Надо жестче, дедукция дедукцией, а идти ни у кого бы то ни было, на поводу я не собираюсь. Пусть я проглочу ещё пару наживок, но зато я узнаю, в чем суть и смогу сориентироваться, как поступать дальше.
— А какое отношение вы имеете к Владимиру Ивановичу? Я так понял, что он связан с какими-то секретными службами. То есть он — человек подневольный, на службе. Поэтому я ему помогал — отвечал на его расспросы о моих одноклассниках. А вы я вижу или сам по себе, или ваша служба совсем другого рода. Так какова же связь?
Он должен практически сразу сказать мне, в чем суть его появления, и естественно каким боком тут мои одноклассники.
На это он ответил:
— Связь, конечно, есть, но мне не нужно помогать. Я как раз пришел рассказать вам о ваших одноклассниках. Рассказать то, чего вы о них не знаете. И я уверен, что вам это интересно.
Вот, «лед тронулся, господа присяжные заседатели».
— Да, допустим.
Сказал я.
— Но для чего вам то делиться со мной этой информацией. Вы из «Красного Креста» или из какого-нибудь благотворительного фонда. Давайте сначала расставим приоритеты, а потом уже будем излагать.
— Я не уверен, что чего я не знаю о своих одноклассниках, то я очень хочу знать. Может быть лучше оставить их в моей памяти такими, какие они для меня и есть?
Он держал паузу. Этот Марат Камчаткин.
Значит у меня, уже нет выбора.
Шантаж, обыкновенный шантаж.
Ты «батюшка», когда-то и куда-то вляпался, а сам то не догадываешься.
А мы знаем.
И теперь пора платить «до-о-лжок».
Так. Доигрались в воспоминания о школе.
Но если, это так серьезно, то стоит взвесить возможности отходных маневров. Потому, что, как бы ни были серьезны их аргументы, я, тем не менее, сижу в кресле и беседую с приятным человеком. А не нахожусь в какой-нибудь клетке с охраной. Значит основа моего участия все-таки болеё-менее свободная. Будут возможности и для маневров. Всегда можно будет позвонить, кому нужно, да и свободу перемещений мне вряд ли ограничат.
Прямо детектив какой-то получается.
И ещё. Если они действительно знают достаточно, то они знают, насколько я дорожу своими одноклассниками. И уже просчитали, что я реально могу сделать. А уж если бы во всем этом была какая-то угроза, то и разговаривали бы со мной иначе.
Значит деньги. Кто-то, что-то знает, и решил на этом заработать. А я могу в этом помочь.
Бизнесом будем заниматься. Тогда проводим разведку маркетингом (боем).
— Хорошо.
Сказал я.
— Рассказывайте. Что вы знаете о моих одноклассниках? Я последнее время усиленно пытаюсь их всех найти. Пока как-то тяжело получается. Надеюсь у вас информации побольше.
«Новеньких» у нас за десять лет было несколько, человек пять — семь. Но эта «новенькая» своим появлением в нашем классе произвела настоящий фурор.
Прямо с момента своего первого появления в классе, она начала нас шокировать. И был это какой-то обычный урок, в седьмом классе, посреди, которого, заходит в класс завуч и говорит, что у нас будет новый ученик, вернее ученица.
И она зашла.
Она была высокой, таких у нас в классе, было всего две девчонки. С короткой стрижкой и по «мальчиковски» вздернутым носом. На ней было школьное платье с белым фартуком. Тогда мы все носили школьную форму. Девчонки, конечно, вносили, каждая свои, изменения в эту форму, но в целом общий стиль школьной формы мы должны были соблюдать.
У неё же был другой стиль. Видимо такой, какой был принят там, откуда она приехала.
Это, во-первых. Этим она сразу выделилась среди наших девчонок.
Во-вторых, её платье было — ну очень уж коротким. Настолько коротким, что еле-еле прикрывало то, что должно было закрывать совсем. Ну, вы понимаете…
Нет, это не выглядело пошло или вульгарно. Скорее — смело, с вызовом.
«Я молода, у меня красивые ноги, почему я должна их скрывать. Вон, сколько внимания — сразу. Я — не дура, у меня ещё много других достоинств»
Да, тогда в моде было мини, и девчонки щеголяли друг перед дружкой, ну и перед нами естественно, длиной (вернее сказать коротковизной) своих юбок и платьев.
Но такого себе никто не позволял. И даже Люська — наша первая модница.
Может быть, это так казалось, потому, что она была высокая и естественно с длинными ногами. Но другие две наши девчонки, которые были с ней одного роста, не производили такого впечатления. Значит, её платье все-таки было короче, чем у остальных.
Этим конечно она в момент сразила всю мужскую часть нашего класса.
Тем более что в этом платье, чуть скрывающем то, что видеть не полагалось, она держалась, совершенно естественно и непринужденно.
Сейчас бы я сказал — с шармом.
Ну и, в-третьих, на ногах у неё были какие-то спортивные тапочки. Не помню, были ли в то время кроссовки, или нет. Но, то, что на ней была именно спортивная обувь — было видно сразу. Все наши девчонки ходили в туфлях, кто попроще, кто помодней. Но что бы в спортивной обуви, да в школу. Зимой нас заставляли переобуваться при входе в школу. «Сменка» — вот как это называлось. Но и то, чтобы девчонки надели спортивную обувь — никогда.
А тут сама по себе.
И опять. И в этой нелепой, по меркам нашего класса обуви, она выглядела естественной и уверенной в себе.
Как там мадам Шанель сказала: — модно то, что я ношу.
Вот именно. Её абсолютно не волновало, как мы к этому отнесемся. Хотя, конечно же, волновало. Но она смогла вести себя так, что это её совсем не заботило.
Короче шок. Разброд среди девчонок. Повальные пристрастия у парней.
Но она оказалась на самом деле спортсменкой. Да ещё и баскетболисткой. И она сразу устроилась в секцию и стала играть в команде спортивного клуба. А мы практически всем классом ходили на неё смотреть.
Я был в более выгодном положении. Я тоже занимался в этом же клубе. Но естественно мужские и женские команды и играли и тренировались порознь. Все равно я был самым информированным и самым оперативным в отношении её.
И с девчонками она как-то нашла общий язык. И довольно быстро и даже без скандалов.
Правда Люська постоянно нервничала из-за уменьшения внимания к ней. Теперь ей приходилось делиться вниманием ещё и с «новенькой». И во внимании с моей стороны, и во внимании от мужской части нашего класса. Да и во внимании от остальных девчонок тоже.
Звали «новенькую» Лена. И так как у нас в классе были ещё Лены, поэтому эту Лену, я буду называть Лена Ч..
Она была из другого города. Семья военного. Много поездили.
Её отец был каким-то большим командиром в армии.
Ей было чем завлечь девчонок. Поэтому она очень быстро стала неотъемлемой частью нашего класса, и всех мероприятий естественно тоже.
Ну а парней, причем практически всех, она завлекла с самого первого дня. И продолжала подогревать этот интерес к себе, своими спортивными достижениями.
Константин аж просто ходил перед ней ну гусь гусем.
Евгений, тот молчал и поглядывал со стороны, зато в сложных для неё ситуациях всегда оказывался рядом.
Ну а мы с Борисом, просто млели от обиды. Такая конкуренция.
А она ещё завела знакомства и со старшеклассниками.
Она жила практически по соседству с Борисом, через два дома от него.
Поэтому мы доставали её ещё и по вечерам.
У неё была ещё младшая сестра. Они часто гуляли вместе. Мы с Борисом естественно были тут как тут.
Танцевала она тоже хорошо. Тогда уже пошли дискотеки. И школьные, и городские, и сами мы устраивали дома у кого-нибудь.
Была очень компанейская, любила шутить и сама смеялась удачным шуткам. Принимала участие во всем, что происходило в классе. Да ещё и училась хорошо.
В общем, нам всем крупно повезло, что она попала именно к нам. Думаю, что и она была довольна, что ей практически везде рады и столько внимания.
Она успела побывать на нескольких наших мероприятиях. В том числе и тех, которые мы организовывали дома у кого-то, у кого разрешали родители или их временно не было.
Считается, что на таких мероприятиях молодежь совсем распоясывается. Ну, нет надзора — творю, что хочу. А у нас наоборот. Они проходили спокойней, чем официальные мероприятия в школе. Наверное, не было той напряженности, из-за всевидящего ока учителей.
Мы общались, кто-то танцевал, кто-то к кому-то приставал. Пели песни, слушали стихи, кто-то выпивал, кто-то курил без остановки. Каждый делал то, что хотел. Но в общем и целом, было и интересно и не скучно. А кому было скучно — тот просто уходил.
Однажды девчонки пели какую-то песню. Какую-то песню новую, толи Пугачевой, толи Боярского, толи Цоя. Так вот, пели неважно, сами подбирали музыку на пианино. Но как-то с душой, с чувством. Естественно слушали все, даже те которые выпивали. А потом ещё просили пару раз «на бис».
