– Ты еще, Иткар, не рассказал мне легенду про Ай-Кару, Черную Стрелу. Что это за райская река, о которой ты вчера пел? – поинтересовался Петр, после того как наложил окуней на берестяной лист, а котелок с ухой наставил на угли прогоревшего костра. Еще вчера, когда Петр с Иткаром шли по берегу реки Ай-Кара в сторону, небольшого холма, услышал Петр, как Иткар пел песню на языке югов, словно молитву. И попросил он тогда пояснить: о чем рассказывается в предании югов. Иткар неохотно ответил, что это песня-легенда про Ай-Кару, Черную Стрелу.
– Очень давно это было. Если судить по могильным холмам и находкам бронзовых изделий, то более трех тысячелетий. Верховье Вас-Югана принадлежало могучему племени Югов, во главе которого стояла царевна Айсарана, Золотая Луна. По Иртышу тогда жили тюркские племена, которые потеснили югов с богатых земель, лежащих в окрестностях реки Тара. Юги отошли в самое верховье реки Ича, притока Тары.
– Слушай, Иткар, из племени Югов никого не осталось, кроме нашей Юганы, которая знает письмена югов, их древний язык. Мужчины племени Кедра, принадлежащие к эвенкийскому роду, были с югами в брачном «кольце».
– Не только Югана. Хорошо знает язык югов Андрей Шаманов. Да и я разбираюсь.
– Мне как-то попала на глаза тетрадь, у тебя дома, Иткар, это твой словарь?
– А-а, вон ты про что… Нет, Петр, не словарь это. Выписал я названия рек и дал пояснения. Есть река Васть-Юган. Это приток Оби, впадает в Обскую Губу. Аборигены тех мест использовали нефтяной мазут, вытекающий из берегов, для лечебных целей и вместо жира в коптилках. На Большом Югане также происходило самовытекание нефти. Нефть выплескивалась на земную поверхность, на болота сочилась из берегов загустевшим мазутом и текла по рекам таежным. Случайно ли все это реки названы Юганом? Послушай: Васть-Юган, Вас-Юган, Вась-Юган, Вэс-Юган, Юган и Юга-Юган.
– Понятно, Иткар: получается Би-югор-му. Би – огонь, ур – белка, му – земля. По-русски это можно понимать – Земля Огненной Белки или Земля Огненных Лучей…
– Васть-Юган – Река Огненной Белки; Юган – Горящая Вода; Вас-Юган – Огонь Коричневой Реки или Дух Подземного Огня. Вот теперь и получается…
– Понятно, самовыброс нефти дал название всем «Юганам». Ну, давай теперь рассказывай про царевну Айсарану.
– Айсарана решила объединить все разрозненные племена Кволи-Газаров. Место под столицу было выбрано на берегу Тух-Эмтора, священного озера. Жрецы племени Югов считали своим главным духом бога Черной Стрелы…
– Но почему именно Черной Стрелы, а не божества небесного происхождения, как, например, Солнце, Луна, Полярная Звезда?
– В этом-то, Петр, и вся соль. Алтайцы, шорцы, юги и югры поклонялись горам, хотя гор нет на нашей юганской земле, только болотная низменность. С первобытных времен человек наблюдал могучую, необузданную силу извержения вулканов и считал, что огненные боги земли враждуют с богами неба. До небесных богов высоко, а земные рядом, под ногами живут. Кому же отдавать молитвы и поклоны – небу или земле?
– Конечно, земным богам в первую очередь, а небесным на всякий случай, – ответил Петр.
– Правильно! Добрались мы с тобой, Петр, до главного: легенды не обманывают, время от времени действовал в этом районе грязенефтяной вулкан, который не дремлет и сейчас. Не зря Югана направила нас сюда, на Ай-Кару…
– А как понимать название реки?
– Ай-Кара – значит Подземная Огненная Стрела. По поверью, помазанная нефтью стрела приобретала силу, поддержку богов, поражала любого противника насмерть и уничтожала душу воина недружелюбного племени.
– Легенды, предания югов, Иткар, подтверждают, что здесь было проявление нефти на дневную поверхность. А если предания обманывают?
– Не обманывают. Письменности у югов не было, и вся история северного народа слагалась в виде песен, устной летописи, – пояснил Иткар и, поднявшись с бревна, подошел к угасающему костру, сгреб тлеющие угли в кучу и положил на них несколько сухих поленьев.
Где-то вдали рухнул выстрел. Иткар с Петром переглянулись.
– Тунгир?! Это его берданка чихнула, – не совсем уверенно сказал Иткар и, помолчав, добавил: – С помощью Тунгира и будем искать Бога Огненной Стрелы, Тунгир хорошо знает местность.
От костра тянуло дымом в сторону берега. На бревне, в чашках, парила уха.
1
В кабинете секретаря райкома следователь Тарханов рассказывал о том, как парусный цыган подсказал «пошукать» убийцу поварихи с буровой в районе Мирного озера, на старообрядческом кладбище.
– Около недели я со своими помощниками пробыл в районе Мирного озера. Провел тщательный осмотр древнего захоронения и убедился, что «пахал» там землю Пяткоступ.
– Так, Гриша, труп молодой женщины вы нашли. Как, по-твоему, было совершено убийство?
– Согласно медицинской экспертизе, моему заключению, произошло все так. Пяткоступ в условленном месте встретился с молодой женщиной, увел ее. Понадобился Пяткоступу помощник для раскопки захоронения. Могилу разрыли и взяли золотые, серебряные вещи. Грабителю-бугровщику захотелось избавиться от свидетеля, компаньона. Лопатой раздвоен череп. В этой же яме и был засыпан труп женщины. Хорошо замаскировал следы убийства Пяткоступ: раскоп заложен был дерном, завален хворостом, валежником.
– Ну что ж, надо, Гриша, брать убийцу, – сказал секретарь райкома и напомнил: – Я уже дал задание пилотам из отряда лесоохраны – посматривать внимательно в районе Чижапки. Свяжись с ними и ты, поясни, что и как нужно делать.
Во второй половине дня следователь Тарханов побывал в районной милиции, выписал разрешение на оружие для летчиков лесоохраны.
1
Старый хант Бояр Тунгир поддернул на берег облас и осмотрелся. Над водой тянуло слабым дымком от угасающего костра.
– Рыбачил Иткар, однако, тут… Спать пошел давно уже. Дымокуром прогонял Иткар комаров от себя, – говорил тихо сам себе Тунгир.
Поднялся старик на небольшой объяристый взгорок и разулыбался: на круговинке, среди молодых кедров, были натянуты две палатки. Около брезентовых домиков висели на рогулинках, сучковатых срубах, сапоги, брезентовые плащи, штормовки. «Люди дома. Спят вкусно. Утром хорошо дружит с человеком Птица Сна», – подумал Бояр Тунгир.
– Паче, Рума! Пошто большой Иткар смотрит красивый сон шибко долго? Хо-хо, паче, Рума! – крикнул погромче Тунгир и, сев у костра, начал собирать в кучу притухшие головешки.
– Дедушка, здравствуй! – высунув взлохмаченную голову из лаза палатки, сказал весело Петр Катыльгин.
– Доброе утро, Бояр Тунгир! – ответил из палатки Иткар.
Разгорался утренний костер. На тагане шипел и напевал песню прокопченный медный чайник. Тунгир докурил трубку, посмотрел на Иткара и сказал:
– Человек Пяткоступ украл муку и сушеное мясо из лабаза. Унес весь порох и дробь. Чем теперь осенью буду промышлять соболя, белку?
– Как это украл? – удивленно переспросил Иткар. – Ведь он давно пропал из этих мест.
– След его ног на берегу.
– Выходит, он появляется на своем промысле ближе к осени. Неужели шарится где-то в большом захоронении? – вслух подумал Иткар.
– Так-так оно! Шарится! Копает маленько могилы людей кволи-газаров. Наверное, много уже насобирал саранги, золота и серебра. Вот только за хлебом и за дробью с порохом не ходит в деревню, в магазин. Начал воровать.
– А если заболел? А может быть, страшится выходить за продуктами в населенные пункты… – предполагал Петр Катыльгин.
– Нет, он совсем не болеет больше, давно уже здоровый. Пяткоступ решил уходить, бежать из этого урмана совсем. Человек Пяткоступ раньше не воровал там, где жил и промышлял сарангу, золото из старых могил. О, Пяткоступ знает хорошо, что даже зверь не промышляет себе еду там, где его логово, далеко за едой ходит.
– Так, дедушка Тунгир… Получается, что Пяткоступ «смазывает» пятки. И как ты думаешь, много у него золотых, серебряных вещей, добытых в курганах? – спросил Иткар.
– Ушел Пяткоступ на своей моторке. Шибко сильный и быстрый мотор у него на лодке-дюральке, – пояснил Тунгир, словно отвечая на думы Иткара. – Теперь он уже шибко далеко. А золота, серебра мало-мало есть у него. Сам видел. Когда ты, Иткар, от меня весной сплыл, уехал на обласе из Сенче-Ката, то через два дня пришел на мою заимку Пяткоступ. Шибко больной был. Губра его трясла, русская малярия колотила. Просил он: «Дедушка, лечи меня. Помогай, Тунгир». Лечил я его. Мочил, парил в бочке много осиновой коры. В старой бане потел Пяткоступ, грелся в отваре из осиновой коры. Поил я его настоем Курлана. Вылечил я Пяткоступа.
– А золото видел ты у него? – спросил Петр Катыльгин.
– Мешок у него кожаный был, русска рюкзак – так зовется. В нем много лежало разных посудин, маленьких божков, все там было золотое и маленько серебряное. Хорошее золото светится так же, как свежая сарана, вымытая в холодной воде. Все, однако, шибко красивое лежало у него в кожаном мешке.
