Феликс Ветров - Старая проза (1969-1991 гг.)

— Степанов, слышь, что говорю? — Он похлопал его по коленке.

Степанов кивнул…

1984

Итак, действие начинается в середине пятидесятых.

Вечер, начало лета, какое-нибудь двенадцатое июня. Начало сумерек. Теплынь.

И вот он, мальчик лет пяти, выходит из двора и попадает в чужое пространство: на тротуар у череды домов вдоль изгиба Гоголевского бульвара.

Тихо, тепло, и так ещё уютно на земле. Ещё ничего не случилось, не произошло, не разразилось. Он один. Никого вокруг. И всё проникнуто, всё наполнено ожиданием.

Он стоит одиноко — может быть впервые осуществляет самостоятельную вылазку в неизвестность… в пугающий неведомый город.

И вот — вспышкой счастья, разрядом тайны… запечатлением этого благорастворения, этого мягкого сумрака, парящего над вечерним бульваром, — вдоль чугунной ограды проносится мимо длинный, нескончаемо-протяжённый американский автомобиль цвета волшебного, непостижимого… цвета нежнейшего и изысканного… бледно-изумрудного цвета вспененной морской волны.

По всей видимости — то посольский «бьюик» какого-нибудь пятьдесят третьего… вытянутое летящее над асфальтом тело, быстро заворачивающее и — исчезающее за поворотом.

Он всё стоит и ждёт — когда оно пронесётся опять. Нет, не проносится больше. И этот краткий миг его начала, это видение скрывающегося автомобиля цвета далёкого утреннего моря — оказывается самым ярким событием всей его судьбы, мигом полновесного обретения счастья.

Годы, годы и годы — вновь и вновь перед ним мысленно проносится тот чудесный автомобиль, то воплощённое блаженство, повергшее в состояние потрясённого остолбенения — столь быстро утраченное и ожидаемое все дальнейшие времена.

Проходят годы.

Проходит больше сорока лет.

Жизнь — прожита. Она — на излёте.

Сотни раз он проезжает на «пятнадцатом» троллейбусе тот поворот, но той машины всё нет. И с тем же детским ожиданием — он впивается глазами в изгиб бульварного кольца… нет, нет…

Однажды он признаётся себе, что уже не увидит её — никогда.

И в нём — уже пожилом — растёт удивлённое недоумение. Как же так? Ведь тот вечер… сулил наверняка…

Он ждёт всё равно.

И вот — судьба невероятной петлёй набрасывается ему на шею, удушая, вырывает с Гоголевского и, размахнувшись, почти умершим… развалиной с дыркой в сердечном клапане и страшными взбухшими синими ветвями сосудов на ногах — забрасывает через океан в Штаты.

Он уже так устал, что равнодушно-покорен всему. Но… первое, что он делает, накопивши долларов: тащится на такси на свалку отживших машин. И бродит там один среди груд искорёженного металла, ищет у торговцев авторухлядью и… о чудо… где-то у кого-то — находит.

И стоит это — всего-то сорок долларов, дешевле железа — с истлевшим аккумулятором в придачу.

О н о уже не ездит лет тридцать и никогда больше не поедет. В сущности — это только остов. Но цвет — тот самый, несомненно. И модель та же… «бьюик» выпуска 53-го… с четырьмя магическими хромированными колечками вдоль капота по ободранной облупленной краске заветного оттенка. Колеса спущены навсегда, кузов — в громадных проржавленных дырах.

Купив э т о, он с трудом открывает дверь и садится на продавленный диванчик. И смотрит через потрескавшееся исцарапанное стекло.

Никаких мыслей. Только тончайшая, острейшая вневременная печаль, которая всё растёт, ширится, затопляет, обращаясь в неизъяснимую благодарность к кому-то там… впереди.

1991 г.

Михаил Михайлович Краснов (1929–2006) — выдающийся советский и российский офтальмохирург, директор Всесоюзного научно-исследовательского института глазных болезней Академии медицинских наук СССР, действительный член академии Медицинских наук, основоположник микрохирургии глаза в СССР и России, лауреат всех высших государственных и профессиональных отечественных и международных премий, обладатель «Золотого скальпеля» — высшей награды глазных хирургов, им были награждены во всем мире только 30 человек. На протяжении многих лет автору пришлось быть пациентом профессора М.М.Краснова, и радость общения с этим во всех отношениях блестящим человеком навсегда останется во мне чувством огромной любви, огромной благодарности и восхищения. Эта повесть была напечатана в первом январском номере журнала «Юность» за 1974 год.