– Как же холодно-то! Я так устала от зимы. Я бы хотела сейчас куда-нибудь в тёплые края. – Она не улыбалась, просто говорила и продолжала стричь.
– А как вы поняли, что я был в тёплых краях?
– Я ничего не поняла! Просто хочу лета поскорее или в тёплые края. А вы, значит, только что погрелись? – Она продолжала стричь.
– Точно! Погрелся. – Я покивал головой.
– Не надо головой трясти. Ножницы очень острые…
В этот момент я увидел в зеркале человека… Мне было видно, как у меня за спиной какой-то человек с улицы подошёл к большому окну парикмахерской и стал всматриваться внутрь. Окно было замёрзшим, поэтому он приблизил лицо вплотную к стеклу. Я не смог толком рассмотреть его. Пальто, на голове ничего. Он коротко оглядел парикмахерскую и отошёл, вышел из поля моего зрения.
Моя мастер закончила стричь меня. Она вымыла мне голову, потом высушила волосы феном. Горячий ветер трепал волосы и обжигал кожу на голове. «Как в пустыне», – подумал я. Хорошо, что я постригся. Хорошо!
Вот только мелкие отстриженные волосы нападали за воротник. Одно неверное движение при разматывании этой чёртовой мантии… и за воротником оказались колючие волоски. Нужно заехать сменить рубашку и вымыть шею. Но до вечера это вряд ли получится. Я обречён оставшийся день терпеть мучительный зуд и раздражение на шее. Но зато я побывал Там! Ради такого можно потерпеть.
Уходя, я пожал руку женщине, которая почти час заботилась обо мне и дышала совсем-совсем рядом. Почти час! Я был ей искренне благодарен. Очень!
Я вышел из парикмахерской и постоял несколько секунд у двери. Боковым зрением я увидел человека в длинном тёмном пальто, который поспешно сел в автомобиль. Я тут же посмотрел прямо туда, но он уже скрылся за тонированным стеклом машины. Мне показалось, что это был тот же самый мужчина, что заглядывал в окно. Моментально вспомнился свет фар в затылок… Что за ерунда? С какой стати? Кто я такой, чтобы за мной следить? Чепуха!
Машина, в которую сел тот человек, поехала прочь, а вскоре повернула и скрылась. Это был тёмный и скучный большой «мерседес». Обычный «мерседес», каких в Москве много. Номер я запомнил.
«Да ну, – подумал я, – ерунда!» У меня однажды были неприятности. Меня обвинили в воровстве денег. Заказчики, совсем молодые ребята откуда-то с Урала, рванули где-то денег и решили сделать бильярдный клуб. Я был совсем неопытен. Они дали мне большую сумму и попросили сделать всё «по-человечески». Ещё они сказали, чтобы я их сильно не беспокоил, а когда деньги кончатся – они дадут ещё.
Деньги кончились довольно быстро. Видимо, у них тоже. Они обвинили меня в воровстве. Были какие-то тягучие и дурацкие разговоры, они угрожали, стращали. Я очень переживал. Тогда я только начинал работать в Москве и был щепетилен в вопросах денег, проводил сутки напролёт на стройке… А тут вон как.
Они пугали меня, а я верил. Конечно, я старался не показывать страха, но было неприятно. Они даже изобразили слежку за мной. Короче, получил полезный опыт. Но в последнее время у меня не было подобных ситуаций… так что… «Ерунда», – подумал я.
В пятнадцать минут третьего я не выдержал и набрал Её номер. Просто набрал номер, и всё. Никакого повода я так и не придумал. В висках шумно запульсировала кровь… Но голос оператора сообщил о том, что вызываемый абонент временно недоступен. Какой ужасный голос! Как должно быть много проблем у той женщины, которая позволила записать свой голос для этих чёртовых телефонных сообщений.
Эти голоса огорчают всегда! Они спокойны и, как бы, снисходительны, как голоса психиатров. Человек, может быть, погибая, из последних сил, в отчаянии набирает номер, а там, в телефонной трубке, спокойный женский голос – мол, позвоните позже. Какие жуткие проклятия слетают с уст или проносятся в головах тысяч и тысяч людей, которые слышат этот голос. И так происходит постоянно, каждую секунду. И днём, и ночью в адрес этой бедной женщины летят жуткие ругательства, а если не в её адрес, то в связи с тем, что услышали её голос. Как, должно быть, ей непросто живется.
А, скорее всего, получилось всё очень просто. Ей, видимо, предложили записать несколько фраз. Она их наговорила в микрофон, получила немного денег… И вот такие последствия! Наверняка у её мужа или мужчины тоже есть телефон. Сначала они вместе посмеялись над тем, что кому бы он не звонил, получается, что звонит как будто ей. Но постепенно… всё пошло наперекосяк. Её голос стал у него прочно ассоциироваться с чем-то неприятным… И вот они уже ругаются, а он просто не может больше слышать её голос! В итоге, она остаётся одна. И с кем бы не пришлось ей встречаться, все говорят: «Простите, мне ваш голос кажется очень знакомым…» В общем, беда…
Я ехал, думал о чём-то, не об этой бедной женщине, а о чём-то, чего я не помню… Что-то тревожное и неприятное варилось у меня в голове. Всё вместе: и этот мужчина, который заглядывал в окно парикмахерской, и фары, которые светили мне в затылок, и то, что Она выключила телефон, и ещё миллион всего. Я ехал нормально… поворачивал в нужном месте, показывал повороты, маневрировал, притормаживал, но я не могу вспомнить, как я выехал на Садовое кольцо. И еще… зачем я поехал туда? Я был, как бы… Ну, то есть, бывает, читаешь, читаешь книжку, а потом, вдруг, раз – и понимаешь, что все буквы, слова и знаки препинания я прочитал, но не понял и не запомнил того, что читал, и надо возвращаться назад и перечитывать всё снова. А лучше в такой момент вообще отложить книгу, потому что бесполезно читать.
Я ехал в таком вот состоянии, и вдруг меня вернули… Вернули в мою машину… на Садовое кольцо. Кто-то, какая-то женщина, обгонявшая меня на маленьком жёлтом автомобиле, громко сигналила мне и выразительно жестикулировала, мне же. Я тут же почувствовал, что что-то не так с машиной… Заднее левое колесо спустило, и какое-то время я ехал на спущенном колесе. Оно было изжёвано в хлам. Так захотелось очень громко выругаться, а ещё пнуть и ударить машину… И я тут же всё это сделал… Сразу после этого захотелось всё бросить и выпить, но это нужно было делать уже постепенно.
Запаски у меня не было… просто не было! Я каждый божий день думал, что надо заехать к специалистам, привести запаску в порядок… Я думал об этом каждый раз, как садился в машину… вот уже месяц…
Я выругался еще раз – не помогло совершенно. Колесо было уже не спасти. Я сел в машину и дополз до ближайшей парковки. Метров сто пятьдесят, не больше. И как я мог ехать так до этого и ничего не чувствовать?! Нужно было что-то делать с машиной. Не бросать же её так! И я её тут же бросил. Взял с заднего сидения шарф и перчатки, пожалел, что не надел утром кепку, захлопнул машину и бросил её. Как-нибудь завтра разберусь. «Не могу сейчас этим заниматься! Не могу-у-у!!!»
Я собрал ладонью немного снега… На крыше стоящей рядом машины было много слежавшегося снега… Потом я наклонился и стал протирать этим снегом шею. Шея горела от волосков, которые нападали за воротник. От снега было очень приятно! «Нужно сменить рубашку! Принять душ и сменить рубашку», – эта мысль была ясной и очень конструктивной. «Надо бы поехать домой. Домой!»
Но дом находился ровно в другой стороне, и неблизко. А ещё, я не хотел видеть то место, которое я подразумеваю, когда говорю: «Я пошёл домой». Я не хотел видеть его при дневном свете… Весь этот не доведённый до конца ремонт, который я начал два года назад, а теперь не видел смысла его заканчивать, потому что мои представления о том, что я хочу у себя дома, сильно изменились за эти два года. «Я не хочу туда. Сейчас не хочу!» Я захотел взять себя за голову и тут же сделал это. «Какая маленькая у меня голова, какой это маленький сосуд! И сколько же в ней говна, а?!» Я так и стоял минуту, а потом мне позвонил Макс! «Спасибо! Спасибо, Макс!!!»
– Здорово! Ну как ты? – радостно спросил он.
– Х…во! – очень быстро ответил я.
– Чего так?
– Всё, Макс! Я без машины! Колесо проколол. Труба!
– Отлично!!! Значит, можно выпить немедленно!!!
– Это да! Но маленько погодя… Я на стройку заеду, а ты пока подумай, куда пойдём. Но, Макс, я сильно соответствовать тебе не смогу. У меня должна быть вечером ещё встреча.
– Женщина?
– Макс! Давай я не буду сейчас тебе ничего объяснять, а? Я тут на улице стою, кругом опаздываю, в общем…
– Саня, а ты на метро – и кругом успеешь! Кстати, если ты встречаешься с женщиной, то я не обижусь, а если не с женщиной, то забудь, как меня зовут!
– Макс! Ты бороду сбрил?
– Саня, – Макс перешел на шёпот, – с этим лажа! Тетя от бороды в восторге. Увидела – так обрадовалась. Я при ней сбрить её никак не могу. Попозже сбрею, не переживай! Разберёмся.
– С бородой на глаза ко мне не показывайся! Даже не вздумай! Через час созвон. Бай!
Зачем я сказал этот «бай», что со мной? То «О.К.», то «бай» какой-то…
