— Дура! — рявкнул Эрл. — Давай-давай, жри!
Он пошел в спальню, закрыл дверь и лег на кровать. Телевизор было слышно и здесь. Эрл заложил руки за голову и уставился в потолок.
Она вошла в комнату.
— Я еще раз попробую, хорошо?
— Попробуй, — буркнул Эрл.
Через два дня утром она позвала его в ванную и показала на весы:
— Смотри!
Он посмотрел, потом достал бумажку и снова посмотрел. Дорин улыбалась.
— Три четверти фунта, — сказала она.
— Это уже что-то, — ответил Эрл и погладил ее бедро.
Эрл все время просматривал объявления о работе. И на биржу труда тоже ездил. Каждые три-четыре дня он мотался на собеседования, а по вечерам подсчитывал ее чаевые. Он разглаживал ладонью на столе долларовые банкноты, отдельными стопочками раскладывал пяти-, десяти- и двадцатипятицентовые монеты — по доллару. Каждое утро он заставлял ее взвешиваться.
За две недели она сбросила три с половиной фунта.
— Я все равно что-то хватаю, — сказала она. — Целый день я голодаю, а потом все равно что-нибудь перехватываю на работе. Вес прибавляется.
Но через неделю она сбросила уже пять фунтов. А еще через неделю девять с половиной. Вся одежда стала ей слишком велика. Пришлось даже залезть в деньги, отложенные на квартплату, чтобы купить новую форму.
— На работе мне постоянно что-то говорят, — сказала она.
— И что же? — спросил Эрл.
— Говорят, я слишком бледная. Что сама на себя не похожа, что я слишком уж много сбросила.
— А что плохого в том, что ты похудела? — спросил он. — Не обращай на них внимания. Пускай не суют нос не в свое дело. Тоже мне нашлись советчики. Тебе с ними детей не крестить.
— Но ведь мы вместе работаем, — сказала Дорин.
— Пусть так, но детей ведь тебе с ними не крестить.
Каждое утро он шел с ней в ванную и просил встать на весы. Потом с листком бумаги и карандашом опускался на колени. Весь лист был исписан датами, днями недели, количеством фунтов. Он смотрел на цифры на весах, потом смотрел в листок и либо одобрительно кивал головой, либо поджимал губы.
Теперь Дорин гораздо больше времени проводила в кровати. Проводит детей в школу, и снова ложится. И еще она дремала днем, перед тем, как идти на работу. Эрл сам хозяйничал или смотрел телевизор, не мешая ей спать. Еще он ездил в магазин, редко когда — на собеседования.
Однажды вечером он отправил детей спать, выключил телевизор и решил пойти в бар пропустить пару кружек. Когда бар закрылся, Эрл поехал в кафе, где работала Дорин.
Он сел за стойку и стал ждать. Заметив его, она спросила:
— С детьми все в порядке?
Он кивнул.
Какое-то время он выбирал, что бы заказать. И внимательно следил за ней, как она ходит взад-вперед за стойкой. В конце концов выбрал чизбургер. Дорин передала заказ на кухню и отправилась обслуживать кого-то еще.
Другая официантка подошла к Эрлу с кофейником и наполнила его чашку.
— Твоя подруга? — спросил Эрл и кивнул в сторону своей жены.
— Ее зовут Дорин, — сказала официантка.
— Когда я был здесь в прошлый раз, она выглядела совсем иначе.
— Ну не знаю, — пожала плечами официантка.
Он съел чизбургер и выпил кофе. Заходили новые посетители, рассаживались у стойки. Почти всех обслуживала Дорин, хотя и работала с напарницей. Эрл следил за женой и внимательно вслушивался в то, что говорят люди. Дважды ему пришлось встать и уйти — нужно было в туалет. И всякий раз боялся пропустить что-то существенное. Когда он вернулся во второй раз, его чашку уже унесли, а на его месте сидел новый посетитель. Он взял стул и сел у дальнего конца стойки, рядом с пожилым человеком в полосатой рубашке.
— Чего тебе еще? — спросила Дорин, удивившись, что он все еще тут. — Я думала, ты уже давно дома.
— Принеси мне еще кофе, — попросил он.
Пожилой мужчина читал газету. Он поднял глаза и наблюдал, как Дорин наливает Эрлу кофе. Потом он проводил Дорин взглядом. И снова уткнулся в газету.
Эрл пил кофе не спеша, маленькими глоточками, думал, что мужчина что-нибудь скажет. Он краем глаза следил за ним. Тот, покончив с едой, отодвинул тарелку в сторону. Потом прикурил сигарету, положил газету перед собой и продолжил чтение.
Дорин вернулась, забрала грязную тарелку и подлила мужчине кофе.
— Как она вам? — не выдержал Эрл, кивая в сторону Дорин. — Не правда ли, в ней что-то определенно есть?
Мужчина оторвался от газеты, посмотрел сперва на Дорин, потом на Эрла и, ни слова не сказав, снова принялся читать.
— Ну так как? — не унимался Эрл. — Я же вас спрашиваю. Как она вам? Скажите. Ничего себе или не очень?
Когда Дорин снова пошла вдоль стойки в их сторону, Эрл коснулся плеча своего соседа и сказал:
— Послушайте, посмотрите-ка на ее задницу, нет, вы только гляньте. Простите, принесите мне мороженого с шоколадным сиропом! — крикнул Эрл Дорин.
Она встала прямо перед ним и набрала воздуху, будто собиралась что-то сказать. Потом повернулась к нему спиной, взяла вазочку и черпачок для мороженого. Она склонилась над морозилкой, дотянулась до мороженого и начала зачерпывать. Эрл посмотрел на мужчину и, подмигивая, кивнул в сторону Дорин — юбка задралась, стали видны ее ляжки. Но мужчина нашел взглядом другую официантку и, засунув газету под мышку, полез в карман за деньгами.
Та сначала подошла к Дорин:
— Это что за тип там сидит?
— Который? — обернулась Дорин, не выпуская из рук вазочку.
— Вон тот, — кивнула официантка в сторону Эрла. — Кто этот чертов шутник?
В ответ Эрл изобразил самую свою неотразимую улыбку. Он так и сидел с этой улыбкой, пока не начало сводить скулы.
Но напарница Дорин бесстрастно смотрела на него, а Дорин лишь покачала головой. Пожилой мужчина положил немного мелочи на стойку, и тоже ждал, что скажет Дорин. Все уставились на Эрла.
— Это муженек мой — продавцом работает, — наконец произнесла Дорин, пожимая плечами. Затем она поставила перед Эрлом мороженое без сиропа и направилась к кассе, чтобы его рассчитать.
Что вы делаете в Сан-Франциско?
(Перевод А. Рейнгольда)
Ко мне это не имеет никакого отношения. Разговор пойдет о молодой семье с тремя детьми, что в том году летом переехала в дом, который по моему маршруту. Я снова вспомнил о них в прошлое воскресенье, когда прочитал в газете про молодого человека, которого арестовали — он убил свою жену и ее любовника бейсбольной битой в Сан-Франциско. Конечно, это был не тот, про которого я рассказываю, просто они похожи — у того была точно такая же борода. Но сама ситуация заставила меня призадуматься.
Меня зовут Генри Робинсон. Я почтальон, то есть государственный служащий аж с 1947 года. Всю жизнь я прожил на Западном побережье, не считая тех трех лет, когда был на войне. Я уже двадцать лет как разведен, у меня двое детей, которых я после развода почти не видел. Нет, человек я не легкомысленный, хотя и не сказать, чтобы очень серьезный. Думаю, по теперешним дням, нужно и то, и то. И еще нужно работать — и чем больше, тем лучше. Если человек не при деле, у него образуется слишком много свободного времени, вот он и начинает задумываться — о себе и о своих жизненных неурядицах. Я убежден, что отчасти это и подвело того молодого человека, который к нам сюда переехал — он не работал. Но пускай это останется на ее совести. Жены, я имею в виду. Это она его отговаривала.
Битники, одним словом, вы бы тоже так подумали, их увидев. Муж носил бородку клинышком и выглядел так, словно ему явно недостает нормального плотного ужина и послеобеденной сигары. Женщина была очень хороша — у нее были длинные темные волосы и красивое лицо, тут не поспоришь. Только уж не взыщите за правду — мать и жена она была никудышная. Она была художницей. Что же касается молодого человека — точно не скажу, но, наверное, он занимался чем-то непонятным. Короче, ни он, ни она не работали. Но за жилье платили исправно и как-то сводили концы с концами, по крайней мере, летом.
Первый раз я увидел их субботним утром, было часов одиннадцать или четверть двенадцатого. Я обошел уже две трети своего участка, когда повернул к их дому: смотрю, во дворе стоит «Форд-седан», 56 года, и прицеп фирмы «У-Хаул». Эта фирма занимается переездами. На Пайн-стрит всего три дома — их последний, в двух других живут Мерчисоны — они здесь чуть меньше года, и семья Грантов — эти у нас здесь уже около двух лет. Мерчисон нанялся на деревообрабатывающую фабрику «Симпсон», а Джин Грант по утрам работала поварихой в кафе «У Денни». Итак, эти два дома, потом незастроенный участок, а потом дом, где раньше жили Коулы.
Вот там я их и увидел. Его — во дворе у прицепа, а она шла к двери с сигаретой во рту, в обтягивающих джинсах и белой мужской футболке. Увидев меня, она остановилась, я в этот момент проходил по дорожке мимо. Притормозил возле их почтового ящика и кивнул на коробки.
