Жиденыш тем временем освоился в Интернете по-взрослому. Зарегистрировался как оператор на FOREX и в РТС и зарабатывал на торговле валютами и акциями сотни тысяч долларов. Благо рынок пер вверх без остановок уже второй год.
По натуре он был скрытен и скуп, да и вполне резонно опасался наездов, поэтому держался скромно и незаметно, а деньги складывал в каком-то кипрском банке, счет в котором тоже открыл по Интернету. Одет он был всегда просто, но надежно. Хорошая дубленая куртка из овчины (не турецкая), толстовка «Найк», джинсы «Ливайс», ботинки «Тимберленд». Неброско, но кто понимает, тот оценит прикид тинейджера. В школе его уважали. Но никто не знал его главного секрета – у него была кредитная карта VISA. Поскольку Жиденыш был несовершеннолетним, карту он оформил на мать, подделав ее подпись и скопировав на ксероксе паспорт. Поэтому картой он мог пользоваться только в банкомате, но и этого было достаточно, чтобы чувствовать себя независимым человеком. Он скопил уже два или три миллиона долларов и вполне мог обеспечить безбедную жизнь и себе и матери. Но предпринимательский зуд уже точил его душу. Он размышлял об инвестициях, доходе, прибыли… Он изучил учебники по бизнесу, и в голове у него сидели разные там revenue, EBITDA, cash flow…
Свое будущее он видел так: закончить школу и поступить в университет. Лучше – американский. Заодно, свалив в United States, можно и от армии закосить. Параллельно, разумеется, не прекращать спекуляции на рынках ценных бумаг и валюты. К окончанию университета быть готовым учредить инвестиционную компанию и уже полностью легализоваться. Начать платить налоги, купить нормальное жилье. Вытащить мать из этой дыры. Например, построить дом где-нибудь в Анапе или Геленджике и приезжать к ней в гости…
А может быть, все это и вранье. Ну, про его бабки. Может, это все были просто его фантазии. Но с другой стороны, хорошо хотя бы, что у него были такие фантазии, а не какие-нибудь другие. Большинство мальчишек его возраста мечтают походить на героев «Бригады» и «Бумера», а не на финансовых воротил Уолл-стрит.
А вот одевался он действительно хорошо, добротно. Может быть, и в секонд-хенде, а может, и нет… Кто знает, кто знает… И учился Жиденыш почти на одни пятерки, и в Интернете был ас. Но про это, впрочем, я уже писал.
Так что какая-то темная история с этими деньгами. То ли они есть, то ли их нет? А впрочем – какая разница? Ясно, что с такими наклонностями у парня бабки – вопрос времени. Если их нет сейчас, то уж года через четыре-пять будут точно. И немало. Это уж поверьте моему опыту. Я таких орлов за версту чую. Еще со времен, когда у нас за безобидную фарцовку сажали.
Мать он любил, но особых иллюзий по ее поводу не питал. Он знал, какого полета она птица и что его планы на жизнь для матери – пустой звук. Для нее любая бутылка, распитая вместе с Полковником, значила больше, чем пятерка по математике за четверть в дневнике сына.
Она смотрела на Жидка как на недотепу-ботана и жалела, что сын не хочет после школы идти работать в милицию. Надька сто раз ему говорила, что это здорово – работать мусором. Ну посудите сами. Во-первых, все тебе носят бабки и выпивку, во-вторых, никто до тебя не докапывается, а вовсе даже наоборот, уважают (боятся). Вон даже Полковник, уж казалось бы – какая шишка! А против любого милицейского сержанта на рынке не попрет. Полковник горячий-то горячий, а край знает, не падает… Всегда предпочитает с ними договориться и денежку сунуть.
ЧАСТЬ IV. ЛЮБОВЬ
Долго ли, коротко, но Полковник начал использовать Надькину квартиру очень своеобразно – как сейф. Деньги, которые он получал на операциях с ворованной соляркой и бензином, он прятал у Надьки дома. Это было разумно – никто никогда не догадается, что у магазинной уборщицы хранятся дома десятки тысяч баксов. Ну и, понятное дело, Полковник стал с тех пор часто заходить к Надьке домой.
Жиденыша он не боялся, поскольку тот сразу произвел на него впечатление долбое…а, уткнувшегося в компьютер. Поэтому они бухали с Надькой и хачами, не обращая внимания на прыщавого пацана, как будто его нет. Надя всегда с готовностью подтягивала Вольдемару, когда он горланил песни, пила мало, все за гостями ухаживала и смотрела на своего Воленьку влюбленными глазами. Жидок же, надев наушники с Rammstein, сидел тихонько у себя в уголке за шкафом и торговал в онлайн.
Однажды Полковник напился в стельку, долго играл на гармошко-гитаре, потом блеванул и уснул прямо за столом. Хачи после смеялись над спящим, поскольку сами были парни крепкие и пили мало. А может, будучи бусурманами, и вовсе не пили, а только делали вид, чтобы Полковника не обидеть. Есть, знаете, такая у них привычка – напоить русского человека, рассказав, что у них в горах такой обычай, а потом, когда он отрубится, долго над ним смеяться, приговаривая: вот русская свинья, нажрался. Говно, не человек. Пустой, мол, народишко… Сволочи, одним словом.
Короче, поржали они, поржали, потискали для виду Надюшку (трахать в этот раз не стали – сына постеснялись), да и ушли по домам. Надя поняла, что сегодня – ее день, ее ночь, ее звездный час. Полковник, судя по его расхристанности, точно домой не уйдет и останется ночевать. Значит, впереди ночь, о которой она давно мечтала.
Она подошла к сыну сзади, наклонилась и поцеловала его в голову. Он обернулся, снял наушники, посмотрел снизу вверх на мать, потом на уткнувшегося мордой в салат Полковника, потом опять на мать, незлобно усмехнулся, махнул на нее рукой, снова надел наушники и продолжил свои упражнения с компьютером.
Надька пошла в ванную и приняла душ. Вернувшись в одном халате, она расстелила постель и перетащила Полковника. Раздев его, она с тревогой увидела не очень убедительные полковничьи достоинства. Но любовь, как всегда, дорисовала недостающее, она с надеждой потушила свет и легла рядом.
Часа в два Полковник проснулся. Сначала он долго не понимал, где он. Потом сообразил и пошел на кухню попить водички. На кухне на раскладушке спал Жидок. Попив, Полковник достал из холодильника початую бутылку водки и пошел в комнату. Ему захотелось продолжения. Он маханул стакан и полез на Надьку. Та с удовольствием раскрылась ему навстречу. Полковник оказался удивительно ебкий, и она смачно кончила вместе с ним.
Надька была счастлива. Ее любимый лежал рядом, впереди была еще ночь, потом утро и так далее (читай выше). Полковник вдруг вскочил, зажег свет, схватил гармошку и запел. Потом он потребовал, чтобы она тоже выпила. Потом они открыли еще одну бутылку. Потом опять трахались, пили, пели… К четырем утра Надюшка сильно захмелела. Полковник был вообще в дрова. Ей захотелось сделать для него что-нибудь хорошее, и когда он заиграл «камаринского мужика», она пустилась в пляс.
Это было зрелище не для слабонервных: маленький, голый, пьяный, жилистый, лысый мужик, остервенело скалясь, рвал меха на гармонике, а здоровенная бухнувшая баба, тряся сиськами, как ведьма носилась по комнате. Заросли на ее лобке были как черная точка в центре белого круга ее тела, огромные ягодицы ходили туда и сюда, а по ляжкам стекала сперма.
В какой-то момент она обернулась к двери и увидела обалдевшего Жидка. Тот стоял с разинутым ртом: его тошнило от увиденной картины. Он закричал, чтобы они прекратили, что он вызовет милицию, что это невыносимо… Ему было обидно за мать, что она вот так вот, перед этим обмылком с гармошкой…
Надька хотела вытолкнуть его обратно на кухню, но он отпихнул ее руки. Надька и так еле держалась на ногах, а от толчка она поскользнулась, ее ноги заплелись, и она рухнула на пол. Полковник в пьяном угаре решил, что Жидок бьет мать, и, подскочив с диким криком, огрел Жидка гармошкой по голове. Жидок упал. Из головы у него полилась кровь. Полковник начал бить его ногами. Ничего не соображающая Надька вскочила и тоже начала бить сына. Она по пьяни решила, что тот полез драться к Полковнику, и кинулась защищать любимого. Жидок сначала защищался, потом потерял сознание, а потом – умер от побоев.
Озверевшие и пьяные, они еще долго били мертвого мальчика, а потом завалились спать. Надька сквозь пьяный угар подумала: «Какое счастье быть рядом с любимым», – и отрубилась. Так она убила свое будущее. И домик на море, и счастливую старость. Ради любви.
ЧАСТЬ V. МОРАЛЬ
Люди, думающие о своем будущем и будущем своих близких, не вставайте на пути любви. Вас могут убить.
А.К.
БАРРАКУДА. И НЕМНОГО ПРО SEA BASS – ПОТОМУ ЧТО ОЧЕНЬ ВКУСНЫЙ
Барракуду называют еще морской щукой, но в отличие от щук речных барракуды обычно ходят стаей. В длину эта рыба вырастает до двух метров и может весить до пятидесяти кило. В бедных странах вроде Кубы и Доминиканской Республики барракуд едят, в странах побогаче считают рыбой несъедобной.
В цепи Карибских островов есть Британские Виргинские острова. Принадлежат они, как легко догадаться, Великобритании и являются одной из самых известных в мире офшорных зон. Небоскребов из стекла и бетона я там не обнаружил, но увидел чудесные, разбросанные по синему-синему морю зеленые острова с желтыми полосками пляжей. Тут и там на островах были небольшие кемпинги и ресторанчики, заброшенные, заваленные красивыми ракушками пляжи с примитивными площадками для волейбола и дощатыми барами с холодным пивом и гамбургерами. Некоторые острова были необитаемыми. Мы остановились в небольшом кемпинге на острове, который носил название Virgin Gorda, что на смеси испанского и английского можно, очень приблизительно, перевести как «невинная толстушка».
