Глядя в глаза Шторму, Трибунал улыбался. Он выше почти на голову, и от этого улыбка еще оскорбительней. Шторм побледнел от ярости и поднял руки…
— Су-у-у-ки-и-и-и!!!
Вопль отчаяния пронесся над Смотровой. Вопль с такой острой болью и скорбью, что все невольно повернули головы.
…Горе человека, у которого угнали байк, не сравнимо ни с каким другим страданием. Горе переполняет, вырывается наружу, душит, заставляя сгибаться пополам и в бессильной злобе молотить кулаками по коленям. Легче от этого не становится. Становится хуже. Тогда байкер разгибается, с надеждой на чудо всматривается в шеренгу аппаратов и опять видит, что все на месте, а его байка — нет.
Жизнь теряет смысл. Краски тускнеют. Мир превращается в склеп, в котором похоронены самые лучшие намерения.
Как жить дальше?! И зачем…
Окружающим близка и понятна мука несчастного. Они сжимают кулаки и выкрикивают проклятия в адрес угонщика, торопливо пробираясь к своим аппаратам. С облегчением убедившись, что они на месте, байкеры с удвоенной энергией проклинают угонщика, желая ему таких невиданных и сложных страданий, что даже посторонний люд на Смотровой изумляется силе и неистовости гнева.
Чаще всего угонщик бесследно растворяется в Городе, но сегодня ему не везет.
— Видел я их, видел! — захлебываясь от ярости, орал на бегу толстый байкер. Дрожит его брюхо, далеко перевалившись через широкий ремень с пряжкой, изображающей летучую мышку, едва удерживающую в тоненьких лапках большую кружку пенящегося пива. — Я их видел!
Вот это дело!
Трибунал и Шторм перебросились понимающими взглядами и направились к мечущемуся среди банков жирному очевидцу.
Нет хуже преступника, чем мотовор. Это знают все, и это знание объединяет всех. Бешеные и Свистуны, секунду назад готовые начать выяснение отношений, разошлись. Порознь, двумя группами, держась на приличном расстоянии, подходят к крикунам.
Кей сомневался, что Свистуны затеют байки на глазах у всего Города. Поняв, что ради ловли мотовора объявлено перемирие, он аккуратно вытряхнул свинцовые бляшки из карманчиков в перчатках. Когда Кей едет на байке, свинец невинно валяется среди инструментов в маленькой сумке из толстой кожи, укрепленной под фарой, прямо на вилке. Спешиваясь, Кей решает, брать с собой тяжелые кругляши или нет. Если противников двое-трое, Кей не пользуется техническими средствами, но когда их больше и требуется быстро отключить много народу за короткое время, тогда не до этики.
— Братва, он не один был! Двое их, сволочей поганых! — заходился от избытка информации Летучая мышь. — Один ходил с ним, — жирный ткнул пальцем в сидящего на тротуаре парня, — пиво вместе пили!
Парень поднял голову, безучастно обвел присутствующих глазами щенка, потерявшего маму, и зарыдал. Во как скрутило человека!
— А второй ползал у байка!
— Что ж ты сразу ему в глаз не дал?! - завопил Шторм.
Летучая мышь обиделся:
— А кто в этом бардаке разберется?! Народу тьма, все орут, поди пойми, кто и зачем под байк лезет!
— Заткнись, все ясно. — Шторм отвернулся.
Трибунал присел около пострадавшего и спокойно поинтересовался:
— А второго ты узнаешь? Парень встрепенулся:
— Да я на всю жизнь его запомнил! Он мне сниться будет! «Ну, говорит, и машина у тебя! Прелесть, что за девочка!»
Не выдержав, парень сплюнул:
— О байке, как о бабе!
— Какой у тебя аппарат?
— Вирага, семьсот пятидесятая, Икс-Вэ…
По Смотровой пронесся гул. Не хилую машину угнали у мужика!
— На… ты с ним квасил? — снова вмешался Шторм.
— Так ведь он угощал! — искренне изумился парень.
Сочувствующие дружно заржали. Трибунал упорно гнул свое:
— Он здесь, твой благодетель?
— Я первую допить не успел, слышу — мое двигло включили! Я его среди тысяч узнаю. Он на малых еще так красиво прихрапывает… Я — к байку, а этот, что со мной, свалил в кусты!
Трибунал выпрямился и окинул взглядом Смотровую. Увидев Шторма, предложил:
— Надо бы поискать вокруг… Ничего другого не остается. Найдем — он нам все расскажет.
Охота! Будет охота!
Ликуя, толпа вновь распалась на кучки по интересам. Кто продолжал пить, кто спорил на мелочь, что вор смылся и искать не имеет смысла, кто вернулся к тупому созерцанию панорамы ночного Города.
Последние были во многом правы: в Городе мотовора искать бессмысленно, если не знаешь, где искать. Это только кажется, что байк большой. На самом деле он еще и плоский. Не составляет труда запихнуть его в удобную щель, где он проторчит, пока его не перекрасят и не обзовут другим именем.
— Господа! Вы знаете, что вам делать! — орал Шторм своим и чужим.
Он оседлал пожилой Харлей идеально белого цвета и сорвался с места.
Трибунал молча курил, опершись на Электра Глайд. Чтобы стряхнуть пепел, вожак отводил руку далеко в сторону от байка. Мало того, Трибунал внимательно следил за каждым порывом ветра, даже самым незначительным. Байкер оберегал Харлей от мельчайших частичек пепла. Байк восторженно сиял.
В сто первый раз Кей поправил узел банданы и уселся на ХаДэ. Оба, хозяин и байк, безразлично наблюдали, как один за другим все прочие срываются и рыщут по округе.
Кей понимал, что сообщник вора мог уйти вниз, к набережной, или направо, к обрыву, где тянется аллея с двумя асфальтовыми дорожками. По ним можно добраться до станции метро.
А отсюда уже недалеко и до Лысой горы, странного местечка.
Поговаривают, что, когда Скверная Луна протаптывает светлую дорожку через озерко на Лысой горе, из водных глубин исходит чудесное сияние, природа которого остается для всех загадкой. Свечение усиливается, когда встает солнце и на несколько мгновений озаряет зеленоватую воду. И тогда должно произойти нечто, чего еще не видел никто, но что ждут многие. Они приезжают с рассветом, чтобы поймать момент появления волшебного света и загадать желание. Лучше всего разглядывать свет, выбрав бугорок на противоположном берегу и встав лицом к монастырю.
Мелочен человек. Даже от сказки хочет оторвать кусочек лично для себя.
Мотор прогрелся. Кей выжал сцепление и включил первую передачу. ХаДэ плавно набрал скорость и с характерным урчанием рассек темноту. Чтобы спуститься к аллее и войти в поворот, Кею пришлось проехать лишнюю сотню метров. Развернувшись, он притормозил. В сантиметре от ХаДэ на дикой скорости проверещал ярко раскрашенный пылесос.
«Еще один потенциальный покойник». — Кею нравилась скорость там, где она нужна.
Увидев хотя бы раз пулялыцика, обыватель, не осложняющий себе жизнь возней со стопорными кольцами поршневых пальцев, полагает, что все байкеры отказываются жить так, как остальные. Они, мол, предпочитают умереть быстро и нескучно, запулив по осевой навстречу счастливой звезде и выехавшему на ночную смену чугунному финскому мусоровозу с многотонной трамбовкой.
Кей не включал свет. Аллея казалась пустой и мрачной. Чуть слышно шуршала листва, когда ее трогал весенний ветер. Справа, повыше, на дороге изредка громыхали машины. Слева — отвесный обрыв, и делать там вообще нечего.
Там можно лететь вниз по склону, пытаясь ухватиться за деревья, а затем застрять в развилке меж двух корявых осин и долго звать на помощь. А найдут тебя только через пару дней, обмякшего, как проткнутый воздушный шарик, и выпустившего всю кровь в крысиную нору под корнями приютившего твое тело ствола.
Кей увидел тень, перебежавшую дорогу и скрывшуюся в кустах, справа, над обрывом.
Не раздумывая, Кей, рискуя скатиться вниз, направил ХаДэ прямо на кусты. Прятавшийся не ожидал столь странного маневра. И вывалился на аллею, чтобы не быть сброшенным с многометровой высоты.
Слабый свет полной луны, пробивавшийся сквозь тучи, смешался с еще более хилым, экономным светом уличных фонарей, свешивавшихся с высоченных металлических виселиц. Жидкий коктейль естественного и искусственного света замечательно освещал черную человеческую фигурку, вприпрыжку мчавшуюся вдоль аллеи.
Человечек напомнил Кею безобразного корявого кузнечика. Вот сейчас ХаДэ догонит фигурку, Кей привстанет и придавит насекомое большим пальцем… Человечек споткнулся, словно услышав мысли преследователя.
Кей вывернул, включил фару и направил байк на скрюченную фигуру. Фигура успела вскочить, но Кей, не останавливаясь, ударил ее ногой. Получив пониже спины тупым носком байкерса с титановой накладкой, беглец шмякнулся на асфальт. Поставив байк, Кей подошел к беглецу, ухватил за ногу и подтащил под свет фары.
Лежащий пытался отстраниться от света, но Кей резко крутанул ему пятку и тишину пронзил детский крик. Пацану лет пятнадцать, если не меньше! Веснушчатая физиономия, искаженная гримасой боли, плаксиво сжатые губы.
Кей признал в бегуне помощника мотовора, описанного хозяином угнанной Вираги. Синяя куртка с капюшоном и спортивные штаны с тремя грязными белыми полосками. Тощий и трясущийся. Можно предположить, что он просто похож на вора, но тогда за каким чертом прятался в кустах? Если ты честный человек — сиди себе на скамеечке да покуривай.
