Дмитрий Крылов. Человек-государство. Мы думаем о государстве. Мы не думаем о себе. — “АПН”, 2009, 16 апреля < http://www.apn.ru >.
“При всем негативном и „инопланетном” отношении русских к власти, при всем неверии ей, она занимает центральное положение в образе мыслей. Государство, власть существует не вне, а внутри сознания. Они интернализованы русскими, и люди не мыслят себя без нее. Эти структуры сознания закладываются в семье в раннем возрасте и таким образом передаются из поколения в поколение. Отношение родителей и ребенка — это та матрица, в которой зашита парадигма взрослых отношений „личность — государство”. Важнейшей ее особенностью в русском случае нужно назвать то, что это отношения доминирования-подчинения, а не равноправия. <...> Отношений с властью у русских нет, есть зависимость от нее, есть обида на нее, но нет дистанции. Власть и государство у русских внутри сознания , и поэтому ей невозможно противиться”.
“Однажды осознав, что государство — это не теплая добрая мама, эти люди всю оставшуюся жизнь фактически не в состоянии действовать, так как это „открытие” парализует их полностью”.
См. также: Дмитрий Крылов, “Замкнутые длинные стратегии” — “АПН”, 2009, 31 марта.
Илья Кукулин. Обмен ролями. — “ OpenSpace”, 2009, 27 апреля < http://www.openspace.ru >.
“Поэзия и проза в своих функциях в нынешней России словно бы поменялись ролями. Проза эмоционально, а не аналитически свидетельствует о травматичности, болезненности общественного сознания, о всевозможных страхах и неврозах. Поэзия же анализирует, свидетельствует, ищет метафоры переходных психологических состояний”.
“Федор Сваровский часто пишет в своих стихах о психологии человека после исторической катастрофы. Такое бедствие у Сваровского, как правило, предстает как заведомо условное: вымышленная, фантастическая война с какими-нибудь космическими пришельцами или локальный конфликт в каком-нибудь дальнем экзотическом государстве. Однако само состояние человека, пережившего слом привычного порядка жизни и ждущего новых бед — или, напротив, считающего бедствия законченными навсегда, подсчитывающего раны и счастливого потому, что удалось спастись, у Сваровского показано очень точно. Не менее важно то, что благодаря фантастическому или экзотическому антуражу такое состояние человека всегда реконструируется как не единственно возможное — как одно из нескольких вообразимых”.
Виталий Куренной. Порнография и отчуждение от мира. Голая видимость. — “Частный корреспондент”, 2009, 24 апреля < http://www.chaskor.ru >.
“Примерно каждый восьмой сайт в Сети является порнографическим (статистика, конечно, приблизительная), а каждый четвертый запрос к поисковым системам связан с порноконтентом. В первой половине 1990-х Интернет вообще правильнее было бы называть „порнонет”: 80% его трафика были так или иначе связаны с порнографией. <...> Ответом на массовый запрос удовлетворения сексуального желания стало проектирование и запуск в тираж виртуальной порновселенной, которая по своему композиционному, визуальному, сценарному и фабульному разнообразию превосходит любую мыслимую сексуальную и эротическую повседневность”.
“Действительный секс не выглядит так, как он выглядит в порнографии. Порнография слишком „идеальна”, чтобы с ней могла сравниться какая-то реальность. Попытка выйти в эту самую реальность оборачивается курьезом, неприятностью или безумием — так, как это изобразил Стэнли Кубрик („С широко закрытыми глазами”)”.
“<...> если книжная порнография все еще заставляет работать фантазию, то поток визуальной порнографии делает ненужным даже работу сексуального воображения — оно просто не может с ней тягаться. Субъект остается наедине с визуальным образом, который не требует от него никакого обращения к реальности, к миру живых сексуальных объектов. Культура эротического соблазна, столь тесно связанная с системой религиозных норм и запретов, улетучивается”.
Олег Лукошин. Капитализм. Повесть-комикс. — “Урал”, Екатеринбург, 2009, № 4 < http://magazines.russ.ru/ural >.
“— Максим! — выставив руки вперед, убаюкивающе говорил ему Денис. — Ты переутомился. Ты устал. Тебе надо успокоиться, отдохнуть. Причина не в капитализме, причина в твоей нервной системе и богатом воображении. Нельзя делить весь мир на черное и белое, на добро и зло.
— Можно, — процедил сквозь зубы Максим. — Я — добро, а ты — зло. Добро всегда побеждает зло.
Он прицелился и нажал на спусковой крючок”.
Первая глава повести-комикса называется “На хер”, последняя — “Конец капитализма”.
Автор (1974 г. р.) живет в Нижнекамске, “пишет с раннего детства”.
Игорь Манцов. Про разврат. Но без клубнички. — “Частный корреспондент”, 2009, 13 апреля < http://www.chaskor.ru >.
“Посмотрите мульты про крокодила Гену и его друзей внимательно: это одновременно инструкция по адаптации в комплекте с ролевой игрой, отчет о проделанной работе, системный анализ и даже список предлагаемых мероприятий. Представлены все основные социальные типы: от городской умницы Шапокляк, усилиями и в интересах которой будет осуществляться впоследствии перестройка, до деревенщины Чебурашки, совершенно потерявшейся в новой среде, утратившей свои имя, породу и даже пол”.
“Еще в 60-е, когда Советский Союз решил встроиться в цивилизацию, поставив задачу „догнать и перегнать”, отечественные грамотные выбрали себе уютный культурный образец — Чехова. Такого Чехова, какого они себе нафантазировали. И в театре, и в кино стали множиться уютные усадебки, в которых хорошо одетые непролетарии с одухотворенными лицами упивались новыми возможностями. Вся эта чеховиана, невероятно талантливая, как у Эфроса, или менее талантливая, как у сотен других мастеров искусств, выполняла функцию ролевой игры для грамотных и для возжелавшей перекраски-перестройки партийной номенклатуры. Репетиция счастливой корпоративной будущности, о да! В своей чеховской картине [„Неоконченная пьеса...”] злой и проницательный Никита Михалков уделал этот миф , за что ему, как говорится, респект. Михалков выдал абсолютно безжалостную ленту о современном грамотном слое, который был известен ему досконально. Михалков показал, что ролевые игры, конечно, возможны, но последствия ролевых игр будут плачевны. Что дореволюционная усадьба — миф, который не воплотить”.
Борис Межуев. Цымбурский и Шпенглер. — “Русский Журнал”, 2009, 29 апреля < http://www.russ.ru >.
“Я думаю, страшная болезнь и связанные с ней обстоятельства во многом избавили Вадима Леонидовича от мучительного выбора в пользу или против власти. Он позволил себе в самом конце жизни этот выбор просто не делать. Последнее, что я слышал из его уст о „путинщине”, было следующее: этот режим плох, все имеющиеся ему альтернативы в настоящее время еще хуже. Я был вполне готов согласиться с этим выводом. Однако этой констатацией нельзя ограничиться. Не видя конкретно политической альтернативы существующему положению вещей в России, Цымбурский безусловно задумывался об альтернативе исторической. <...> Поэтому для того, чтобы четко представить себе политическое мировоззрение Цымбурского во всей его полноте, невозможно обойти стороной и увлечение автора „Острова России” творчеством немецкого философа”.
См. эту статью также: “Русский Обозреватель”, 2009, 17 и 22 апреля, 5 мая <http://www.rus-obr.ru> .
Андрей Окара. “Остров Россия”. Геополитическое сказание о граде Китеже. — “Русский Журнал”, 2009, 14 апреля < http://www.russ.ru >.
“Вероятно, через некоторое время фигура Цымбурского будет осмыслена не только в российском, но и в мировом контексте — его назовут одним из ведущих мировых интеллектуалов начала XXI века”.
“Мне тогда казалось (и кажется до сих пор), что Цымбурский по мировоззрению и особенно по мироощущению был гностиком . <...> Именно потому о своей болезни и о том, что он нее нельзя излечиться — можно лишь немного задержаться среди живущих, говорил иронично — без трагизма, страха и паники. Возможно, его самая известная концепция России-как-Острова — это именно мироощущение гностика, тяготящегося обилием, размерами и постоянным расползанием тварного мира и жаждущего скорее обрести своей небольшой участок Земли Обетованной и никого чужого туда не впускать”.
