Ознакомительная версия.
– Так точно! У вас уже есть постановление прокурора?
– Пока нет, но на семьдесят два часа мы можем задержать его и так. А за это время доказательств будет хоть отбавляй. Один из следователей предложил:
– Может, на машине? Павел спросил:
– А это далеко?
– Не очень!
– Тогда лучше пешком... Пусть люди видят, что Коломейцев им больше не опасен.
ЭПИЛОГ
Светлов, при помощи боевиков Анны, не дал увезти Коломейцева в областной центр. Уже к концу вторых суток дело, заведенное на бывшего начальника РОВД и двух его заместителей, стало величиной с несколько томов энциклопедии. А заявления все продолжали поступать... Разгневанные люди требовали справедливости. Многие боевики остались работать в милиции под руководством Павла. Областное начальство не рискнуло снять старшего лейтенанта с должности начальника РОВД и вынуждено было присвоить ему внеочередное звание капитана. Олег Звягинцев остался его секретарем и внешкором местной газеты. Родные Анны вернулись домой...
Анну Николаевну Иноземцеву солнечным августовским днем хоронил не только весь ее район – многие приехали из других районов и даже областей. На кладбище уже не было места, а люди все шли и шли. Ее положили рядом с мужем и сыном. Юрия Горина, по просьбе Светлова, похоронили рядом... Хозяйка района лежала в могиле между двух мужчин, которые любили ее больше жизни. А третий, с седыми висками и погонами капитана, стоял рядом с ее родителями и плакал, не скрывая слез.
Сычева Лидия Андреевна родилась в селе Скрипниково Воронежской области. Закончила Воронежский пединститут и Литинститут.
Профессиональный педагог и журналист, автор книг «Предчувствие», «Тайна поэта», «Последний блокпост», «Вдвоем». Главный редактор интернет-журнала «МОЛОКО» («Молодое око»).
Член Союза писателей России.
Вот мы говорим: «Чечня! Чечня!» А дома – не Чечня?! Это ж поглядеть, как они тут живут – у каждого по три жены! И все тихо-смирно, никакого шума. Так, баба какая восстанет, и все...
Взять Кашина, Мишку. На ком он только не женился, и к кому он только не приставал! К некоторым – по два раза. То есть уже второй круг стал давать. А ничего в нем выдающегося, если присмотреться, нету. Щупленький, на личико унылый. Пьет сильно... Правда, разговорчивый и ворует здорово.
А воруют они тут все – беспощадно. Кольку Крылова выгнали и нефтебазы, он устроился к хозяину на бензовоз. Бензин воровал, продавал, и на это пили. Лягут в топольках – он, Ванька Разумный, Телкин – и пошло дело. Люди огороды сажают, а они по кустам прячутся. Теперь че-то Кольки не видать – небось, хозяин выгнал. Оно ж надоедает, это воровство.
Да, а Мишка – тракторист, кинет в кузов мешок зеленки, или муки, или семечек, или доску какую – все, что под руку попадается – и к двору... Уже, конечно, в колхозе, хоть в АО, так не украдешь, как раньше, но все-таки. И этот мешок или доску Мишка или пропьет, или подъедет с ними к свободной бабе. И любая примет, потому что у всех хозяйство, а чем кормить?! А тут мужик с трактором, добытчик...
Вот так Мишка кувыркался, кувыркался, а потом задержался на одном месте аж на год с лишним. Вроде, говорят, познакомился он с Надей на базаре или в магазине «Универсаме», лапши на уши навешал до плеч, так и поженились законно. А че, девка молодая, какие у ней мысли? Хоть умные люди и говорили ей: «Не ходи! Не ходи!» А она в одну дуду: «Я Мишу люблю». Как будто другие, те, что советовали, никогда не любили. К любови голову бы надо прилагать, а не только другие части тела...
Жалко ее, конечно, Надю-то... Девка неплохая и рабочая. И на вид ничего, светленькая. А может, оно и лучше, что она замуж вышла, то хоть дате у нее есть, а то б впала в бесстыдство, вон, в районе ходят по рынку, завлекают торгашей, сиськи вывалили. Хотя теперь и детная баба до такого может дойти... При нашей жизни – запросто.
Да, а Мишка Кашин, он попервах, женившись, очумел, что ли: и пить придерживался, и все домой, домой... А потом, когда Надя уж дите ждала, опять закуролесил, закрутил. Раскусил семейную жизнь! Свободы никакой, одни обязанности. Свободы нету, а любви-то у Мишки никогда и не было. А поживи так в четырех стенах, да каждый день одно и то же! Семья, посчитай – почти что монастырь. Мишка воспротивился – запил, загулял. Надя родила; Мишка ей специально стал нервы мотать: мол, дите – не мое. Надя, дура, все терпела (а жили они в кухненке, Надины родители им купили); Мишка, видит, что пронять ее ничем нельзя, завел трактор, кинул фуфайку в кабину и уехал. С чем пришел, с тем, как говорится, и ушел...
А новая кандидатура была у него давно намечена – Варька Дубова. Ну, старше она Мишки, так не в годах дело, а в умениях. А Варька столько пережила и перевидала, что скрутить какого-то Мишку ей в порядке вещей. Девок своих она замуж отдала, справила, хозяйство у ней – три быка да пять поросят (не считая птицы всяких видов), сама она доярка – много ли на горбу или на велосипеде унесешь?! А тут Мишка с трактором. Бабы Варькиному счастью завидовали:
– Варь, че ты его берешь, он же на пятнадцать годов моложе...
– Алка Пугачева с Киркоровым живут, а мне нельзя?
– Варь, да Мишка ж пьёть...
– Да пусть пьёть! Я сама выпить люблю!
Женщина она видная, привлекательная, зубов вставных спереди нету, но вообще, в силе. Жизнь показала, что не любовь Мишке нужна была, а руководство. А Варька, много пережившая и перетерпевшая, она не только Мишкой могла руководить, но и какой-нибудь нацреспубликой – Чечней там, или Ингушетией. Она много раз на ферме хвасталась: «Дали б мне войско, верите, в две недели б война кончилась!»
И бабы верили – Мишку-то она скрутила! Ну, выпьет он на стороне, ну, может, подгуляет – а тянет-то все в Варькин двор... И у быков чистит, и у свиней. Варька пообещала Мишке, как сдадут мясо, справить ему зимнюю куртку кожаную, сапоги.
Но тут снова возникла Надя... Все за счастье свое билась. Схватила она дитя на руки, нарядила его, прибегла на машинный двор. Мишку перестрела. Раз перестрела, и два. Сначала говорила: вертайся, потом видит – дела не будет, стала требовать алименты. А какие алименты, если они неразведенные? А хоть и разведенные – зарплату то жомом дают, то комбикормом. Алименты – ведро жома! Мишка Наде примирительно сказал: «Расстанемся друзьями», – это он в кино, что ли, какомвидал... Ну, онаи ушла.
Но все ж Мишка Надю не знал. Не знал!.. Че-то в ней как завелось, как заработало, как пошла Надя вразнос! Прокралась на ферму (без дитя), подкараулила Варьку (а как раз пересменка была, народу много) да как понесла ее! И «проститутка», и «шалава», и «страхолюдина», и «тряпка подзаборная», и «кикимора», и «Баба Яга»! Насколько Варька человек опытный, а тут даже поначалу опешила – вот тебе и тихая Надя! Потом, конечно, она опомнилась – стала части от доильного аппарата в Надю кидать – промахнулась. Но – поздно, Надя-то ее облаяла!
А людям, че, людям любой скандал – и новость, и радость! Языками чешут неделю, две, пока все кости досконально не переберут. Варька прям аж расстроилась. Надела сарафан лавсановый, косынку, и поехала на центральный участок к председателю Гусакову. Мол, так и так, обороните мое честное имя.
Гусакова, нового преда, из района прислали. Он, как прибыл, фазу собрал народ и говорит: «Здравствуйте, честны люди! Давайте наш колхоз переименовывать, а то на нас долгу много. Переименуемся, так все и спишут». Ну, и проголосовали, как ему надо, а народ его фазу зауважал – во, голова! Толстый такой Гусаков, крепкий...
Варька нажалилась на Надю, Гусаков вызвал Кашина в кабинет. Стол дубовый, лакированный, флаг РФ в углу трехцветный, на столе портрет Путина в рамке, прям не пред, а губернатор или депутат какой. На что Мишка бестия, и то сробел. Штаны на нем замаслены, рубашонка, кепка в руке. А тут Гусаков – вымытый, вычищенный. «Садитесь, – говорит ласково, – рассказывайте».
Мишка и рассказал – в минуту вся жизнь уложилась. А че рассказывать-то?! Стыдно даже.
А Гусаков говорит, отечески:
– Я, Кашин, три раза женат и у всех жен от меня дети. И никто не скандалит, не обзывается. Цивилизованные отношения. Я, Кашин, всех обеспечиваю. Как настоящий мужчина. Ясно?
Ну, Мишка и пошел. Шел, думал, что заплачет, – удержался. Вишь, говорит, всех баб обеспечивает. Всем хорошо... Завел Мишка трактор и поехал к бабе Мане самогонки купить. А сам уже выпивши был, а расстроенный... Страсть! Пришел и говорит:
– Теть Мань! Вот вы – человек ученый, работали звеньевой, что мне делать? Он меня оскорбил! Опишите все на бумагу частному адвокату, буду с ним судиться!
А она:
– Ой, Мишк, тут если все за эти десять лет описывать, кто сколько украл, так никакой бумаги не хватит. На каждый год ежели – целую Библию можно собрать... Ты уж, Миш, молчи, перетопчись как-нибудь, перетерпи. Выпей – вот у меня дымка свеженькая, оно и полегчает. Тише, Миш, тише, ты не расстраивайся!
Ознакомительная версия.
