— И тетю Клаву навестим. — Называть ее бабушкой Андрей почему-то не мог.
— Обязательно. Всех навестим. У меня ведь тоже родственнички должны иметься в наличии. Кто нам мешает? Время у нас не нормированное, нам даже дополнительный отпуск полагается за вредные условия труда. — Князь рассмеялся. — А пожелаешь, — сказал он, наблюдая внимательно за реакцией Андрея, — и совсем останешься в Питере. Посмотрим там. Может, и я останусь.
— Если бы и Люба с нами, — проговорил Андрей. — Жаль, что она не может.
— В Тулу со своими самоварами не ездят. Вообще запомни простую и мудрую истину: женщину можно и нужно любить, можно ей прощать кое-что за красоту, которой она украшает мир, и за удовольствия, которыми она одаривает — если пожелает! — мужчину, но не больше. В делах лучше довериться козлу или пожарнику, чем самой распрекрасной женщине. Баба — она и есть баба, какой бы хорошей она ни была. Сегодня с тобой спит, а завтра с гражданином начальником ляжет, потому что устроена так.
— Люба не такая, неправда, — вырвалось у Андрея, и он почувствовал, что краснеет.
— Та-та-та-та!.. — Князь присвистнул. — Да никак ты втрескался в нее?.. — Он удивленно посмотрел на Андрея, а тот не знал, куда деть глаза. — Ну-ну, выше подбородок! Все нормально, все именно так и должно быть. И все, увы, пройдет, как говорил… кто?
— Есенин, — еле слышно сказал Андрей.
— Я забыл, что ты знаком с Есениным. Кстати, вот кто знал, что такое любовь. Но и что такое ненависть, тоже знал. Значит, в Питер хочется… Признаться, и мне. Давно я там не бывал, пора, пожалуй, навестить родной город…
— Поедем?
— Поедем, — кивнул Князь. — И скоро, племяш.
Однако мечтам этим не суждено было сбыться так скоро, как хотелось бы Андрею. Насколько бы ни был Князь осторожен и предусмотрителен, а учесть все не мог и он. Да это, в сущности, и невозможно.
Подвела его собственная «теория невероятности», как шутя говорил он.
Андрей давно обратил внимание, что они иногда повторяют прежние свои маршруты, и высказал опасение, что это слишком рискованно — их могут опознать те же проводники. Князь похвалил его за смекалку, но при этом заметил:
— Проводникам мы с тобой до фени. А одного и того же человека дважды встретить в поезде почти невозможно.
Андрей в глубине души не согласился с Князем. Он уже не был тем наивным мальчиком, которого Князь подобрал на вокзале в Южноуральске. Он много чего повидал, многое понял и многому научился, так что и сам Князь, случалось, прислушивался к его советам. Он безошибочно, например, угадывал, стоящий попался попутчик либо «пустышка», у которого нечего взять. Князь искренне удивлялся его наблюдательности.
— Прямо Шерлок Холмс. В «уголовке» тебе не было бы цены. Нюх у тебя собачий. — Впрочем, хваля Андрея, он прежде всего гордился собой — нашел-то его сам.
Похвалы Князя льстили, конечно, в особенности когда он расточал их в присутствии своих приятелей, но в общем-то Андрей не страдал повышенным самомнением и не переоценивал собственных способностей. Он считал, что определить, чего стоит намеченный «клиент», очень просто. Вот, например, он обратил внимание, что если попутчик, на которого нацелился Князь, не скупился, угощал тоже, принимая угощения Князя, не жалел денег, значит, у него ничего нет ценного, достойного их внимания. Разве что пара сменного белья в чемодане и кое-какая дорожная мелочь. Ему нечего остерегаться и сторожить. Но если попутчик отказывается от дармовой выпивки или если и выпивает, а сам бормочет при этом о трудной жизни, обещает в другой раз («Гора с горой не сходятся, а человек с человеком…») отблагодарить, — такого стоило «колонуть». Скупость за версту видна, но именно у скупых и водятся деньжата.
— Разумно, — соглашался Князь. — Ты, племяш, на верном пути. Я за тебя спокоен — не пропадешь, если со мной что-нибудь случится.
А сгорели они все же по-глупому.
XIV
КНЯЗЯ опознал в вагоне один из его бывших «клиентов». Они столкнулись в коридоре, когда Князь выходил из купе. Он тоже узнал своего «клиента» и, сделав вид, что забыл что-то, вернулся в купе и шепнул Андрею:
— Я горю. Ты меня не знаешь, уходи.
Андрей слез с верхней полки и открыл дверь. Однако мужчина, опознавший Князя, не выпустил его.
— Спокойно, юноша, — сказал он, загораживая дверь.
— Я в уборную.
— Придется немного потерпеть.
За Андрея вступился один из попутчиков:
— В чем дело, гражданин? Почему вы не пускаете мальчика? А вы что же молчите? — обратился он к Князю, который делал вид, что ищет что-то в чемодане.
— А?
— Вашего племянника не пускают в уборную…
— Из-за него и не пускаю, — усмехаясь, пояснил «клиент». — Это вор. Сейчас придет милиция…
— Кто вор?
— Вот он! — «Клиент» ткнул пальцем в Князя.
— Это вы мне? — Князь изобразил на лице удивление.
— Тебе, кому же еще.
— Вы обознались, гражданин. И дайте мальчику выйти.
— Не обознался. Я тебя, сволочь, на всю жизнь запомнил! Напоил какой-то дрянью и обчистил. — Тут «клиент» взглянул на столик, где уже стояла бутылка с водкой. Князь как раз собирался организовать ужин с выпивкой. — Его водка?..
Сосед по купе (четвертой была женщина, она спала) начал, кажется, сомневаться. Когда Андрей попытался все же выскользнуть в коридор, он ухватил его за рукав.
— Глупо, — пожимая плечами, сказал Князь, — Глупо и смешно. Вам же будет стыдно.
— Только не перед тобой, жулик!
— И не надо «тыкать». Я с вами свиней не пас.
— Ах, ваше благородие! В рожу бы тебе дать, да руки не хочется марать.
Князь скрипнул зубами, но промолчал. Он понимал, что влип, и лихорадочно думал, как «отмазать» Андрея. Вдвоем уйти невозможно, в коридоре собралась толпа любопытных. В таких случаях самое верное — затеять драку и под шумок рвануть, но было уже поздно. Да и не пользовался Князь никогда этим способом.
— На оскорбления я отвечать не стану, — сказал он. — А мальчику вы все же позвольте выйти по нужде.
«Клиент», кажется, готов был уступить — Андрея он не знал, — но тут появился проводник и следом за ним два здоровых парня в штатском.
— Что случилось, граждане?
«Клиент» начал сбивчиво рассказывать, как в прошлом году он ехал вместе с Князем в одном купе, как они выпивали, играли в преферанс и как потом все заснули, а когда проснулись «с больными головами», обнаружили, что «этот» — он кивнул в сторону Князя — исчез и унес чемодан и все три бумажника.
— Всех обчистил, сволочь. Только на нем тогда была офицерская форма. Летная. Старший лейтенант.
Князь сидел и ухмылялся. В сущности, он мог бы все начисто отрицать. Но пустой чемодан, от которого не откажешься, запасные «ксивы» в кармане так или иначе вызовут у оперативников подозрения. А главное — в бутылку с водкой он успел всыпать снотворное.
Выслушав рассказ «клиента», оперативники у всех потребовали документы. В том числе и у женщины. Ее документы, проверив, они вернули.
— Все пройдемте с нами.
— И я? — спросила женщина.
— Вы можете оставаться.
Андрей забился в угол и сидел тихонько, надеясь, что о нем забудут. Однако не забыли.
— С кем этот юноша? — спросил один из оперативников.
— Со мной вообще-то, — сказал Князь,
— Это его племянник, — уточнил сосед по купе.
— Племянник?.. — Оперативник посмотрел на своего напарника. — Кажется, есть ориентировка насчет дяди с племянником?
— Есть.
— Давай с нами.
Удрать не было никакой возможности. Шли по составу гуськом: впереди — один оперативник, за ним — «клиент», Андрей, потом сосед, за ним — Князь, а замыкал шествие второй оперативник. Причем Князя заставили нести чемодан. Будь Андрей поопытнее и половчее, можно было бы попытаться рвануть с переходной площадки на буфер, с буфера — на подножку, а оттуда спрыгнуть… Шедший за ним сосед вряд ли схватил бы его, потому что трусил, ступал осторожно, глядя под ноги. Однако Андрей не додумался до этого. Но если бы и додумался, все равно не решился бы. Он тогда еще не знал, что спрыгнуть с подножки на ходу поезда не так трудно.
Оперативная группа занимала отдельное купе в первом вагоне. Всех туда и привели.
И тут Князь удивил Андрея. Когда стали оформлять протокол задержания, он вдруг признался, что действительно в прошлом году ехал вместе с потерпевшим и обокрал его и еще двоих попутчиков, предварительно напоив их. А вот то, что на нем была якобы военная форма, он категорически отрицал.
— Шинель на мне была, верно, но без погон.
— Как же без погон? — горячился потерпевший. — Я хорошо помню, что погоны были с тремя звездочками и летными эмблемами.
— Гражданин что-то путает, — обращаясь к оперативникам, усмехнулся Князь. — Это в соседнем купе ехал старший лейтенант. И не летчик, а танкист. Он играл в нашем купе в карты, вот гражданин и перепутал все на свете.
