Александр Станиславович усмехнулся. Маленькая победа, но приятно.
— Гарик, так знаешь, что его удерживает? — повернулся в сторону, где были Анна, Андрей и Игорь.
Никого не было, он был один. От резкого движения чуть не свалился с того, что осталось от фрагмента больничной палаты. Какой-то клочок оторванного линолеума, а дальше бездна. Вернее, не дальше, а вокруг.
— Ну-ну. Разделяй и властвуй! Умно, — Александр Станиславович присел на корточки. — Фу ты, черт! Не успел сказать Гарику.
Но если бы он сказал, то, наверное, все испортил. Хорошо, что не сказал. И все же, какой он молодец, что догадался. Все дело в их мыслях на тот момент. Вместо того чтобы, испугаться и гадать, какая их ждет участь, они все думали о спасении друг друга. Они просто не допустили мысли, что не справятся. И тот начал свой торг, чтобы запутать и запугать.
Но теперь он один. Сразу стало страшно. Что теперь? Ну кто его тянул за язык говорить вслух, что догадался? Хотя тому все равно, что вслух, что мысленно. Ничего бы не изменилось.
“Анька! Он ее уничтожит одним щелчком. Дочка!”
И все же нужно ей как-то сообщить! Из кармана извлек телефон. Повертел в руках. Бесполезная игрушка была мертва. Бросил куда-то прочь. Трубка, вылетев за пределы островка «цивилизации», тут же распалась на мелкие частицы. Вот и его, наверное, это же ждет. Или все же есть отсюда выход? Но уже не хотелось ни осматриваться, ни продумывать ситуацию, в которой оказался. Что за чушь! Что тут продумывать!
Так значит, все же жертва во имя человечества? Какого человечества — оно даже не заметит его исчезновения. Так что на «спасибо» рассчитывать нечего.
Пока думал обо всем этом, кусок того, на чем он находился, начал трескаться и осыпаться. Как ни прискорбно было осознавать, но, судя по всему, наступал конец. Смерть среди звезд.
Сердце сжалось. Сердце возмущенно затрепетало. Сердцу стало жаль себя. Александр Станиславович положил руку на грудь.
— Господи, ну ты же где-то здесь. Ты же рядом, я чувствую, помоги детям. Прошу тебя, пожалуйста. Они еще такие молодые. Я свое уже пожил. Ты меня в расчет не бери. Хочешь, оставь здесь, среди этих холодных звезд вечным заложником. Хочешь, забери жизнь, но помоги Аньке. Умоляю тебя, Господи.
— Вы сами вынесли себе приговор, — голос раздался откуда-то слева. — Почему? Вы же поняли, что можете противостоять, зачем же сдались?
— Ия? Вы? Здесь?
Ия парила рядом.
— Да, Александр Станиславович. Я везде, как и ОНИ.
— Почему вы говорите про него ОНИ? Он же один.
— Он не один, так же, как и я. Но вы не ответили. Зачем вы сдались?
— Я засомневался. И, оказавшись здесь, подумал: вдруг я не прав.
— Вы все всегда так поступаете. Это должно прекратиться. На это просто невыносимо смотреть.
— Как так?
— Сначала желаете чего-то страстно или думаете о чем-то с уверенностью. Вы даже видите в деталях, как это должно произойти. И вдруг, ни с того ни с сего, вас посещает сомнение в правильности принятого решения, сделанного выбора. Вы начинаете переживать, что не правы, что у вас ничего не выйдет, тем самым, разрушая уверенность в себе. А ОНИ только этого и ждут. Вы сами каждый раз ввергаете себя в зависимость от случая и обстоятельств. Да еще и находите этому оправдание…
Ия плакала. Слезы серебряными нитями проливались на сияющую одежду.
— Кто ОНИ?!
— ОНИ — ваши страхи. ОНИ — ваши сомнения и неудачи. ОНИ тормозят ваши мысли, не дают им свободно парить, мечтать. Их цель… ОНИ…
— Я понял. Да. Мне стало страшно. Не знаю, почему. Наверное, потому, что остался один.
— Как вы могли засомневаться в себе, но поверить во всю эту декорацию?
— Это декорация? Такая натуральная? Но если это декорация, где же я нахожусь в эту минуту?
— Там, где и должны находиться. В палате у Андрея.
— А Анечка, Гарик?
— Вы все только что вошли в палату. Но то, что вы сейчас пережили, произошло только с вами.
— Не может быть!
— Может. Вы же сами сказали: “Разделяй и властвуй”. Вы уже все для себя спланировали и, более того, приняли решение. Возврата нет.
— Где я?
— В своем подсознании.
— Ну, и как это я сюда вдруг попал?
— Сюда, Александр Станиславович, вы попали не вдруг.
— Не вдруг? Тогда я хочу вернуться назад.
— Уже поздно.
— Почему?
Ия промолчала.
— Я что, умер?
Кивнула головой.
— Паранойя какая-то. Как?
— Несчастный случай.
* * *
Игорь подошел к Андрею.
— Эй, Андрон, — тихонько позвал. — Хорош валяться, друг.
Повернулся к Анне.
— Господи, ох он у тебя и страшилище, за что ты его только любишь?
— Замолкни, зануда, — ничего уже не могло испортить Ане настроение, она, не переставая, улыбалась.
Александр Станиславович наблюдал за дочерью, и его сердце наполнялось необыкновенной легкостью и радостью. Все-таки этот доктор просто волшебник какой-то. Захотелось пообщаться с ним поближе. Может, пригласить его с женой на ужин?
— Анечка, я отлучусь на пару минут. Не договорил с Александром Леонидовичем.
— Конечно, папа.
У дежурной медсестры узнал, что доктор пошел в операционную. На девять намечена операция, нужно отдать последние распоряжения.
— Как вы думаете, мне можно туда войти?
— Вообще-то нельзя, — подняла на него глаза. — Но вам, наверное, можно.
— Спасибо. Я скоро вернусь, и непременно с коробкой конфет. Вы какие любите?
— Ой, что вы, не нужно. «Стрелу».
— Значит, вернусь со «Стрелой».
Ни возле операционной, ни в ней самой никого не было. Как будто всё вымерло. Александр Станиславович подождал в нерешительности несколько минут. Вдруг кто подойдет? Никого. Заглянул еще раз в приоткрытую дверь операционной. Та сияла белоснежным кафелем и свежевымытым полом. Так захотелось посмотреть, как там все внутри. Просто какой-то мальчишка проснулся.
Крадущимися шагами, фактически на цыпочках вошел в помещение. На влажном полу остались следы от обуви.
“Тоже еще, не могли насухо вытереть”.
И тут же отвлекся на операционный стол, который угрожающей громадиной занимал центр комнаты. Повернулся к стоящим рядом столикам. Они были накрыты, и, судя по всему, там находились хирургические инструменты, которые были подготовлены к операции. Приподнял край одной салфетки. Так и есть. В ряд, сияя металлическим блеском, лежали скальпели и всякие другие штуковины, от которых по коже пробежал мороз. Рассмотреть не успел. За дверью послышались голоса.
“Ой, как неудобно получилось”.
Развернулся, чтобы быстро выйти, и вдруг подошва из натуральной кожи предательски заскользила. Доля секунды понадобилась, чтобы Александр Станиславович сообразил, что падает. Падая он ухватился за столик с хирургическими инструментами. Его ловко подтолкнул навстречу ехидно улыбающийся Борис.
“Лови, пацан!”
Как назло, столик был на колесиках и вместо того, чтобы послужить опорой, поехал прямо на него. Александр Станиславович по инерции потянул его на себя, увлекая содержимое столика вниз. Инструменты со звоном посыпались на пол. Один скальпель, падая, застрял ручкой в колесиках. Еще секунда — и лезвие мягко вошло в глаз Александра Станиславовича. Когда вошли хирурги, он был уже мертв.
“Кто-то тут сомневался, что я за базар не отвечу”.
* * *
— Знаешь, Гарик, на днях, когда я разговаривала с Андреем, у него начал дергаться глаз. А потом потекла слеза. Я сразу поняла, что это добрый знак, — Анна нежно провела рукой по волосам Андрея. — Ты себе просто не представляешь, как я по нему скучаю.
— Анька, ты точно ненормальная. Если честно, я таких преданных еще не встречал. Кто бы мог подумать! — Игорь сел на диван и с улыбкой посмотрел на девушку. — Ну неужели ты не могла встретиться со мной раньше, чем с ним?
— А что бы ты сделал?
— Нашел бы, что сделать.
— Какой ты бессовестный!
— Кто бы говорил. Эксплуатирует меня в хвост и гриву, и еще говорит о совести.
— Ты что, забыл? Мы же с Андреем встретились не случайно. Ой, — Анна с испугом глянула на Игоря. — Я вспомнила все, что нам рассказывала Ия.
Игорь сосредоточенно посмотрел на Анну.
— Я, по-моему, тоже. Она что тогда сказала?
— Что мы все вспомним, когда придет время, — почему-то шепотом сказала девушка.
— Хочешь сказать: оно уже пришло?
Хотя по тому, как быстро стало темнеть, и сам понял, что да.
* * *
— Ну и куда нас занесло на этот раз?
Игорь огляделся. Было такое впечатление, что они попали в комнату, окно которой было завешено каким-то изъеденным молью шерстяным одеялом. Одеяло плотно прилегало к оконной раме, не пропуская света. Но свет все же робко пробивался сквозь многочисленные дырочки.
— Планетарий какой-то! Ань, ну чего молчишь?
Легонько толкнул девушку в плечо.
— А чего ты от меня ждешь? Точных координат? Смешной ты, Гарик! — с дрожью в голосе ответила она.
