— О чем?
— О твоих белых проститутках. Ты слышал про закон «О борьбе с безнравственностью»?
— Что?
— Я сказала, что сообщу в полицию о твоих белых приятельницах.
— Ах ты, поганая брехунья!
— Почему бы тебе не назвать меня поганой черной брехуньей?
— Ты — поганая черная брехунья!
— Мне незачем врать.
— А что тебе известно о белых проститутках?
— То, что они уже бывали в моем доме.
— Врешь!
— И даже в моей постели!
— Врешь!
Он сгреб ее в охапку, скрутил за спиной руки и стал теснить «стене.
— Это правда!
— Поганая брехунья!
— Ты сам знаешь, что это правда. Если ты донесешь в полицию об Эндрю, я заявлю о твоих белых девках.
— Ты намерена заявить в полицию?
— Если ты не отпустишь меня.
— Ах ты, грязная сука!
Свободной рукой он изо всех сил хлестнул ее наотмашь по губам. Изо рта показалась кровь.
— Я прошу тебя, Кеннет… Ты знаешь, что я говорю правду.
— Значит, ты собираешься донести на своего мужа в полицию?!
— Ты это заслужил!
Он обрушивал на нее удар за ударом. На щеках у нее отпечатались пальцы Кеннета.
— Пусти, Кеннет!
— Не пущу до тех пор, пока не сознаешься, что ты — проклятая брехунья!
— Я скажу все, что захочешь, только отпусти.
— Говори!
— Пожалуйста, Кеннет…
— Говори!
— Что говорить?
— Что ты никогда не видела здесь белых женщин.
— Пусти!
Он сжал ее крепче.
— Ты никогда не видела здесь белых женщин.
— Я никогда не видела здесь белых женщин.
— И никогда больше не пустишь в дом этого негодяя!
— Нет, Кеннет!
— Ты никогда не пустишь его!
Мириам захлебнулась горячей кровью и беспомощно закашлялась. Кеннет немного расслабил руки.
— Если только он явится в мой дом, я сверну ему шею. Слышишь?
Она вытерла лицо рукавом.
— Слышишь?
— Да, Кеннет.
— А теперь готовь мне завтрак. Я голоден.
С покорным видом она поставила на плиту сковородку и налила масла.
Во вторник, 29 марта, мистер Уильям Б. Фрейджон явился на службу с большим опозданием, невероятно злой, потому что на пригородных линиях было прервано движение поездов. Позже в тот же день он узнал, что в линию высоковольтной передачи неподалеку от Солт-ривер ударила молния.
Руфь Тэлбот должна была выйти пораньше, чтобы успеть на автобус в восемь пятнадцать и вовремя попасть на лекцию в университет.
Пампоуен из Спрингса выиграл тридцать тысяч фунтов стерлингов по государственной лотерее, проводившейся в Южной Родезии.
Браам де Врис безуспешно пытался получить разрешение на поездку в локацию Ньянга.
Министр обороны заявил в сенате, что сто семьдесят пять воинских формирований в стране насчитывают две тысячи шестьсот сорок офицеров и пятьдесят шесть тысяч восемьсот три солдата.
Эйб Хэнсло ехал в стеенбергскую среднюю школу, полный дурных предчувствий. Может, было бы благоразумнее поступить, как Эндрю, и вообще не появляться в школе.
Траулер, плавающий в районе Кейптауна, выловил на глубине трехсот морских саженей редчайший экземпляр Oreosoma atlanticum.
Мириам Питерс укладывала свои вещи, заливаясь слезами, но чувствовала, что ей надо порвать с Кеннетом.
В Касле состоялось сто четырнадцатое представление «Son et Lumière» на африкаанс.
Джастин Бейли понимал, что нужно уйти из дому, так как в любое время могут начаться повальные аресты.
Элдред Каролиссен прогулял первый урок, потому что не приготовил задания мистера Хэнсло.
Требовался шестнадцатилетний цветной юноша для работы в мастерской. Подходящему претенденту предлагали хорошие условия.
Мистер Альтман решал очередной кроссворд в «Кейп Таймс» и никак не мог подобрать нужного слова на номер два по горизонтали. «The rare bad garment» подойдет? Десять букв. Должно быть, анаграмма «the rare bad».
Установлено вознаграждение в пять фунтов тому, кто сообщит о нынешнем местонахождении Луизы Адамс, ранее проживавшей на Клооф-стрит.
Проводив Чармейн и Джереми до автобусной остановки, миссис Каролиссен сняла туфли и прилегла на кушетку отдохнуть. Ей и в самом деле хотелось отдохнуть — ведь с полседьмого на ногах. Дети доставляли все больше и больше хлопот. Чего стоили одни завтраки! Винсент не любит сыр. Поль ни за что не хочет есть помидоры. Чармейн требует арахисовое масло и отвергает джем. Что до Элдреда, то с ним все труднее справляться. Она не сомневалась, что в этом виновато дурное влияние мистера Дрейера. Надо будет поговорить с мужем, «о какой от этого толк? Никакой от него пользы. Только и знает, что читает свою чертову «Кейп Таймс» или «Аргус», а детей взвалил на нее. Элдред совсем отбился от рук. Взять хотя бы сегодняшнее утро. Он даже не счел нужным пожелать доброго утра собственной матери. И дома не позавтракал, и с собой ничего не взял. Пусть м-р Каролиссен примет какие-нибудь меры. Ну почему, почему она одна должна так мучиться? В конце концов он отец! Подумать только, как Элдред надерзил ей в присутствии этой белой девицы — Руфи, что ли, приятельницы мистера Д. Она разыскивала его в Грасси-Парк. Ну, этому больше не бывать. Мистеру Д. придется искать себе другую квартиру. Не может же она допустить, чтобы у них в доме шарили сыщики.
— Минни! — крикнула миссис Каролиссен. Никогда она не отзывается, эта Минни!
— Да, миссис Каролиссен?
— Подогрейте мне кофе.
Комната мистера Д. будет как раз хороша для Элдреда и Винсента. Дети растут, и, естественно, требуется больше места. Он был неплохой жилец, ничего не скажешь, но нельзя же допустить, чтобы к ней в дом приходили белые девицы. Она очень устала, и мозоли на ногах причиняли сильную боль.
— Минни! Разбудите меня, когда будет готов кофе.
Интересно, слышала ли Минни ее приказание? Никто не обращает на нее внимания. А когда что-нибудь не ладится, все бегут к ней.
Она только-только задремала, как ее разбудил шум подъехавшего автомобиля. Кто бы это мог быть так рано?
— Минни! Кто там?
Хлопнула дверь, и она услышала, что Минни с кем-то разговаривает в коридоре.
— Минни! Кто там?
— Не беспокойтесь, это я. Доброе утро!
Мистер Д. О, боже! Почему он не в школе? Эндрю стремительно прошел в дом.
— Ну, как поживаем, миссис Каролиссен?
— Благодарю вас, хорошо, — ответила она сдержанно.
— Сегодня чудесная погода, хотя и немного пасмурно.
— Да, — ответила она тем же топом.
— В городе жарко, но здесь вполне приятно.
— Мистер Д. — Она решила без обиняков перейти сразу к делу. — Мистер Д., я очень сожалею, но мне придется отказать вам.
— Это ваше право, — сказал он. Она не ожидала, что он так легко согласится с ней. Она думала, что он, по крайней мере, как-нибудь выразит свое недовольство.
— Я не могу допустить, чтобы сюда то и дело являлись сыщики.
— Конечно, не можете.
— К тому же дети растут, и для них требуется больше места.
— Это вполне понятно.
Миссис Каролиссен почувствовала неловкость и сама не заметила, как стала извиняться и делать уступки.
— Если вы пока ничего не подыскали, я не настаиваю, чтобы вы переезжали немедленно. Можете жить у нас до конца апреля.
— На днях я заеду за вещами.
— С этим нет надобности спешить, мистер Эндрю.
— Благодарю.
— Но все-таки не откладывайте надолго.
— Постараюсь.
— Вы уже подыскали себе другую комнату, мистер Д.?
— Сейчас я живу у сестры на Найл-стрит. Вы знаете, где это?
— Да, представляю.
— Это третий дом справа, если идти по направлению к Виндзор-стрит.
— Я знаю. Кстати, мистер Д., вчера сюда приходили два агента.
— Элдред предупредил меня.
— Они расспрашивали о вас, но я дала им хорошую отповедь.
— Представляю, какое это было зрелище!
— Их дело ловить преступников, а не надоедать образованным людям.
— Совершенно верно.
— Такому, как вы, приятному, всеми уважаемому учителю школы для цветных.
— Вы мне льстите.
— Я не льщу, поверьте, мистер Дрейер. Если бы дом у нас был чуть-чуть побольше, я ни за что не отказала бы вам.
— Я высоко ценю ваше отношение.
— Надоедают порядочным людям! Но я сказала, что все это им еще аукнется.
— Руфь вчера вечером спрашивала меня, не правда ли?
— Да. Она милая девушка. Жаль, что белая.
— Но она-то в этом не виновата.
— Она нравится мне. Самостоятельная. Мистер Дрейер, не думайте, пожалуйста, что я прогоняю вас.
— О нет, нет, нет, нет, нет.
— Когда будете в этих краях, обязательно заходите.
— Непременно зайду.
— Дети растут, а дом довольно маленький.
