В обмен на сумку Поль протянул свою сотню. Шофер покопался в кармане брюк, потом в нагрудном рубашки. Умоляю, сказал Поль. Оставьте, все в порядке. Ну, спасибо, сказал таксист. Он был похож на Тино Росси. И доброго пути. Вы не на Луну? Нет, сказал Поль. С чего вы это взяли? Таксист: Вы не слушаете Синатру? Фрэнк, прекраснейший голос на свете, подхватил прямо-таки с потрясающим успехом: Fly me to The Moon. Ах да, сказал Поль. Действительно. Забавно. Увы, нет. В принципе, лечу в Париж.
Еще один, кого я больше не встречу, подумал он, минуя стеклянную стену холла. Ему даже пришла было мысль, что он уже никогда никого еще раз не встретит. Ошибался. Он встретил ту, которую уж никак не предполагал встретить снова. Молодую женщину с налитыми кровью глазами.
Могло прийти в голову, что речь идет об аллегории смерти. О воплощении не покидающей более Поля смерти. Преследует его по пятам. Везде и всюду. Ничего подобного. Всего-навсего молодая женщина, глазные яблоки которой по той или иной причине налиты кровью. Но если вы настаиваете. А если учесть ее затравленный взгляд. Она воплощает скорее жизнь. Жизнь под постоянной угрозой.
Как бы там ни было. Когда она вошла в самолет. Поль уже сидел у иллюминатора. С правой стороны. Над крылом. Всегда пустое кресло. Никто сюда не хочет. Здесь, кажется, трясет. Поль разместился тут по доброй воле. Ему нравилось смотреть на огромный реактивный двигатель. И особенно нравилось смотреть, как на спуске работают тормозные закрылки. Нижние или верхние. Не разбираюсь. Или воздушные тормоза. Вообще в этом не разбираюсь.
Словно ночь не смогла вернуть ей покой. Успокоить и поддержать. Можно подумать, что здесь ничто не в силах помочь. Она шла по проходу между креслами. Вся в черном. Вышагивая медленно, методично. Пристально всех разглядывая. Одного за другим всех сидящих. Останавливая на каждом свой пронизанный недвусмысленным ужасом взгляд.
На мгновение Поль подумал было, что она разыскивает его. Холодная дрожь пробуравила ему череп. Но нет. Она прошлась по нему взглядом, как и по всем остальным. Всмотрелась, в свою очередь, и в него, прошла мимо и уселась в конце фюзеляжа. Возможно, она просто сумасшедшая, подумал он.
Самолет начал выруливать на взлет. Он уже ни о чем не думал. Отдался. Мощнейшее ускорение вдавило его в кресло. Которое тут же наклонилось. Потом вновь выпрямилось. Деликатно подставляя его под спокойное свечение неба.
Приземление было не таким деликатным. Я больше отсюда не сдвинусь. Так думал Поль во время полета. Когда у него онемели все члены. Своего рода окоченение, стоило ему занять сидячее положение. И все же надо, чтобы я встал. Меня больше никуда не пустят.
Он медлил пошевелиться. Мучился. Видел, как прошла молодая женщина с покрасневшими глазами. Наконец встал. Поднял руки. Вытащил с багажной полки свою сумку. Должно быть, встретился с нею в последний раз, и этот раз и вправду был последним.
Она села в такси. Лотерея очереди. Полю снова выпал роскошный «мерседес». Что привело его мозг в замешательство. Он размышлял. Не понимая, как такое могло быть. Когда такси уже катило прочь, ощущение, что он и не покидал предыдущего. Я больше отсюда не сдвинусь.
Увы, еще как. Он дал свой адрес. Зря я дал ему свой адрес. Надо было сказать, чтобы ехал куда глаза глядят. Пока не скажу остановиться. Или пока у меня будет хватать денег, чтобы с вами расплатиться. Или пока у нас не кончится бензин. Только тогда вы можете. Я вам разрешаю. Выбросить меня на тротуар.
Который на бульваре был весь забит. Суета, суматоха. Полно народу. Не говоря уже о проезжей части. Черным-черно от машин. Запружена в обоих направлениях. Автобусу с раздвижной гармошкой никак не проехать. Ну и, конечно, не добраться до остановки рядом с домом Поля. Все из-за черного такси. Новенький «мерседес» остановился как раз на автобусной остановке. Зажег предупредительные огни. Похоже, не очень торопится выплюнуть своего пассажира.
Из такси вылез Поль. Высокий, костлявый призрак. С медлительностью старца. Захлопнулась дверца. «Мерседес» уехал. Поль пересек тротуар. Вынужденный либо рассекать, либо разделять двойной поток толпы. Противясь течению как какой-то бесполезный остров.
Не раз и не два задетый. Он подходил все ближе, пытаясь вспомнить код входной двери. Закрыв глаза, сосредоточился. Всего-навсего две буквы и три цифры. Не менее миллиарда возможностей. Скажем, комбинаций. Набрал их на пульте. Зеленый индикатор сказал ему: Проходите. Он толкнул дверь и вошел. В общем и целом, чудовищно шумный бульвар. Закрыв дверь, заткнул ему рот. Или прогнал, оттолкнув. Заставил замолчать.
Взять, что ли, почту. Не стоит. Ее, когда приедет, заберет Люси. Она не заставит себя ждать. Забыл, когда приходит ее поезд. А вот мой через. Он посмотрел на часы. Почти через час, и вошел в лифт.
Менее чем через тридцать минут. Вышел с сумкой. Бесполезно брать с собой одежду. На вилле есть все, что мне нужно. Впрочем, если все пройдет как обещано. Или как я обдумал. Мне ничего не понадобится.
На вокзал пошел пешком. Это совсем недалеко. Та четверть часа, что он провел растянувшись на кровати, отдыха не принесла. Он и не надеялся отдохнуть. Обрести что-то вроде былого самочувствия. Таковое не существует. Просто хотел почувствовать себя хоть чуть-чуть неплохо. Хотя бы на четверть часа. Ну что ж, вставай, пора.
Отлогая улица, которая вела к вокзалу, была. Как это говорится? Выметена? Пусть выметена. Была выметена сильным, свежим ветром. Свежий, он освежил Поля. Напоминаю, что было жарко. Сильный, его тормозил.
Полю было плохо. Трудно идти. Больше не могу. У меня больше нет сил. Все впустую. И все же шагай. Пока ты можешь шагать, шагай. Пока ты сможешь. Ты же не оставишь нас здесь. Еще нет. Тогда шагай. Вокзал недалеко. Ты всего-навсего сядешь в поезд. Если сможешь, уляжешься. Может, заснешь.
У него и в мыслях не было, что он еще раз ее увидит. Он увидел Люси еще раз. Не в мыслях. Это была действительно она. Удар в сердце. Он собирался сесть в свой поезд. Она как раз сошла со своего. Мимолетное свидание вслепую на соседних платформах.
Блондинка в черных очках. И всегда была блондинкой. Люси самая настоящая блондинка. Летом почти все время носила черные очки. Кажется, голубые глаза более чувствительны. Летнее освещение им досаждает.
Одета во все светлое. Везла за собой чемодан цвета морской волны. Изначально свойственное ей неравномерное покачивание бедрами с годами только усилилось. Плохо сказано, но так оно и есть. Именно такие детали и трогают. Вы умиляетесь, вспоминая, что всю жизнь провели вместе. Опять плохо сказано. Следовало бы сказать получше.
Плохо сказано или нет. Поль хотел было позвать жену. Позвать. Позвать. Не оставляй меня. Меня покинула смелость. Это слишком сурово. Я не смогу. Но нет. Он удержался. Это бы все усложнило. Сделало бы, если такое возможно, положение дел еще более невыносимым. Тень твоей улыбки. Вспомни. Синатру. Он вошел в поезд.
Вагон 5. Место 42. Черный с красным интерьер. Черный как уголь. Красный как винный осадок. Дымчатое стекло. Внимание, отправляемся. Негромкий звуковой сигнал. Чрево самолета без крыльев. Подножка складывается. Три часа со скоростью сто, двести, триста в час.
Тебе неудобно на этом одиночном сиденье в коридоре около окна. Рядом свободное купе. Поезд идет без остановок до самого. Никто не явится тебя побеспокоить. Ты можешь там обосноваться. Снять обувь. Вытянуть ноги. Контролер увидит, какие у тебя красивые носки. Может, заснешь.
Со спины видны люди, шагающие по перрону на свежем воздухе, на солнцепеке. Поля среди них нет. Где он? Может, остался в поезде. Конечная станция. Все выходят. Не он. Да нет. Он тут. Вот он. Видно и его.
Тоже со спины, шагает вместе с остальными. Со спины в мятой куртке. На солнцепеке. Такой перепад температур между вагоном с кондиционером и свежим воздухом на перроне. Около десяти градусов. Поль едва не упал в обморок. Задохнулся. Нечем дышать, но все ж худо-бедно. Пройдет. Он идет.
Они переходят через пути. Здесь нет подземного перехода. Боязнь пустоты, головокружение. Параллели, которые, как и полагается, сходятся в бесконечности. Рельсы, полосы, линии. Бег добела раскаленной стали.
Он никак этого не ждал. Оказалось, его ждут. С другой стороны от путей. На противоположном перроне. У входа на маленький крытый вокзал. Табличка. Прикрепленная к груди картонка. Под подбородком у светловолосого парня. Дощечка с надписью, которая гласила: такси. «Лазурные струи». Это вы?
Да. «Лазурные струи» это я. Не помнил, чтобы заказывал машину. Охвачен обращенной в прошлое паникой. Черт, подумал он, совершенно забыл. Кто-то, должно быть, заказал для него такси. Кроме Люси некому.
Она сказала малому. Совсем молодому парнишке, который вел машину. Отвозившему ее этим же утром на вокзал: А после обеда возвращайтесь к поезду в такой-то час подобрать моего мужа. Договорились? Вы все поняли?
