Начал я искать работу на государственных предприятиях, которые постепенно преобразовывались в акционерные общества, АО. Что такое АО, наверное, никто до сих пор не уяснил, и рабочие АО устраивают забастовки по случаю невыплаты дивидендов по акциям и вообще зарплаты, являясь акционерами и собственниками этого АО.
Пошел на гиганты промышленности. В аэрокосмическом объединении заместитель генерального директора, бывший полковник, старался помочь устроиться инженером в службу по оформлению загранвиз. Много за границу ездят, дела кипят, иностранные партнеры туда-сюда, туда-сюда. Один из директорских родственников, майор запаса, перебил должность. Извини, друг, не получилось.
Гиганты моторостроения, электротехники просто стояли, и ходить туда не было никакого смысла. Оставался гигант машиностроения, о продукции которого знают во всем мире. Наши мужики на его машинах постоянно за границу выезжали. Кто же не знает танка Т-80У? У меня и сейчас сохранились хорошие отношения с работниками отдела кадров этого завода.
Направили меня в охрану — нужны кадры. Служба безопасности завода крутила меня и вертела как для подготовки к полету на Луну и проверяла как для ответственной командировки за границу с важным правительственным заданием. Наконец, мне сообщили, что меня берут на работу охранником. Вохром (пусть не обижаются работники этой важной и необходимой службы на предприятиях). Если деваться вообще некуда, если нет ни пенсии, ни других средств существования, ни образования, ни опыта, то можно пойти и просто охранником.
Пошел на биржу труда. Предложили перечень работ плотников, столяров, слесарей, котельщиков, сантехников. Научиться этому можно. Опыт слесаря-полковника уже пропагандировался в свое время. Даже Героя Социалистического труда ему присвоили. Не все его правильно понимали, но что делать, если у него мечта была когда-нибудь стать слесарем.
Одна женщина на бирже слышала, что на агрегатном заводе требуются переводчики. Побежал туда. Действительно требуются переводчики, но для глухонемых, сурдопереводчики. В цехах с большой зашумленностью работают глухонемые. Здоровый человек там глохнет, а глухим все нипочем. Для общения с глухонемыми нужны сурдопереводчики.
— Хотя, — сказали мне, — на заводе начала создаваться служба внешнеэкономических связей.
И дали координаты заместителя генерального директора. Он был первым в этой службе. Я оказался вторым. Правильно говорят, что надо быть в нужное время и в нужном месте. Долго мы беседовали, и в конце разговора он мне сказал:
— Приходи завтра в восемь часов, будем работать.
Коллектив во внешнеэкономической службе подобрался не совсем опытный, но инициативный. Первооткрывателем всегда быть интересно. Одновременно с работой изучал продукцию, производимую предприятием, ходил по цехам, беседовал с рабочими и мастерами, чтобы понять принцип действия агрегатов и из чего, из каких деталей они собираются. Не зная этого, трудно хоть как-то показать, что продаешь стоящую вещь. Сейчас при полете в самолете или на самолете уже мысленно представляешь процессы, происходящие в агрегатах авиадвигателя при изменении положения сектора форсажа в кабине пилота. Я не инженер и поэтому мне легче усвоить новый материал. Да и новый взгляд всегда находит то, что не видно привычному, как говорят, «замыленному», взгляду.
Несмотря на чувство сопричастности к производству сложнейшей техники, не выходит из головы мысль, что наша техника слишком сложная и требует усовершенствования в плане упрощения и изменения технологии изготовления.
С этим вплотную пришлось столкнуться после участия области в Женевской промышленной выставке. Мы договаривались с одной швейцарской фирмой о производстве заготовок для родственной продукции, причем мы должны были делать черновую обработку деталей, которые затем будут покрываться бронзой и срок службы их увеличивается в несколько раз. Попросту говоря, нужна обдирка деталей и она оказалась настолько сложной для такого мощного и универсального предприятия, что невольно закрадывается сомнение в возможности производства другой продукции, кроме той, которая десятилетиями выпускалась и подвергалась только незначительной модификации.
Как бы там ни было, но продукция завода была нужна огромному количеству предприятий в России и СНГ и мы удивлялись, почему она не находит сбыт.
Экспортные поставки для завода крайне не выгодны. Всем распоряжается «Росвооружение», оставляющее себе львиную долю выручки, а перечисляемых заводу сумм не хватает даже на закупку сырья, необходимого для выпуска новой продукции, не говоря уж о выплате заработной платы и расходах на содержание завода.
Работа идет в убыток. Чем больше продукции будет сделано, тем больше завод будет в убытке. Парадокс да и только. Рабочие делают детали, собирают агрегаты, работа поистине ювелирная, а зарплату платить нечем. Налоги начисляют с оборота продукции, и пеню на налоги начисляют. Вся фискальная система ведет к тому, чтобы предприятия уменьшали выпуск продукции или совсем закрывались.
Такая система была введена в 20-е годы, чтобы задушить нэпмана. Эта же система была введена в преддверие крушения господства КПСС и коммунистическое большинство всеми силами стремится сохранить существующую систему сборов, чтобы до крайности довести промышленность и соответственно вызвать обнищание народа, а себя представить радетелями за интересы трудящихся. Старая тактика «чем хуже, тем лучше» приведет к тому, что забастовщики первыми получат продовольственные талоны, а затем их получат и все остальные, стимулируя к проведению последующих забастовок.
Директорский корпус, орденоносцы и лауреаты, ждут не дождутся, когда снова придет вал, будет поступать финансирование и госзаказ. Нужна, не нужна продукция — не наше дело. Главное выпустить продукцию, освоить фонды, отчитаться за год и начать новый год. Нужно сделать аврал, ввести рабочую субботу — введем, сделаем, деньги государственные. Истратим — еще дадут.
Поэтому и производство у нас не гибкое. Будем до крайности модернизировать то, что объективно модернизации не подлежит. Как с нашими джипами типа УАЗ-469. Русские сделают все, что угодно, лишь бы не строить первоклассные дороги, — говорят японцы.
По правилу Мерфи, самое трудное дело надо поручать самому ленивому человеку — он быстрее всех найдет самый короткий путь решения задачи. Наша инженерная мысль находит такие решения, которые в нормальном обществе считаются признаком гениальности или абсурда, но для того, чтобы перейти к выпуску качественно новых изделий, необходимо останавливать весь завод на перестройку или реконструкцию или без остановки готовить условия для запуска новой продукции.
Без государственной поддержки это не получится. Зачем тогда нужно было акционировать предприятие? Раз акционировал, значит, у тебя есть деньги, которые ты должен вкладывать в развитие производства. Если ты скупил акции для того, чтобы развалить производство, то немедленно продай их тому, кто сможет поддержать начатый производственный цикл и выпускать продукцию, пользующуюся спросом, иначе государство должно с тебя спросить так, что мало не покажется.
Это аксиома, изучаемая политической экономией развитого капиталистического общества. Была такая дисциплина в некоторых учебных заведениях.
Наши новоявленные «капиталисты» ездили по всем странам. Все знают, все видели, но они хотят жить по принципу Лени Голубкова — мы тут сидим, а денюжки нам идут. Вкалывать надо. Репу морщить.
Я по простоте душевной, исходя из того, что в городе есть три предприятия, относящихся к министерству авиационной промышленности (аэрокосмическое объединение, мотостороительный завод и агрегатный завод) предложил создать консорциум по созданию нового автомобиля России, примерно как шведский SAAB. А что? Во всех рекламах пишем, что это уникальные предприятия, создающие уникальную продукцию… Так давайте создадим автомобильный завод. Разработаем двигатель для авто по авиационным и космическим технологиям, и вообще создадим его полностью в одном городе, благо есть мощное шинное производство, производство разного оборудования и т. п.
Мое предложение даже не стали рассматривать. Потом мне сказал один из старых конструкторов, что ко мне отнеслись вежливо только потому, что я был полковником в армии и не хотели меня оскорблять при всех, потому что своим предложением я обвинил всех собравшихся в городе представителей разных предприятий и конструкторских бюро в неспособности сделать что-то стоящее и отечественное.
И он прав. Я с ним соглашаюсь. Было бы желание стать мощной автомобильной державой, то не исчезло бы производство «Москвичей», «Волг», автомобилей «ЗИЛ». Появилась бы еще какая-то модификация. Но все это оказалось фантастикой для тех, о ком пелось в «Авиационном марше»:
