— Виктория снова последняя в своем возрастном интервале.
Джонни вздыхает и снова начинает рассматривать пальцы.
— Сколько недель это длится?
— Восемь.
— Очень плохо, что они решили включить ее в рейтинг. Я боялся этого. Она слишком стара. Никого больше не интересует Виктория Раш. Черт, даже мне она абсолютно безразлична.
— Думаю, у нее до сих пор есть преданные поклонники.
— Ну, если бы геи были выделены в отдельную демографическую единицу, это имело бы смысл.
— Но это уже произошло, — усмехаюсь я. — Как думаете, кто подтолкнул сериал «Следователи ВМФ» в первую двадцатку?
Джонни безучастно смотрит на меня.
— Показатели рейтинга только повышают значимость Тревиса. Он должен наконец что-то решить.
— Да, конечно.
— Есть что-то еще? — спрашивает Джонни, вытирая лицо уголком полотенца.
— Барт Абельман сегодня вечером выступает в шоу Лено по телевизору.
— Кто?
— Комик, о котором я вам рассказывал. Вы видели его записи.
— Меня не интересуют комедийные актеры.
— Он выдающийся комик, — продолжаю настаивать я. — Появился на одном из прослушиваний для шоу «Сегодня вечером» и сразу же получил разовый ангажемент. Думаю, нам стоит отправить его на фестиваль комедийных искусств в Аспене. Если с ним поработать, у него будут неплохие шансы. Смешных людей не хватает.
— Послушай, для успеха в нашем бизнесе нужны хорошие задатки. А посредственных комиков масса. Кроме того, никому не удавалось быть смешным со времен Эмо Филипса. А он уже покойник.
— Эмо Филипс жив.
— Правда? — изумляется Джонни.
— Думаю, вам стоит своими глазами взглянуть на выступление Барта. Я ведь оказался прав по поводу Тревиса.
Джонни машет в сторону двери:
— Меня не интересуют комедианты. Все они абсолютно одинаковы: евреи-неудачники, считающие, что их обижали в детстве. Что-нибудь еще?
Смотрю на расписание. На девять вечера карандашом вписано имя женщины.
— У вас сегодня свидание. Я сделал заказ в «Азия деКуба».
Губы Джонни растягиваются в похотливой ухмылке.
— Напомни, как ее зовут.
— Волария.
— Вола… как? — закатывает глаза Джонни. Осторожно произношу по слогам:
— Во-ла-рия.
— Почему у моделей такие странные имена? — Джонни смотрит в потолок, пытаясь понять, о ком идет речь. — Блондинка с большими сиськами?
— Брюнетка с грудью среднего размера. Вы познакомились с ней на прошлой неделе на благотворительном мероприятии. Ей двадцать два, и она из Мемфиса. — Вижу, что это ни о чем ему не говорит, и добавляю: — Штат Теннесси.
Мой комментарий сильно раздражает босса.
— Я знаю, где находится этот чертов Мемфис.
Беру со стола каталог белья «Тайна Виктории» и пролистываю его в поисках нужного снимка.
— Вот здесь.
— О да! — восклицает Джонни, рассматривая длинноногую брюнетку в сиреневой кружевной комбинации и чулках.
Пытаясь расшевелить его память, продолжаю:
— Она учится в Южнокалифорнийском университете на ветеринара.
Джонни подносит снимок к лицу.
— Что-то не так?
— Я вижу растительность! — Он бросает мне каталог. — Смотри, вот здесь.
— Может, это тень.
— Тень, твою мать, — фыркает Джонни. — Знаешь, если хорошенько посмотреть, иногда и соски видно.
— Никогда этого не замечал. Он презрительно усмехается:
— Как думаешь, горячая девочка?
— Она очень привлекательная женщина.
— Была бы еще лучше, будь у нее член. Вот что ты думаешь.
— Честно говоря, я совсем не думал об этом.
— Конечно, как бы не так! Знаю я вас! Все вы думаете только об одном!
— Откуда вам знать? — огрызаюсь я, прекрасно понимая, что вступаю в опасную зону.
— Что ты сказал? — хмурится Джонни.
Повышение. Прибавка к зарплате. Повышение.
Прибавка к зарплате. Решаю уступить. Нет смысла расстраиваться из-за тупых комментариев.
— Она красивая девушка, — поднимаюсь я. — Не сомневаюсь, вы прекрасно проведете время.
Он смотрит на меня, как бык на красную тряпку.
— Что-нибудь еще?
Откашливаюсь.
— Если отделить зерна от плевел, то на сегодня это все.
— Так-то! О чем я говорил? — спрашивает Джонни. — Пойди и принеси мне орехов! — И, с отвращением взмахнув рукой, он отпускает меня.
— Рабочее название — «Дни и ночи в Пуэрто-Валларта», — говорит странная девушка, стоящая перед классом. Очень худая, с жирными волосами, в мятой одежде из секонд-хэнда. Терпеть не могу судить о человеке по внешности, но она, видимо, сидит на героине или кокаине. Правда, в жизни я ни разу не встречала наркоманов, поэтому не могу знать наверняка. А может, она хиппи — питается лапшой в «Фиш», пахнет витаминами, не бреется и ест только овощи. Здесь очень много вегетарианцев, наверное, потому что все заботятся о здоровье. Ведь мы в Голливуде, и этим все сказано. Я слышала, что сейчас появились полные вегетарианцы, отказавшиеся от всех продуктов животного происхождения, даже от молока и сыра. Их называют «веганс». Правда, похоже на имя героя из сериала «Звездный путь»?
Я не единственная, кто наблюдает за странной бедной девушкой. Когда она сдает конспект, все замечают, что он написан от руки. А ведь существует правило: все работы должны быть напечатаны. Смотрю на моего друга Малика — единственного темнокожего парня в классе. На нем цветное, коричнево-зелено-красное, африканское ожерелье. Он качает головой и ворчит — обычное поведение, потому что его раздражают практически все белые, а я почему-то являюсь исключением.
— Ох, Дженис, наступило новое тысячелетие, мо-ясет, ты напечатаешь следующую работу? — раздается голос профессора Берроуза из конца класса. Вот, значит, как ее зовут. Забавно, внешность совсем не соответствует имени. Я знала девушку по имени Дженис в Шугарленде, она была наполовину индианка. Или по крайней мере так говорила. Но потом кто-то рассказал мне, что у нее было кожное заболевание.
— Я не люблю машины, — сообщает Дженис. — Они мешают чистоте творческого процесса.
Но профессора Берроуза так просто не собьешь с толку.
— Тогда продолжай, с нетерпением жду момента, когда мы сможем обсудить твое великолепное произведение.
Несколько человек засмеялись. Берроуз бывает иногда очень язвительным, что не слишком хорошо для учителя. И все же я ему сочувствую. Внешне он похож на урода из триллера «Фарго» — мой любимый герой! — но не смирился с этим. Ни один из его сценариев так и не появился на экране. Ему, правда, удалось продать парочку, но писательским трудом он так и не смог заработать достаточно денег, чтобы перестать преподавать. Думаю, его огорчает и то, что он читает лекции не в настоящем университете — Южнокалифорнийском или Калифорнийском, — а в колледже Санта-Моники, простом «общинном» [15] колледже, также известном как тринадцатый и четырнадцатый класс. Но я не вижу в этом проблемы. Уверена, работа преподавателя на любом уровне — очень почетное занятие.
— Это сценарий о любовном треугольнике между двумя женщинами и мужчиной, — начинает Дженис. — Фильм будет похож одновременно на «Пурпурный легион» и «Девять с половиной недель», только все герои — меннониты.
— Кто такие меннониты? — вовремя спрашивает кто-то, ведь я тоже не знаю ответа на этот вопрос.
— Они похожи на секту амиши, — объясняет Дженис. — Только им разрешено пользоваться электричеством, водить машину и слушать радио.
И мой сюжет о крайне впечатлительной девушке из маленького городка в Техасе, которая уезжает от матери-алкоголички в Голливуд, чтобы писать сценарии, сразу перестает казаться мне странным.
Дженис читает сценарий:
— Рут не в состоянии контролировать влечение к женщине и уговаривает Эстер заняться сексом в конюшне. Входит Джебедайа. Сначала он приходит в ярость, но потом чувствует нарастающее возбуждение и присоединяется к девушкам. Все трое влюбляются друг в друга. Но они понимают: нужно бежать, чтобы избегнуть огласки в общине. Герои останавливаются в Мексике, где простые ленивые мексиканцы не возражают против их образа жизни. Так они и живут в бунгало на пляже, в идеальной гармонии и согласии и любят друг друга.
— Этот сценарий достоин «Оскара», — говорит Берроуз. — Какие будут комментарии, ребята?
Малик поднимает руку:
— А в этом фильме есть темнокожие?
По тому, как он спрашивает, понимаю, что парень снова готов взорваться.
— Малик, не нужно каждую историю переводить в плоскость гражданских прав, — пытается образумить его профессор. — В этом сценарии так много других недостатков, что расизм стал бы последним в их списке.
Но Малик уже не может остановиться.
— Расовая дискриминация заметна сейчас в каждом фильме. Вспомните последних лауреатов «Оскара», за исключением мюзикла «Чикаго», который в любом случае нельзя назвать настоящим фильмом. «Властелин колец» — ни одного чернокожего во всем Средиземье. «Игры разума» — ни одного чернокожего в студенческом городке, «Красота по-американски» — ни одного в целом районе.
