Не вижу ничего плохого в том, что я присвоил эту находку себе. Американский флаг, да ручка “Parker” — вот и все, чем автор разжился на смерти директора. Надеюсь, правоохранительные органы примут во внимание, что это как-то мелковато для доказательства наличия у меня мотивов в совершении двойного убийства из корыстных побуждений.
Итак, флаг оказался у меня. Я еще не знал, какое ему найти применение. Хранил на всякий случай. Вдруг пригодится. Например, его можно было публично сжечь перед консульством, когда Америка начнет внедрять свою фугасную демократию точечными ударами по жилым кварталам столицы очередного вчера еще независимого государства.
Такого случая не предоставлялось, и флаг пылился у меня без дела. И как-то раз я задумался над тем, отчего же мы все так поражены болезнью америкофобии? Если оценить факты беспристрастно, США — действительно великая держава, оплот свободы и демократии, защитник мира от терроризма и экстремизма. Поэтому Америка достойна любви и уважения, а не ненависти и страха. Наша неприязнь к Соединенным Штатам — следствие зависти к их достижениям и к уровню жизни американских граждан. А зависть — низкое и недостойное чувство. Так я подумал и решил исцелиться от америкофобии.
Для этого мной был разработан и внедрен уникальный метод терапии.
Я повесил флаг Америки над своим диваном, местом ночного отдохновения и приема прелестных посетительниц. Отныне всякий раз, возносясь на вершины блаженства в исступлении оргазма, я вперял свой взор в звездно-полосатое полотнище. По моему замыслу, такая практика должна была вскоре привить мне любовь к Соединенным Штатам Америки и на инстинктивном уровне закрепить позитивное восприятие ценностей американского образа жизни. Несколько месяцев я усердно лечился. В полном соответствии с принципами равноправия и политкорректности я привлекал к партнерству девушек различных возрастов, типов внешности, национальностей и убеждений. Практиковался и с двадцатилетними почитательницами Пауло Коэльо из Казахстана, и с тридцатилетними поклонницами Владимира Сорокина из Молдавии, попалась даже вневозрастная последовательница Эдуарда Лимонова из Москвы, хотя больше всего мне, конечно, нравилось лечить свой недуг с семнадцатилетними фанатками группы “Виагра” из близлежащих районов.
Но тщетно. Видимо, эта антиамериканская и коммунистическая зараза сидит во мне слишком глубоко. Это стало понятно, когда из-под моего пера вышел памфлет “Винни-Пух и Все-Все-Все освобождают Ирак”, который скопипейстили и разместили на своем ресурсе антиглобалисты.
Я снял со стены знамя американской державы, положил в чемодан и совсем бы о нем забыл, если бы провидению не было угодно, чтобы вскоре ему нашлось иное, весьма удивительное и необычное применение.
Вначале следует сказать, что Верховная Божественная Личность, Шри Кришна, радость чистых сердец Его преданных и гроза демонов и атеистов, порой учит меня смирению, помещая в такие обстоятельства, где мое греховное и падшее состояние становится очевидным и для меня самого, даже через пелену самовлюбленности, покрывающую мои глаза. А еще говорится: “не судите, да не судимы будете”. И “кто без греха — пусть первый бросит камень”. Но все испытания ведут к нашему конечному благу и очищению, потому что “не согрешишь — не покаешься”.
В общем, как-то вечером я беседовал с одной своей подругой, Люсей. И надобно было Люсе упомянуть, что она общается по ICQ с одним умеренным любителем БДСМ, так, кажется, это называется. В общем, с убежденным садомазохистом.
В ответ Люсе пришлось выслушать мой многословный панегирик добродетели и традиционному укладу в межполовых отношениях, а также гневное обличение извращений различных свингеров, пидорасов, а также и садомазохистов в их числе. Люся попыталась робко заметить, что сам я едва ли могу быть назван образцом чистоты и верности. В ответ я высокомерно ответил, что мой промискуитет[25] — занятие вынужденное, вследствие отсутствия большой и чистой любви на горизонте моей возвышенной, в общем-то, жизни. И что даже ныне я — убежденный консерватор, традиционалист и не прибегаю в сексе ни к каким богомерзким ухищрениям.
Прошло немногим более недели, как я познакомился с Леной. Я намеренно опускаю различные подробности, так как они отношения к делу не имеют. Но во время нашего знакомства, то есть, уже в процессе очень близкого знакомства, выяснилось, что Лене нравится, когда до полового акта, а равно и во время оного, ей причиняют боль. Умеренную боль, разумеется. Я действительно не склонен ко всяким таким штучкам, но если девушка просит — не могу отказать. Поставив Лену к креслу и согнув практически пополам, я стоя вошел в нее сзади и стал периодически шлепать ладонью по ее бедрам. На каждый шлепок Лена отзывалась стонами блаженства и сладострастия. Потом мы приняли положение лежа, девушка села в позу наездницы, и я, подгоняя ее, все сильнее лупил ладонью по попе. Потом, развернувшись, я вошел в нее сверху и стал наотмашь хлестать ее по щекам, приговаривая, что она плохая девочка и дядя ее сейчас накажет. Ну да, я вошел во вкус. Девушка кричала все громче и, наконец, стала закрываться руками и просить:
— Все, все, хватит!
— Что, больно?
— Да, то есть, нет, вернее, не в этом дело.
— Тебе не нравится?
— Мне очень нравится! Вот только останутся следы. Как я маме покажусь? Лицо будет разбитое, а попа уже, наверное, вся синяя…
Я ненадолго задумался, и в мою голову проникла удачная мысль. Я строгим тоном приказал Лене перевернуться попой кверху, что она и проделала послушно и незамедлительно. Тогда, достав из чемодана флаг, я накрыл им девушку. Отошел на шаг и полюбовался. Выглядело замечательно. Полотнище на три четверти накрыло стройное тело девятнадцатилетней прелестницы, складками повторяя волнительные изгибы ее фигуры. Вот только Леночка была чересчур белесой. Лучше бы ей быть посмуглее или даже совсем черной. Ну да это ничего, загоним подружку в солярий.
Из брюк, висевших на спинке стула, я вынул кожаный ремень, широкий и черный. И с размаху полоснул им по накрытому флагом туловищу. Леночка блаженно завопила. Поняв, что дело пошло на лад, я принялся стегать ее по ягодицам. Удары ремня через синтетическую ткань были весьма ощутимыми, но не должны были оставить следов на коже. Игра понравилась нам обоим и продолжалась не менее получаса.
Какой-нибудь зловредный читатель (знаем мы таких!) может предположить, что я возбудился, представляя себе под флагом тело своего далекого чернокожего друга Сулима ибн Раббана Хамадди. Дескать, не зря же нам было рассказано о том, как я по нему скучаю. Но я поспешу опровергнуть эти примитивные домыслы. Конечно, скитаясь по лесам и горам, бойцы Сопротивления месяцами не видят женщин. И было бы вполне понятным, если бы они по-товарищески помогали один другому в удовлетворении естественных потребностей организма. Но мы с Робби хоть и были близки, а все же не настолько. Робби хранил верность своей монголоокой Мэри, а я тоже хранил верность, хоть и не знал, кому. И потом, вся эта история про Робби вымышлена от начала до конца, да нет, даже и не вымышлена, ведь я раздумал ее сочинять.
Ввиду вышесказанного гораздо логичнее будет дать моей сексуальной игре со звездно-полосатым фетишем геополитическую трактовку. Тем более, если принять во внимание возгласы, раздававшиеся вперемежку со звуками ударов ремня по синтетическому полотнищу.
— Вот тебе свобода! Вот тебе демократия! Вот тебе права человека!
— Да, да, аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
— Вот тебе “McDonald’s”! Вот тебе “MTV”! Вот тебе “Hollywood”!
— Ммммм, да, еще, еще, еще, оооооооооооооооооооооооооооооооо!
— Вот тебе за Сербию! За Белград! Вот тебе за Ирак! За Багдад!
— Ааааааааааааааа! Оооооооооооооооо! Я тебя хочууууууууууууууууууууу…
Так заканчивается история об американском флаге, рассказанная автором просто так, потому что флаг этот попался ему на глаза.
Новая встреча с Доном Ахмедом
В среду вечером, по окончании рабочего дня, около офиса меня вновь ждал Саид на своей машине. Я поздоровался и, не задавая лишних вопросов, занял сиденье рядом с водителем. Мы были вдвоем, хохла в тот день не было.
Саид быстро, насколько позволяли пробки, отвез меня к Дону. По пути мы мило беседовали. Я разузнал, что Саид родом из Белгатоя, в Петербург его вызвал Дон Ахмед, пристроить к делу, как родственника (Саид приходится троюродным братом одноклассника внучатой племянницы тещи Дона), и Саид работает с ним уже два года. Хохол был в коллективе Дона еще до Саида. Кроме хохла коллегами Саида были молдаванин, казах, адыгеец, карел и еще несколько представителей различных национальностей, населявших когда-то Советский Союз.
