Близился вечер. Вера куда-то пропала по своим делам, а мой троюродный «братец», скучая, перелистывал томик Шекспира и жевал собственноручно приготовленные драники. С его приходом мы стали питаться гораздо лучше. Саша знал массу разнообразных блюд и всегда , если не делом, то словом, помогал в готовке. Даже у Веры стало получаться.
– Саша… Александр, отвлекись, пожалуйста, на секунду.
– Да? – он поднял глаза и вопросительно улыбнулся.
Темные длинные волосы, смуглая кожа и волевой профиль лица делали его похожим на вождя индейского племени, как мне казалось. Не знаю, что там насчет мужчин, но по поводу женщин у меня сомнений не было – такой точно ни одну из них равнодушной не оставит.
Дома Александр ходил исключительно в халате, и сейчас тот был свободно распахнут, оставляя полуоткрытой его грудь, лишенную волосяного покрова. Четкие линии мышц привлекали взгляд, уводя его под тонкую шелковую ткань в сторону…
Стоп, стоп, стоп! О чем я, собственно, думаю? Как будто это я гомик, а не он.
– Послушай, давно хотел тебя спросить…
– Ну что ж, а я давно хотел тебе ответить, – опередил он меня. – Ведь тебя интересует, как у нас дела с Верой?
Я кивнул, и он отложил Шекспира в сторону.
– Тогда присаживайся, – Александр указал рукой на стоящий рядом табурет. – Мне было интересно, когда же ты решишься поговорить. Тем более, тебе обо всем уже известно, – поймав мой удивленный взгляд, он пояснил: – Денис мне все рассказал.
– Ну что же, так даже лучше, – сказал я, усаживаясь.
– Вот именно, теперь все карты раскрыты. Мне не нужно прятаться, а ты лучше понимаешь мои мотивы.
– Честно говоря, не совсем. Я догадываюсь, что Денисом движет жажда мести. Но при чем тут ты?
– Ты все перепутал. Это не Денис хочет отомстить, а я.
– Почему ты? – удивился я.
Мне впервые довелось увидеть Александра потерявшим свое извечное спокойствие. Нет, он не кричал, не размахивал руками или что-нибудь в этом духе. Он по-прежнему держал себя в руках, но я видел, как у него играют желваки под кожей, как потяжелел его взгляд, и вздулись вены на лбу. И это было гораздо выразительней, чем истеричное поведение Дениса в тот момент, когда я загнал его в угол.
– Потому что ты не видел Дениса, когда я повстречал его. Она ведь на самом деле сотворила с ним что-то ужасное, эта Верочка. Он был изранен, измучен и озлоблен на весь белый свет. Он никому не доверял и всех чурался. Денис походил на щенка, которого запинали, и который теперь вздрагивает и поджимает хвост всякий раз, когда его зовут. Да, он был жалок, но внутри у него все еще горели остатки души, за которую я его и полюбил.
Губы Александра, сжавшись, побелели.
– Ты и представить не можешь, сколько мне пришлось выхаживать его, чтобы он разучился ненавидеть людей. Никто не знает, сколько бессонных ночей мне приходилось успокаивать его после очередного приснившегося кошмара. Никто не видел, как часто он рассыпался на куски и плакал. Никто в него не верил, но я-то знал, каким прекрасным он может быть. Никто, кроме меня.
Он еще долго рассказывал мне о том, как подобрал Дениса, как возвращал ему веру в мир, и все такое. Несмотря на мои убеждения, я почти поверил, что Александр искренне любит это ничтожество.
– Вот почему я хочу ей отомстить, – процедил он, сжав кулаки. – Поверь, я достаточно наслушался о том, кто она такая и что собой представляет, пока выхаживал Дёню. Вера то, Вера это. Я же вытягивал ее у него из души по ниточке! А если бы мне этого не хватило, достаточно посмотреть на него, увидеть, кем он уже никогда не станет, кем она его сделала и…
Он не договорил и отвернулся. Думаю, он не хотел показывать своей боли, несмотря на то, что мне было все известно. И если к Жоржу я испытал унизительное чувство жалости, то к Александру у меня проснулось настоящее сочувствие. По сути, мы с ним оказались в одинаковом положении – мы оба любили без намека на взаимность. Только мне еще повезло с Верой, она все же была куда лучше Дениса.
Поддавшись внезапному порыву, я обнял его за плечи и легонько тряхнул. Александр удивленно обернулся, у него блестели глаза.
– Спасибо, – произнес он дрогнувшим голосом.
Любовник Дениса предстал для меня в ином свете. Теперь я в точности знал его мотивы и в чем-то даже проникся к ним уважением. Меня пугала лишь одна мысль – как бы Александр не увлекся местью и не навредил Вере больше, чем она того заслуживает. Если на что и оставалась надежда, так это на рассудительность моего нового жильца.
Я не знал, что говорить дальше, но Александр снова взял инициативу в свои руки.
– Ну ладно, хватит о грустном. Давай ближе к делу, – наигранно бодро продолжил он. – Денис предупреждал, что Вера будет устраивать какие-то проверки, но я пока ничего подобного не заметил. Возможно, мы слишком мало общались, или она до сих пор не принимает меня всерьез, ведь у нее есть ты. Хотя я думаю, что начинаю нравится ей и…
– Скорее всего – первое, – прервал я его. – Я все же думаю, что Вера сама первой не полезет к тебе в постель. Разве что в целях проведения теста.
– Послушай, надеюсь, ты-то хоть ее ко мне не ревнуешь?
Признаться ему в этом сейчас, все равно что открыть все карты сразу. Но так нельзя, у нас с ним совершенно разные цели! Он хочет отомстить Вере, я хочу помочь ей, возродить наши отношения. Хоть методы у нас одни и те же, надо держать дистанцию.
– Нет-нет, все в порядке, – по возможности спокойно ответил я и как бы между прочим добавил: – ведь у меня всегда есть шанс отыграться ночью.
И тут же пожалел о напрасной колкости. Александр напряг скулы и опустил взгляд.
– Зря ты так, – глухо произнес он. – Я же вижу, что ты ее любишь. Точно так же, как я люблю Дёньку. И он, наверняка, точно так же переживает из-за того, что я изменю ему.
Вспомнив о сауне и проститутках, я усомнился в его уверенности, но смолчал. Получается, что между нами сложился своеобразный треугольник. Я люблю Веру, Вера влюбляется в Александра, а тот ненавидит ее в ответ, но в то же время привечает ее внимание к себе. Ненависть же Александра к Верочке, угрожающая ее душевному состоянию, мне только на руку. Пока он ее ненавидит между ними навряд ли возникнет что-нибудь серьезное, взаимное.
– Да не переживай ты, у меня может еще ничего не получиться. Я ведь с женщинами ни разу до этого…
Подперев подбородок рукой, я недоверчиво посмотрел в его сторону. В глазах Александра сквозило искреннее сочувствие. Я смотрел на своего спасителя, который одновременно был моим палачом, и испытывал сильные противоречивые чувства.
– Но даже если получится… ты ведь знал, на что шел. И потом, это все не долго будет длиться. Я тебе даю сло…
– Когда? – оборвал я его, стараясь задавить червя ревности, подтачивавшего меня изнутри.
– Думаю, завтра или послезавтра, – не глядя на меня, ответил он.
Мы оба притихли, говорить нам было больше не о чем. Повисшее напряженное молчание, нарушил звук открывающейся входной двери. Поняв, что пришла Вера, мы дружно поднялись и направились в коридор. Вперед нас рванул Луцилий.
– Ну что стоите, как бедные родственники! – весело прокричала она с порога. – Сегодня ведь праздник. Смотрите, что я вам принесла, балбесы.
Без особой радости приняв торт, я передал его по цепочке Александру, а сам обнял Веру. Воспользовавшись тем, что он удалился на кухню, я, не дав ей раздеться, горячо поцеловал губы. Изнутри меня жгла мысль: «Господи, неужели осталось так мало времени?».
– Что это с тобой? – удивилась моя подруга. – Все в порядке? А то какой-то ты горячий, и выглядишь не ахти.
– Нет, все хорошо.
Эх, Вера, если бы ты только знала.
Во всей кутерьме, я забыл, что сегодня девятое мая, День Победы, который Вера и решила отпраздновать. Мой липовый брат высказался «за», мне же было все равно. Александр ушел в магазин на поиски достойного вина, Вера обложилась продуктами и посудой на кухне, решив что-нибудь приготовить, а я полез в душ. Все равно, буду только мешаться под ногами.
Закрывшись в ванной, я долго отмокал под теплыми струями воды, не переставая думать о дне расплаты. Что будет, когда Вера переспит с Александром? Конечно, можно обидеться на нее, объявить предательницей, но, учитывая, что именно по нашей вине она оказалась в ловушке, поступать так не очень-то честно. Фактически, мы, Выкидыши, создали все условия для того, чтобы это произошло, и Вере трудно будет противостоять натиску Александра, имеющего серьезные и теперь уже понятные мне мотивы. И все-таки было противно и больно думать об этом, но не думать я не мог. Черт, какой же я дурак, что вообще купился на советы Дениса! Но теперь отступать было поздно.
Когда с мытьем было покончено, я надел чистые джинсы и рубашку и покинул ванную. В прихожей я обнаружил ботинки Александра – значит, он уже вернулся. На кухне стояла тишина, а из комнаты в коридор струилась лирическая джазовая мелодия. Доносилось тихая игра фортепиано, сопровождаемого еле слышным аккомпанементом контрабаса. Я узнал тягуче плавный голос Дайаны Кролл и композицию “Folks who live on the hill”[28], которую так любила Вера. Обычно она включала эту песню, когда на нее накатывали редкие приступы хандры. И тогда ее настроение передавалось мне.
