Михаил Шишкин. Урок каллиграфии. М., “Вагриус”, 2006, 352 стр., 7000 экз.
Роман “Записки Ларионова” и рассказы “Урок каллиграфии”, “Слепой музыкант”, “Спасенный язык”.
.
М. А. Бабкин. Духовенство русской православной церкви и свержение монархии (начало ХХ века — конец 1917 г.). М., Государственная публичная историческая библиотека России, 2007, 532 стр., 500 экз.
Монография, посвященная сложной и противоречивой странице истории РПЦ — попыткам определиться в отношениях с дважды поменявшейся в 1917 году государственной властью. Работа представляет собой итог шестилетней работы с историческими источниками. В 2006 году автор монографии издал на редкость объемный (33,5 печатных листа) и информативный том материалов и архивных документов, посвященных этой теме (“Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году”. М., “Индрик”, 504 стр., 1300 экз.).
Исаак Бабель. Письма к другу. Из архива И. Л. Лифшица. Составление и комментарии Е. И. Погорельской. М., Государственный Литературный музей; “Три квадрата”, 2007, 160 стр., 3000 экз.
Впервые целиком — более шестидесяти писем Бабеля 1923 — 1938 годов И. Л. Лифшицу и его жене, поступивших на хранение в Государственный Литературный музей в 2005 году.
С. Н. Есин. Далекое как близкое. Дневник ректора. М., “ОЛМА-ПРЕСС”, 2006, 848 стр., 3000 экз.
Дневниковые записи известного писателя и — что определяет характер этой книги — долгое время ректора Литературного института имени М. Горького Сергея Есина; хроника литературной и литинститутской жизни 2001 — 2003 годов.
Олег Ивановский. Записки офицера “Смерша”. В походах и рейдах гвардейского кавалерийского полка. 1941 — 1945. М., “Центрполиграф”, 2006, 272 стр., 6000 экз.
От издателя: “Одна из редких книг, написанных офицерами советской военной контрразведки „Смерш”. Автор откровенно пишет об отношении в войсках к чекистам-смершевцам, о методах оперативной работы военной контрразведки в ее начальном звене, о боях, походах и рейдах кавалерийского полка, в которых был активным участником”.
Литературный словарь. Редактор-составитель А. В. Безрукова. М., “ЛУч”, 2007, 320 стр., 3000 экз.
Относительно небольшой, компактный словарь литературоведческих терминов, составленный по материалам, публиковавшимся в одноименном (“Литературный словарь”) разделе журнала “Литературная учеба”. В словнике — Акмеизм, Антижанр, Антитеза, Герой, Гипербола, Каламбур, Кич, Наивное письмо, Нон-фикшн и т. д.
Александр Сокуров. Части речи. Антология. Составитель Любовь Аркус. СПб., “Сеанс”, 2006, 588 стр.
Статьи о фильмах знаменитого режиссера, его интервью, режиссерские экспликации, письма к актерам, дневники, а также эскизы, фотографии из личного архива и кадры из фильмов.
Ришат Хакимов. ДДТ — наша общая юность. М., “Эксмо”, 2007, 448 стр., 5000 экз.
История рок-группы “ДДТ”, написанная уфимским другом Шевчука.
Леонид Юзефович. Путь посла. Русский посольский обычай. Обиход. Этикет. Церемониал. СПб., Издательство Ивана Лимбаха, 2007, 344 стр.
“Книга известного историка и прозаика рассказывает об отечественном посольском обычае — таком, каким он был до радикальных реформ Петра I, нормы которого в течение двух с лишним столетий существовали только в устной традиции и никогда ранее не были собраны в единый свод” (“Книжное обозрение”).
Составитель Сергей Костырко.
“АПН”, “Взгляд”, “Время новостей”, “Газета”, “Двоеточие”, “Дело”,
“День литературы”, “Ежедневный Журнал”, “Завтра”, “Искусство кино”,
“Книжное обозрение”, “Лехаим”, “Литературная газета”, “Литературная Россия”, “Московские новости”, “Наш современник”, “Независимая газета”, “НГ Ex libris”, “Новая газета”, “The New Times” (“Новое время”), “Огонек”,
“Политический журнал”, “ПОЛИТ.РУ”, “Правая.ru”, “РЕЦ”, “Русский Журнал”, “Стенгазета”, “Теория моды”, “Топос”, “TextOnly”
Кирилл Анкудинов. С золотым тавром… — “День литературы”, 2007, № 7, июль <http://zavtra.ru>.
“Я хотел бы обратиться к опыту Вадима Кожинова, человека, проделавшего сложную эволюцию: от теоретика литературы к публицисту, историческому политологу и автору глубоких социокультурных расследований (замечу, что на протяжении всего этого пути и во всех ипостасях Кожинов оставался идеологом). В середине этой эволюции (с конца шестидесятых по начало восьмидесятых годов) Вадим Кожинов сознательно взял на себя роль „профессионального делателя поэтов”. Он осуществил проект по внедрению в литературную ситуацию и в сознание советской аудитории поэзии определенного вектора (не стиля, не жанра, даже не течения, а именно — вектора)”.
“Всех этих поэтов — по крайней мере формально — можно было вписать в расплывчато-общую парадигму, очерченную такими категориями, как „реализм”, „традиционализм”, „исконные ценности” (и такими концептами, как „верность Истории”, „память и корни”, „восприятие мира сердцем”). Но после того как в „проект Кожинова” пришел молодой кубанец Юрий Кузнецов, эта парадигма, и прежде трещавшая по всем швам, буквально пошла вразнос. Идеология „поэтического проекта Вадима Кожинова” направлялась против модернизма (как в его вторичном, „вознесенско-евтушенковском” варианте, так и в первооснове, напрямую идущей из „серебряного века”); Юрий Кузнецов же — был бесспорным модернистом. Основным врагом Кожинова (причем не только политическим, но и эстетическим) стал „дискурс двадцатых годов”, продленный в шестидесятые годы; Кожинов поставил перед собой задачу преодолеть, изжить этот дискурс, знаменовавший разрыв между Россией дооктябрьской и Россией послеоктябрьской, советской. Преемственность того или иного культурного явления по отношению к „дискурсу двадцатых годов” — для Кожинова формулировка, которая равносильна приговору. Однако — словно бы по злой насмешке — корни поэтики, эстетики и метафизики Юрия Кузнецова напрямую уходили в романтическую поэзию тех самых злополучных двадцатых (и тридцатых) годов — к Луговскому, Симонову и Багрицкому. Оппоненты Кожинова (в том числе оппоненты Кожинова из своего, консервативно-патриотического стана) не преминули указать на это обстоятельство…”
Дмитрий Бавильский. Всех живущих прижизненный друг. — “Взгляд”, 2007, 16 июля <http://www.vz.ru>.
На смерть Дмитрия Пригова. “Одной из важнейших заслуг Дмитрия Александровича стал вклад в поэзию и его бархатная поэтическая революция — вскрыв пустотную природу авторского (назначающего) жеста с помощью избыточной и нарочитой графомании и постоянной смены масок (сегодня я буду поэтом-почвенником, а завтра пишу от имени невесты Гитлера), Пригов раз и навсегда изменил строй русской поэзии. Сам ее химический состав”.
См. также: Дмитрий Пригов, “Три стиха о современности” — “Стенгазета”, 2007, 9 июля <http://www.stengazeta.net>.
Дмитрий Бак. Работа Пригова. — “Ежедневный Журнал”, 2007, 19 июля <http://ej.ru>.
“Дважды при мне Д. А. рассказывал одну и ту же историю. Человек приходит к знатоку и показывает стихи. Тот изрекает: похоже на каких-то второстепенных акмеистов, интересно! — Да нет, это мой сосед написал! — Тогда чушь собачья! — Но он же специально так написал! — А, тогда интересно!
Подлинное художественное намерение может остаться самим собою в каком угодно текстовом облике. Или не остаться — если оно наносное, не пережитое. И наоборот — привычно „высокая”, привычная стилистика еще ничего не гарантирует, легко превращается в штамп. Главное у Пригова: в искусстве не гарантирует ни строгость, ни показной эпатаж, ни классическая сдержанность, ни демонстративные парадоксы и кульбиты, не подкрепленные серьезностью намерений. Путь авангардистов как таковых не совпадает с путем Пригова. <…> Кричащий кикиморой Пригов не кикимору славит и не попранную ею сладостную гармонию поэтической классики. Он кричит об ином: в искусстве, как и в жизни, более не существует никаких гарантий”.
Ольга Балла. Мусор как конструкт (Заметки к культурологии отбросов). — “Двоеточие”, № 7 <http://polutona.ru>.
“Культура обращается к мусору, грязи, отбросам, всякого рода метафорическому и неметафорическому „трэшу”, когда испытывает повышенную потребность в источниках роста, изменения, проблематизации привычного. И когда это вызывает протест у сторонников более классичной эстетики — в этом стоит видеть не только косность и узость, но и нормальную защитную реакцию культурного организма. (Отдельный вопрос, что иной раз она действительно нуждается в преодолении.) Ведь „копание в мусоре” действительно разрушительно. Действительно опасно. Что-что, а мусор как эстетический объект и материал (всякая эстетика предполагает, явно или неявно, некоторую космологию) точно не гарантирует никакого устойчивого развития, никаких светлых перспектив. Он всего лишь помогает преодолеть наличное состояние, когда оно чувствуется недостаточным, — чтобы потом снова оказаться на периферии. Просто потому, что там ему самое место”.
