– А вот и нет. Хозяин второго кафе наймет уголовников или своих знакомых попросит, они придут в первое кафе, все там разгромят, хозяину морду набьют и скажут, что, если он свою лавочку не прикроет и не уберется с этой улицы, они его подожгут или убьют. Первое кафе закрывается, второе остается. Вот тебе и вся экономика. Я же тебе не зря сказал, что кооперативы – это отмывание теневых денег, а теневые деньги всегда были связаны с уголовниками.
– А если хозяин первого кафе тоже наймет уголовников? – В глазах Любы загорелось совсем детское любопытство.
– Тогда это будет война не экономик, а кулаков и стволов, то есть бандитская война. Кто сильнее и наглее, тот и прав. Я тебе скажу больше: у уголовников тоже есть своя иерархия, у них там преступные сообщества, кланы, группировки, воры в законе и все прочее. Допустим, две бандитские группировки, нанятые двумя хозяевами двух кафе, схлестнулись и разошлись вничью. То есть не договорились. Бандиты идут к тем, кто стоит повыше их, излагают проблему, и проводится встреча на более высоком уровне. Если опять не договорились, то идут по инстанциям все выше и выше. И все равно вопрос будет решаться не с точки зрения экономических категорий, а с бандитских позиций. Может, Горбачев хотел как лучше, когда затеял всю эту историю с новой экономикой, но только получится из всего этого сплошной криминал. Он и во власть придет. И будут бандиты рано или поздно руководить всей страной. Вот что мне не нравится.
В прихожей раздался телефонный звонок, но Родиславу не хотелось прерывать разговор с тестем, ему было интересно. Он вопросительно глянул на Любу, которая тут же кивнула, поднялась и вышла из комнаты. Через несколько секунд она вернулась.
– Это тебя, Родинька.
Лицо ее было спокойным, и голос звучал ровно, но Родислав все равно понял, что звонит Лиза, и внутренне поморщился. Ну зачем она звонит в воскресенье ему домой? Если что-то нужно, звонила бы в будни на работу. Небось опять напилась.
Первые же звуки Лизиного голоса подтвердили его опасения – она явно была навеселе.
– Родик, – заворковала она в трубку, – приезжай посидеть с Дениской. Он приболел, а мне нужно по делам.
– По каким делам тебе нужно в воскресенье? – недовольно спросил он. – Что ты мне голову морочишь? Ты уже успела принять на грудь, как я слышу.
– А это не твое дело! Твое дело помогать мне детей растить, а не мораль читать. Мне нужно к подруге на день рождения, а у Дениски температура, он простудился. Давай приезжай быстрее, мне через час уже надо из дома выходить.
– Ничего с тобой не случится, если ты не пойдешь на день рождения. У тебя ребенок болен, дома посиди.
Родислав злился и говорил грубо. Лиза уже не раз прибегала к этому трюку: просила его посидеть с якобы заболевшим сыном, потому что ей нужно срочно уйти по делам, а взять с собой больного ребенка невозможно. Родислав все бросал и приезжал, Лиза встречала его у порога уже одетая и немедленно убегала, он проходил в комнату и убеждался в том, что с мальчиком все в порядке, он совершенно здоров. Но ничего поделать уже было нельзя: Лиза ушла. Не бросать же малыша одного или с малолетней сестренкой! Конечно, Дениска действительно часто простужался, но и обманывала Лиза нередко. Родислав был уверен, что сегодня как раз такой случай и Лиза собралась на гулянку с собутыльниками. Он не желал ей потакать, тем более у них в гостях тесть и невозможно вот так просто взять и срочно уйти из дома. Да и не хочется.
– Я не могу приехать. Я очень занят, – сухо сказал он. – Тебе придется пожертвовать днем рождения подруги или взять ребенка с собой.
– Ты не отец! – завизжала Лиза. – Ты – монстр! У тебя нет ничего человеческого!
– Было бы лучше, если бы деньги, которые я тебе даю, ты не пропивала, а действительно тратила на детей, – зло бросил Родислав. – Имей в виду, если так будет продолжаться, я прекращу финансовую помощь.
– А я пойду к тебе в партком! Я заявлю на тебя! Пусть все узнают, что у тебя двое внебрачных детей. Тебя из партии исключат и с работы выгонят! Только попробуй не давать мне денег! Приезжай немедленно!
– Я же сказал: я не могу. До свидания.
Он швырнул трубку на аппарат и вернулся в комнату продолжать обсуждение судеб Отечества – это казалось ему в тот момент самым важным и интересным на свете.
* * *
В среду Лиза позвонила снова, на сей раз на работу. Голос у нее был перепуганным, встревоженным и совершенно трезвым.
– Родик, с Дениской что-то не так. Его рвет, и он меня, кажется, не узнает. Родик, я боюсь.
Оказалось, в воскресенье Лиза не обманывала, мальчик действительно заболел, у него был насморк, кашель и температура, но, поскольку простужался он часто, Лиза не особенно встревожилась, даже градусник ему не поставила, просто пощупала лобик ладонью и почувствовала, что температурка повышена. Дала сыну жаропонижающее, одела, посадила в коляску и потащила с собой в гости.
В понедельник, когда она привела мальчика в ясли, его не приняли: медсестра сразу поняла, что ребенок болен, измерила температуру и в ужасе схватилась за голову: тридцать девять и восемь.
– Мамаша, немедленно домой и вызывайте врача из поликлиники.
Лиза вернулась домой, вызвала врача и позвонила на работу, предупредила, что не придет. Педиатр из поликлиники осмотрела Дениса и поставила диагноз: острое респираторное заболевание в тяжелой форме. Лечение прописала такое же, какое назначала этому ребенку всегда, она работала на этом участке недавно, но тоже успела привыкнуть к Денискиным простудам.
Во вторник температура не снизилась, мальчик был вялым, кашлял, на вопрос: «Где у тебя болит?» – показывал на животик и на голову, у него начался понос. В среду его стало рвать, он не узнавал Лизу и периодически бредил, ему казалось, что он находится в темной комнате, где по углам прячутся огромные голубые рыбы. Его невозможно было ни взять на руки, ни посадить, ни даже просто перевернуть – ребенок кричал от боли.
– Немедленно вызывай «Скорую»! – скомандовал Родислав. – Я сейчас приеду.
Он швырнул в сейф документы, быстро что-то наврал начальству о необходимости отъехать в один из главков, сел в машину и помчался на улицу Маршала Бирюзова. Когда он приехал, врач из «Скорой помощи» уже осматривал Дениса, который истошно кричал и плакал.
– Почему он так кричит? – растерянно спросил Родислав.
– Гиперестезия, – коротко ответил высокий бородатый врач. – Для мальчика болезненно любое касание, любое изменение положения тела, особенно больно, когда я дотрагиваюсь до позвоночника.
– И что это означает?
Врач ничего не ответил, продолжая свои манипуляции. Потом отошел от кроватки, в которой лежал Денис, и обратился к Родиславу:
– Вы – отец?
– Ну… в общем, да, я.
– Можно вас на два слова? Давайте выйдем на лестницу.
Родислав удивился, но послушно вышел вслед за врачом из квартиры. На лестничной площадке оба одновременно вытащили сигареты и закурили.
– Не хочу быть бестактным, – сказал врач, – но поскольку речь идет о жизни и здоровье ребенка, то вынужден спросить: мать мальчика пьет?
– Почему вы решили?
– Я вижу. У него температура под сорок, а она его в ясли повела. Непьющая мать такого никогда не сделала бы. И вообще жилище пьющей женщины имеет свои особенности, я за время работы много чего насмотрелся и могу отличить одно от другого. Я прав?
– Правы, – вздохнул Родислав.
– Во время беременности она тоже пила?
– Да. Не все время, периодами.
– А в момент зачатия была трезвой?
Родислав этого не помнил и только пожал плечами.
– Ладно, с этим все понятно. – Врач стряхнул пепел на ступеньку и сделал жадную затяжку. – Теперь с прививками. Особенно меня интересуют прививки от полиомиелита. Я так понимаю, что вы с матерью ребенка вместе не живете, но, может быть, вы в курсе?
– От полиомиелита? – растерялся Родислав. – Я не…
– Это когда ребенку в рот дают из пипетки раствор розового цвета, – пояснил врач.
– Ах да! – вспомнил Родислав. – Я один раз носил Дениску на такую прививку, и врач тогда очень ругалась, что предыдущую прививку мать пропустила.
– Когда это было?
– В сентябре прошлого года, кажется. Нет, позапрошлого. Дениске было полгодика. Да, точно, в сентябре, и врач еще говорила, что Лиза должна была делать прививку где-то в районе двадцать пятого июля.
– Понятно, – протянул врач. – Значит, в четыре с половиной месяца прививку пропустили. А в шесть месяцев уже вы сами носили. Как все прошло?
– По-моему, нормально. Ему дали раствор, он заплакал. И я его унес.
– Не заметили, он не срыгнул прививку?
– По дороге он мне пиджак испачкал, – вспомнил Родислав. – Наверное, срыгнул.
– По дороге – это где? – нахмурился врач. – Ближе к дому?
– Нет, мы еще в поликлинике по коридору шли.
– Значит, срыгнул сразу, и прививка в организм не попала. Плохо. Ну а дальше? В полтора годика надо было сделать еще одну прививку. Сделали?
