— Вы тут сидели и ловили сигнал?
— Пока да, — сказала Кейли, только сейчас, видимо, сообразив, что можно было и поработать.
Из темноты в углу вмешалась Рейчел:
— И сигнал сначала был приличный.
— Ага. С час назад, — согласилась Кейли.
Алан здесь не просто так, верно? В шатре, в сотне миль от Джидды, но и вообще — на Земле, в мире живых? Смысл так часто ускользал. Так часто требовал археологических раскопок. Смысл его жизни — юркие грунтовые воды в сотнях футов под землей, и порой он забрасывал ведро в колодец, наполнял, вытаскивал и пил. Но хватало ненадолго.
О смерти Чарли Фэллона говорили в новостях по всей стране. С утра одетым вошел в озеро. Алан видел его в воде по щиколотку и ничего такого не подумал. Трансценденталист лезет в грязь.
Алан уехал.
Но Чарли заходил глубже. Постепенно. Другие соседи видели его в воде по колено, по пояс. Никто ни слова не сказал.
Наконец он зашел в воду по грудь, и Линн Мальяно вызвала полицию. Полиция приехала, приехали пожарные. Стояли на берегу и орали на Чарли. Велели выходить. Но за ним никто не полез.
Потом полицейские и пожарные говорили, что из-за сокращения бюджета их не обучали проведению таких спасательных операций. Лезть в воду за Чарли — это большая ответственность. И кроме того, говорили они, он же стоял. Вроде все с ним нормально было.
Наконец какая-то старшеклассница подплыла к нему на покрышке. Чарли Фэллон уже посинел и не откликался.
Старшеклассница завизжала. Тут полицейские с пожарными достали инвентарь и вытащили Чарли на берег. Давили ему на грудь, но он уже умер.
— Алан?
Брэд смотрел на него в тревоге.
— Ага, — сказал Алан. — Давай снаружи глянем.
И пошел к выходу. Рейчел и Кейли двинулись было за ним, но Брэд их не пустил.
— Вам, — сказал он, — нельзя выходить в таком виде.
А они ответили, что им и внутри хорошо — хотя бы прохладно.
Алан и Брэд вышли из шатра. Сощурились под жарким солнцем, поискали что-нибудь похожее на вышку или провода.
— Вон там, — сказал Брэд и показал на розовый дом со спутниковой тарелочкой на боку.
Зашагали к дому.
— Нам что нужно-то? — спросил Алан.
Брэд — инженер, и технические вопросы Алан рассчитывал делегировать ему.
— Глянуть, подключена ли она? — отвечал Брэд.
Алан покосился на Брэда — он серьезно? Брэд серьезно.
Вроде подключена. Но от тарелки до шатра ярдов тридцать, — скорее всего, пользы не будет. Они еще постояли, щурясь и озираясь. Стайки рабочих в красно-фиолетовых комбинезонах укладывали кирпич на набережной, сметали песок.
— Это вон башня? — спросил Алан. На набережной высилась двухэтажная металлическая конструкция, помесь флюгера с нефтяной вышкой. Они подошли ближе и не увидели никаких проводов. Непонятно, будет ли толк. Они вернулись в шатер, так и не разобравшись.
Рейчел и Кейли сидели в темноте по разным углам, скрючившись над ноутбуками, точно мамаши над младенцами.
— Ну как? — спросил Брэд.
— Да так, — сказала Кейли. — То есть, то нет.
— Почту удалось отправить? — спросил Брэд.
— Пока нет, — сказала Рейчел.
После жары требовалось передохнуть; Алан взял складной стул, сел. Брэд сел рядом.
— Мы пытаемся Кариму написать — это наше контактное лицо, — сказал Брэд.
— А где он?
— Вроде бы где-то здесь.
— В корпусе? В Черном Ящике?
— По-моему, да.
— А сходить туда не пробовали?
— Пока нет. Я в эту жару не полезу, если не припрет.
И они остались сидеть в шатре.
Эрик Ингвалл — дурацкая эта рожа. Сидит за длинным гранитным столом, читает отчет Алана, поджав уродские губки. Хотелось засандалить ему по морде. Лупить по этой приторной физии, пока уважать не научится.
— Ты уж в этот раз, пожалуйста, соберись, — сказал Ингвалл.
Ингвалл — чемпион среди дотошных. Если что ему не нравилось, лицо его тужилось мучительной гримасой. Отчет Алана по ЭГКА его не устраивал. Алану поручили что-нибудь подготовить перед командировкой — общий обзор ЭГКА, каковы перспективы «Надежны», — и Алан подготовил. Сдал отчет раньше срока, написал гораздо больше и подробнее, чем Ингвалл просил.
— Но у тебя столько вопросов осталось без ответа, — сказал Ингвалл, болезненно кривясь. — Это меня смущает.
Алан усмехнулся и объяснил, что в отчете нет ответов, потому что он еще не съездил в Саудовскую Аравию и не может гадать о реальном положении дел, не говоря уж о намерениях Абдаллы.
— Это продажи, — с улыбкой сказал Алан. — Прикидываешь, планируешь, потом едешь на место, все меняется, но ты продаешь.
Ингвалл не улыбнулся и не согласился.
— Докажи мне, что посылать надо тебя, — сказал он. — Ты уже давненько на скамье запасных, я хочу быть уверен, что ты в форме. Что ты игрок.
Алан глянул в окно на гавань.
Предки Алана приехали в Америку из Ирландии во время голода. Три брата отплыли из графства Корк и в 1850 году высадились в Бостоне. Сначала выпускали латунные пуговицы, пуговицы превратились в целую литейную в Южном Бостоне, где чего только не производили — трубы, клапаны, бойлеры, радиаторы. Нанимали других ирландцев, потом немцев, поляков и итальянцев. Бизнес процветал. Братья понастроили себе летних резиденций на побережье. Нанимали детям учителей, дети учили латынь и древнегреческий. Весь Бостон увешан табличками с их именами. Церкви, больничные корпуса. Потом Депрессия, все начали заново. У отца Алана не было дачи в Чэтеме. Он бригадирствовал на фабрике «Страйд Райт» в Роксбери. Неплохо поднялся, сбережений хватило на колледж для Алана. Но Алан бросил колледж, пошел торговать в «Фуллер Браш», потом велосипедами, и неплохо поднялся, все было прямо замечательно, пока он сотоварищи не решили нанять людей на другом краю земли — создавать то, что они тут продавали, и вскоре Алан остался без товара, а теперь вот сидит в конференц-зале над гаванью, смотрит, как морщится Эрик Ингвалл, который ему задолжал и сам это понимает.
— Я считаю, это верняк, — сказал Алан.
— Вот я о том и говорю, — ответил Ингвалл. — Твоя самоуверенность не внушает уверенности мне.
Кейли подтащила стул:
— Ну. Как думаете, он много народу с собой привезет?
— Кто? — спросил Алан.
— Король.
— Не знаю. Человек десять. Или больше.
— Думаете, он сам все решает по ИТ?
— Я почти уверен. Его именем весь город назван.
Подтянулась Рейчел.
— А вы с ним знакомы? — спросила она.
— Я? Нет. Я лет двадцать назад был знаком с его племянником.
— Он был принц?
— Ну да. И остается.
— А он сюда приедет?
— Он — нет. Он в Монако. Бизнес почти забросил. Летает по миру, деньги раздает на всякие полезные дела.
Алан вспомнил Джалави. Своеобразное лицо. Рот перекошен, будто нарисован дрожащей рукой, и от этого лицо насмешливо кривилось. Но он был очень искренний, очень любознательный и в любую минуту готов разрыдаться. Вечно плакал. Вдовы, сироты — от любой истории глаза на мокром месте, а бумажник нараспашку. Джалави рекомендовали ограничить общение с людьми. С кем ни столкнется, к любому привяжется, любого попытается преобразить. Говорят, умирает от рака кости.
— Но все равно, — сказал Алан. — Король Абдалла сегодня не приедет. Можете выдохнуть.
Они посидели молча. Рейчел и Кейли явно не терпелось вернуться к ноутбукам, но воспитание требовало побеседовать с Аланом, старшим членом команды, человеком таинственного происхождения, предположительно важной птицей.
— Джидду уже видели? — спросила Рейчел.
— Нет, пока не успел.
— Поспать удалось? — спросила Кейли.
Алан сказал правду: не спал почти шестьдесят часов, уснул около шести утра. Все трио посоветовало ему вернуться в отель и отдохнуть. Они тут сами сегодня управятся.
— Что-нибудь снотворное у вас есть? — спросила Кейли.
— Ничего. Побоялся, что меня на таможне расстреляют. А у вас?
У них тоже не было.
— Я тут подумал, — сказал Брэд. И глянул на Алана, словно сама эта концепция — думать — требовала полевых испытаний. Алан постарался изобразить ободрение. — Ну, я хотел сначала спросить вас, — пояснил Брэд, — но я подумал: может, звякнуть в центральный офис, сказать, что условия здесь так себе?
Алан посмотрел на Брэда — долго, молча. Как ему внушить, что это отвратительная идея? Надо как-то внушить.
— Отличная мысль, — сказал Алан. — Но давай пока отложим.
— Ладненько, — сказал Брэд.
— У меня в три встреча с Каримом аль-Ахмадом, — сказал Алан. — Наверняка там все и разъяснится.
Молодежь закивала, потом все посидели, ничего не говоря. Начало первого. А впечатление такое, будто они уже которые сутки торчат в этом шатре.
