Потом я принимал участие в избирательных кампаниях. Тут мои функции заключались в том, что я разыскивал загулявших избирателей в окрестных забегаловках и волок их на избирательный участок, обещая бесплатно сто граммов водки после голосования. Однажды таких избирателей накопилось человек двадцать. Они грозились разнести участок и выдернуть мне все конечности, если они не получат обещанную выпивку. Представитель райкома партии обвинил меня в том, что я подрываю доверие народа к партии. Я сказал ему, что действовал с лучшими намерениями — обеспечить стопроцентную явку избирателей. Но я всего лишь МНС, и моей зарплаты крайне мало, чтобы восстановить былое доверие народа к партии. Тогда мне выделили двадцать пять рублей из средств месткома, и я увел восторженно орущую толпу алкашей на бульвар имени анархиста Кропоткина.
Потом меня повысили — назначили руководителем пропагандистского кружка у подшефных строителей. Я честно исполнял свой долг, пересказывая им отрывочные сведения из газет и зачитывая райкомовские разработки по очередным партийным постановлениям. Как потом написали «телеге» на меня в институт, в результате моей пропагандистской деятельности число алкоголиков на предприятии удвоилось, причем случаи попадания рабочих в вытрезвители поразительным образом совпадали с днями занятий кружка. И меня освободили от этой общественной работы, назначив... кем, как вы думаете?.. преподавателем в Вечернем Университете Марксизма-Ленинизма. Это назначение было особенно приятно, поскольку тут платили приличные деньги.
Моя карьера в Университете Миллионов, к сожалению, закончилась очень скоро. Мой основной педагогический принцип был следующий. Принимая экзамен, я спрашивал у слушателей, кто согласен на тройку, ставил таковым отметку и отпускал восвояси. Затем спрашивал, кто согласен на четверку, ставил желающим отметку и тоже отпускал. Наиболее стойким я ставил пятерку, тоже не спрашивая. И все были довольны. Но в семье не без урода. Попался мне один слушатель, который занимался в Университете Идиотов на полном серьезе и хотел блеснуть своими познаниями. Я же поставил ему пятерку, не выслушав его замечательных мыслей. Он был обижен до слез, написал на меня заявление в райком, в котором обвинил в чрезмерном либерализме.
После этого я, как бывший преподаватель Университета Дегенератов, был допущен работать внештатным рецензентом курсовых работ слушателей Заочной Высшей Партийной Школы (ЗВПШ). Что такое Заочная ВПШ с интеллектуальной точки зрения, описать невозможно. Я успел написать рецензии на сотню курсовых работ (по два рубля пятьдесят копеек за штуку), из коих по крайней мере пятьдесят были просто перепиской одной популярной брошюры, выпущенной издательством «Тьмутараканский рабочий» для самой отсталой части самого отсталого народа нашей необъятной Родины. Причем согласно инструкции я обязан был учитывать индивидуальные особенности каждой курсовой работы и давать позитивные рекомендации. От слушателей требовалось не просто показать хорошее знание марксизма, но подходить к проблемам марксистской теории творчески. Главная моя трудность заключалась в том, чтобы придумать, что творчески нового вносит каждая работа в марксизм. И однажды я придумал такой «творческий» вклад, который оказался старым-престарым ревизионизмом. Разразился скандал. Защищаясь, я обозвал всех слушателей ЗВПШ жуликами и представил доказательства. Скандал замяли. А меня... включили в лекторскую группу городского комитета партии (МГК).
Лектором МГК я числился лет десять, хотя прочитал вернее — пробовал прочитать... всего лишь одну лекцию. Произошло это так. Назначили меня прочитать лекцию на торжественном предпраздничном (перед Седьмым ноября) собрании в Министерстве внешней торговли. Задание ответственное, и я добросовестно проштудировал разработку (фактически готовую лекцию), которую мне вручили в МГК. Я мог шпарить эту лекцию без запинки, одним глазком глядя в текст, а другим следя за слушателями. Впечатление, будто это все я шпарю «из головы», а не по бумажке, было бы полное. Было бы, но, к сожалению, этого не случилось. Когда я пришел, собрание по каким-то причинам отложили на час, кажется — потому что не успели привезти Переходящее Красное Знамя райкома партии которое должны были вручить лучшему отделу. И организаторы всей этой заварухи совершили грубую ошибку — пригласили меня зайти в буфет и выпить рюмочку коньяку. Мои спутники оказались веселыми ребятами, склонными к выпивке. А от общения со мной они потеряли всяческий контроль над собой — я обладал таким талантом увлекать людей на попойки в высочайшей степени. Уже через полчаса мы осушили несколько бутылок, перешли на «ты» и позабыли о том, зачем я тут нахожусь. Очнулся я на трибуне. Вспомнил о докладе. Стал искать «разработку». Нет! Я ее где-то посеял. И чтобы как-то выйти из положения, я сказал лишь следующее: «Чем доклад короче, тем он лучше, поэтому поздравляю вас с наступающим праздником и желаю отметить его достойно советского человека». Под бурные аплодисменты местные алкаши сняли меня с трибуны и унесли обратно в буфет. Все были довольны. Но кто-то донос все-таки настрочил.
После этого я числился лектором МГК, но фактически никакой общественной работы не вел. Когда ко мне приставали с каким-либо поручением, я говорил, что я — лектор МГК. Услышав такое, пристававшие вытягивались по стойке «смирно» и оставляли меня в покое: МГК звучало почти как КГБ. Были и другие преимущества от этой общественной работы: я имел привилегию подписываться на детский журнал «Веселые картинки» и на журнал для западных взрослых идиотов «Советский Союз». Я уступал это право другим сотрудникам института.
А какая у вас сейчас общественная работа? — поинтересовался МНС. О! — сказал Сосед вполне серьезно. Я сейчас заведую отделом в обществе «Знание». И в награду за хорошую работу я получил бесплатную туристскую путевку в США. Смешно? Нет, сказал МНС. Смешно до чрезвычайности.
Одним грядущего приметы
Являют лазера лучи,
Полет космической ракеты,
Синтез искусственной мочи.
Другим же — мутные потоки
Демагогических речей,
За правду лагерные сроки,
Рой добровольных стукачей.
Как разрешить дилемму эту?
Я обе точки зренья чту.
И вижу в космосе ракету
С концлагерями на борту.
Вот читай, говорит МНС. Статья о так называемых черных дырах, которые якобы искривляют пространство и замедляют время. Автор — доктор физико-математических наук. Бывает кретинизм от необразованности. Но кретинизм образованных людей превосходит его безмерно. Его преимущества — опора на «данные науки», на специальную терминологию, на стремление всех быть передовыми и прогрессивными. Можно замедлить или ускорить ход каких-то процессов во времени. Но говорить об ускорении или замедлении времени бессмысленно в силу самих определений понятий, относящихся к пространству, времени, скорости. Ты вот вдумайся! Что значит: время в черных дырах замедляется? Это значит, что за одно и то же время там проходит меньше времени, чем у нас. Аналогично можно сжать, растянуть, искривить какие-то тела и группы тел в пространстве, но бессмысленно говорить о сжатии, растяжении и искривлении пространства.И опять-таки это бессмысленно в силу смысла самих языковых выражений. Но попробуй растолкуй это людям. Миллионы образованных и имеющих силу людей заинтересованы тут в жульничестве, мистификации, лжи. Они допустят в этом деле никакой ясности. А что уж говорить о других вещах, затрагивающих интересы сильных мира сего более явно и глубоко!
Ощущение такое, говорит Старик, будто мы строим некую гигантскую незримую Пирамиду, назначения которой никто не знает. Мы все приносимся в жертву этой Пирамиде. Сколько погибло народу при строительстве египетских пирамид?! А ведь они были люди. Думали, страдали. А ради чего все это было? Конечно, тут можно предложить такое простое объяснение: для какой-то части общества эта Пирамида есть удобное средство заставить остальную часть работать на себя. Но меня такое объяснение не удовлетворяет. От этой Пирамиды страдают все, в том числе — привилегированные. Напрашивается очень грустное предположение: человек-то по отдельности, может быть, и разумен, но не столь уж разумно большое скопление людей. Тут действуют какие-то чисто природные законы, подобные законам генетики, кристаллографии. Мы тут трепыхаемся... Душа! «Я»! А на самом деле мы — лишь орудие для мертвой природы обтесать очередной блок для бесцельной Пирамиды и затащить его вперед.
Вы мыслите в высоких категориях, говорит МНС. А я мыслю пустяками. Вы знаете, что меня больше всего пугает? То, что Рим переименуют в Тольятти, Париж — в Маршенск, а Венецию — в Берлингуецию.
