Ее помада была настолько темной, что казалась практически черной.
"Ксавье пользуется спросом, знаете ли".
"Ксавье?"
У Арии сердце ушло в пятки.
Она схватила его за руку.
"Ты...художник?"
Ее новый друг остановился.
В его глазах была озорная искра.
"Поймала," - сказал он, наклонившись к ней.
"Да, и, кстати, картина действительно дурацкая".
И тут Круелла потянула его вперед.
Он зашагал в ногу с Круеллой и что-то кокетливо прошептал ей на ухо.
Они оба захихикали, идя в толпе художественной элиты, где все восторгались тем, какие блестящие и вдохновляющие картины у Хавьера.
Пока Ксавье натянуто улыбался и пожимал руки своим поклонникам, Ария бредила мыслью о том, чтобы в деревянном полу полявился люк, через который она смогла бы сбежать.
Она нарушила главное правило выставок - никогда не говори о работах с незнакомцами, ведь никогда не знаешь, кто есть кто.
И ради Бога, не оскорбляй многообещающие и пробивные шедевры.
Но, судя по скрытной, едва заметной улыбке, которую Ксавье адресовал Арии, возможно, он не был против ее интерпретации.
И это сделало Арию на самом деле очень и очень счастливой.
4. Отстающие.
В понедельник утром, Спенсер Хастингс склонилась над своей партой в кабинете английского, строча несколько предложений для эссе,приуроченного викторине "Восходящее солнце".
Она хотела добавить несколько цитат из конца книги критических эссе Хемингуэя для того, чтобы заработать дополнительные очки у ее преподавателя, миссис Стэффорд.
Сейчас ей приходилось бороться за каждый кусочек пирога, который она могла заполучить.
Громкоговоритель, висящий перед кабинетом, заверещал.
Говорил Вагнер, школьный секретарь.
"Не могли бы вы позвать Спенсер Хастингс в кабинет?"
Все тринадцать учеников оторвались от своих тетрадей, уставившись на Спенсер, как будто она пришла в школу в кружевном комплекте белья Eberjay, который она купила на пост-Рождественской распродаже в Saks.
Миссис
Стэффорд, которая была чрезвычайно похожа на Марту Стюарт, но которая, вероятно, не разбила ни одного яйца и не вышила ни одного передничка в своей жизни, склонилась над потертой и обшарпанной копией "Одиссеи".
"Ладно иди".
Она бросила Спенсер свой "что ты натворила на этот раз" взгляд.
Спенсер ничего не могла поделать, кроме как задаваться тем же вопросом.
Спенсер встала, сделала пару вдохов, как в йоге, и положила ее листок с ответами лицевой стороной вниз на стол Миссис Стэфорд.
Она не могла винить свою преподавательницу за такое отношение к себе.
Спенсер когда-то была самой первой ученицей школы Розвуд Дэй, номинированной на "Золотую Орхидею", награду за эссе.
Эта новость была достаточно масштабной для того, чтобы попасть на первую страницу Philadelphia Sentinel.
В самом последнем раунде, когда судья позвал Спенсер, чтобы сказать ей, что она победила, она неожиданно выпалила правду о том, что украла тестовое задание по экономике у своей сестры Мелиссы.
И теперь все преподаватели задавались вопросом, не жульничала ли она и на их предметах.
Ей уже не придется произносить финальную речь на выпускном, и ее попросили оставить позицию вице-президента Совета студентов, отказаться от роли в школьном спектакле и уйти с поста главного редактора книги года.
Они даже угрожали исключить ее, но родители Спенсер организовали своего рода сделку, которая, уж точно стала немалым пожертвованием для школы.
Спенсер понимала причину, по которой Розвуд Дэй не может оставить эту ситуацию в прошлом.
Но неужели после всех тестов, по которым она набирала максимальные баллы, после всех тех комитетов, которые она вела, после всех клубов, которые она создала, они не могли позволить ей маленькую слабину? Неужели им не было дела до того, что тело Эли нашли всего в двух футах от ее заднего двора или до того, что она получала ужасающие сообщения от сумасшедшей Моны Вандервол, которая пыталась выдать себя за ее старую лучшую подругу? Или то, что Мона почти столкнула Спенсер в пропасть Falling Man Gorge из-за того, что Спенсер не желала быть с ней "Э" на пару, или то, что во многом благодаря Спенсер, убийца Эли сидит в тюрьме? Нет.
Единственное, что их заботило, так это то, что Спенсер выставила школу в невыгодном свете.
Она закрыла дверь кабинета английсского языка и направилась в офис.
В холле пахло так же, как и всегда: натертым сосновым воском полом и беспорядочным смешением запахов духов и одеколонов.
Сотни блестящих бумажных снежинок свисали с потолка.
Каждый декабрь начальные классы школы участвовали в соревновании поделок на лучшую бумажную снежинку. Самые интересные работы красовались в начальной и средней школе всю зиму.
Спенсер чувствовала себя такой опустошенной, когда ее класс проиграл - судьи объявили победителя прямо перед зимними каникулами, и это в свою очередь отчасти испортило Рождество.
Да и к тому же, Спенсер принимала каждое поражение слишком близко к сердцу.
Она все еще негодовала из-за того, что Эндрю Кэмбелл был избран на пост президента вместо нее, что Эли заняла место Спенсер в команде по хоккею на траве, что ей не дали возможность разукрасить часть флага Капсулы Времени в шестом классе.
Несмотря на то, что школа продолжала устраивать подобные соревнования каждый год, для нее это уже не играло такой роли, как в первый год, когда ей было дозволено участовать.
Но, тем не менее, Эли тоже не предоставилось такой возможности, что немного смягчило ситуацию.
"Спенсер?" - послышался голос из-за угла.
"Легок на помине," - сердито подумала Спенсер.
Это был Эндрю Кэмпбелл, мистер-президент-класса, собственной персоной.
Эндрю подошел к ней, убирая свои длинные светлые волосы за уши.
"Почему ты бродишь по коридору?"
Как всегда любопытный Эндрю.
Бесспорно, он был в неописуемом восторге от того, что Спенсер не придется говорить финальную речь на выпускном - кукла-вуду Спенсер, которая, по ее мнению, у него валялась под кроватью, наконец-то сработала.
Наверное, он тоже думал о том, что это возмездие за то, что Спенсер пригласила его на бенефис Foxy прошлой осенью, лишь для того чтобы поиздеваться.
"Директор хочет видеть меня в своем кабинете", - холодно сказала Спенсер, надеясь на то, что это не сулит ничего плохого.
Она ускорила темп, и ее толстые каблуки зазвинели по натертому и отполированному деревянному полу.
"Мне тоже в ту сторону," - верещал Эндрю, идя рядом с ней.
"Мистер Роузен хочет со мной поговорить о поездке в Грецию, в которой я был на прошлых каникулах".
Мистер Розен был образцовым советником ООН.
"Я ездил вместе с Клубом Юных Лидеров Филадельфии.
Вообще-то, я думал, что ты тоже поедешь".
Спенсер хотелось влепить Эндрю пощечину.
После фиаско на "Золотой Орхидее", КЮЛФ - эта аббревиатура всегда ей напоминала звук отхаркивания - тут же исключили ее из состава.
Она была уверена, что Эндрю знал об этом.
"У меня возник конфликт интересов." - сказала она холодно.
Что на самом деле было правдой: ей пришлось присматривать за домом, пока ее родители были в отъезде на горнолыжный курорт в Бивер Крик, штат Колорадо.
Они даже не потрудились пригласить с собой Спенсер.
"Оу".
Эндрю вглядывался в нее с любопытством.
"Что-то...не так?"
Спенсер замерла от удивления.
Она всплеснула руками.
"Конечно не так.
Всё не так.
Доволен?"
Эндрю сделал шаг назад, беспрестанно моргая.
Уверенность уходила с его лица.
Ох... эта чепуха с "Золотой Орхидеей".
"Я и забыл про это".
"Я идиот".
"Не важно".
Может Эндрю серьезно забыл, что случилось с ней? Это было едва ли не хуже, чем его болтовня о зимних каникулах.
Она посмотрела на аккуратно вырезанные снежинки за фонтаном.
Эндрю раньше тоже хорошо вырезал снежинки.
Даже в прошлом у них всегда было это соперничество - кто будет лучшим во всем.
"Наверное, просто вылетело из головы", - выпалил Эндрю высоким голосом.
" Поэтому я удивился, не увидев тебя в Греции. Плохо, что тебя там не было. Никто в этом путешествии не был настолько.... Я не знаю. Умным. Или классным".
Спенсер нервно теребила кожаные кисточки на своей сумке.
Пожалуй, это было самое приятное, что ей говорили за последнее время, но было слишком странно слышать это от Эндрю.
"Мне нужно идти",- сказала она и поспешила по коридору в кабинет директора.
"Он ждет вас," - сказала секретарь, когда Спенсер вошла в офис через двойные двери из стекла.
Спенсер подошла к офису Эпплтона, проходя большую акулу из папье-маше, которая осталась от прошлогоднего парада в честь Основателей.
Чего хотел Эпплтон? Может, он понял, что был к ней несправедлив и хотел извиниться?
