- Доченька… Там в кухне - все на столе. Покушай, детка.
- Спасибо, мамуля.
Лида тихо пробирается к Настиной раскладушке, опускается на корточки и трогает Настю за плечо:
- Настюхочка… Там Мишка внизу. Просит тебя на секунду выйти.
Настя открывает глаза, свешивается с раскладушки и заглядывает под стол, чтобы убедиться, спит мать на своем диване или нет.
И тихо говорит Лиде:
- Лидуня, если тебе нетрудно, спустись к нему и пошли его… - Настя берет Лиду за воротник, притягивает к себе вплотную и что-то шепчет ей на ухо.
- Что?! Что ты сказала?! - в ужасе отшатывается Лида.
И тогда Настя достаточно громко повторяет:
- Я сказала, чтобы он пошел…
Нина Елизаровна на своем диване зажмуривается и зажимает уши руками.
На светящемся будильнике два часа ночи. Не спит Нина Елизаровна. Уткнулась глазами в спинку дивана…
Настя не спит на своей раскладушке. Смотрит в закрытую дверь бабушкиной комнаты, злобно вытирает взрослые слезы с детского лица.
В маленькой комнате все ворочается и ворочается с боку на бок Лида. Тоже никак не может уснуть…
Да и Бабушка - неподвижная, немая, почти не дышащая, вонзила открытые немигающие глаза в потолок, на котором вздрагивает отблеск уличного фонаря.
И всплывают в остатках бабушкиной памяти ее постоянные беззвучные черно-белые видения…
(i)…Тогда, в сорок девятом, она проснулась от звука подъехавших к дому машин. Тихо выскользнула из широченной постели, где на второй подушке сладко посапывал Друг, метнулась к окну и увидела «эмку» и «воронок» у подъезда…(/i)
(i)…Потом трясущемуся, растерянному Другу его помощник предъявлял ордер на арест, а еще один подавал Бабушке уже заранее заготовленные листы протоколов, и она, сидя за туалетным столиком в ночной рубашке, подписывала их с одной и другой стороны. Друг увидел, что Бабушка подписывает протоколы, закричал, забился в истерике, упал на колени, подполз к ней, стал целовать ей ноги, рыдая и умоляя не подписывать эти страшные листы.(/i)
(i)А Бабушка, боясь поднять на него глаза, поджимали босые ноги под банкетку и ставила одну подпись за другой…(/i)
(i)Помощник дал знак увести Друга. И когда дверь за ними захлопнулась, он подошел к бабушке, намотал ее длинные волосы на правую руку, а левой стал расстегивать ширинку своих форменных галифе…(/i)
В день бабушкиного рождения утро, как всегда, началось с дикой суматохи: уже готовая к выходу из дома Лида мечется по квартире:
- Где мои перчатки? Мама, ты не видела моих перчаток? Бабушка, с днем рождения! Прости меня, миленькая… Голова кругом… Ну где же мои перчатки?!
Нина Елизаровна вынимает Лидины вещи из шкафа, стопкой складывает их на диван:
- Лидочка! Паспорт, билет на самолет и деньги будут лежать вот здесь. Да! Бабушка подарила тебе к отпуску пятьдесят рублей!
- Бабуленька, спасибо, родненькая… Господи, ну где же перчатки?!
Настя в одних трусиках и короткой ночной рубашке убирает свою раскладушку.
- Ты эту кофточку берешь с собой? - спрашивает Нина Елизаровна.
- Мама, успеется с кофточкой! Я на работу опаздываю! Где мои перчатки?
- Завтра в шесть утра тебе улетать! Когда ты думаешь собирать вещи? Сегодня весь вечер у нас будет народ!
- Боже мой, еще вчера перчатки лежали перед зеркалом в прихожей! Настя, где мои перчатки?
- В машине - не можешь без перчаток? - спрашивает Настя.
- Какая машина?! - орет Лида. - Он еще позавчера вечером улетел! Ну где же мои перчатки?
- Слушай, ты с этими перчатками уже всех в доме заколебала! - Настя проходит в прихожую, вынимает Лидины перчатки из своей куртки. - На, подавись своими перчатками!
- Мама, ты видишь?! Ты видишь, что это такое растет?! - кричит Лида, но в это время из бабушкиной комнаты раздается сильный удар корабельной рынды.
Бом-м-м!!! - несется по всей квартире.
- Судно! Судно забыли вынуть из-под бабушки! - кричит Лида.
- Иди, иди уже со своими перчатками, - говорит ей Настя и проходит в комнату Бабушки: - Привет, бабуля! Ну что там у нас?
Она довольно ловко вытаскивает судно из-под Бабушки, морщит нос и вопит на всю квартиру:
- Ура! Бабушка покакала!
На вытянутых руках, отвернув голову в сторону, она проносит судно мимо сестры и матери в ванную:
- Милости прошу! Вуаля! Какой цвет! А запах! Кристиан Диор!
Она сливает судно и начинает его мыть щеткой.
- Что ни говори, а в жизни всегда есть место подвигу! Да, Лида?
- Дура малолетняя! Раз в жизни… И то умудрилась спектакль устроить! -почему-то обижается Лида и выскакивает за дверь.
Настя выходит с чистым судном из ванной и уже без ерничества, спокойно просит мать:
- Мамуль, подмой бабушку сама. Мне, наверное, с этим не справиться.
Нина Елизаровна берет Настю за уши, притягивает к себе и целует ее в нос…
В теплой курточке, в джинсах, заправленных в резиновые сапожки, и в спортивной шапочке Настя стоит в кухне и записывает все, что говорит Нина Елизаровна:
- Черный хлеб - целый. И два батона белого по двадцать две. Виктор Витальевич любит по двадцать две. И обязательно смотайся в «Прагу»! Там могут быть крутоны из ветчины. Помнишь, я к Новому году покупала? Так… Нас - трое, Виктор Витальевич - четыре, папа - пять, Евгений Анатольевич - шесть.
- Что еще за Евгений Анатольевич?
- Я тебе уже говорила. Возьмешь шесть штук. Ясно?
- Да. А бабушка будет опять овсянку жрать?
- Настя!.. А бабушке там же купишь две куриные котлетки. - Нина Елизаровна лезет в шкафчик за деньгами и видит несколько трешек, лежащих отдельно. - А это что за деньги?
- Степуху вчера получила.
- Очень кстати. А почему так мало?
- Елки-моталки! - вспоминает Настя, открывает холодильник и достает из морозильной камеры смерзшийся пакет. - Я же к сегодняшнему дню языки достала! Шесть сорок за них отдала! Мамуля, их же нужно срочно разморозить!
- Языки? Настя! Немедленно признавайся, где ты достала языки?
- Мам, знаешь, есть такой анекдот: что такое «коммунизм?» Это когда у каждого советского человека будет свой знакомый мясник в магазине. Вот мы сегодня и заглянем в наше светлое будущее…
- Это безнравственно, Настя! И отвратительно!
- Зато вкусно! Давай деньги, я пошла, - Настя вынимает из рук матери деньги, берет сумку и уже в дверях говорит: - Ма, я заскочу на рынок? Папа очень любит киндзу. Куплю ему пучок?
- Купи… - растерянно говорит Нина Елизаровна.
Троллейбусная остановка точно напротив Лидиной работы.
Лида выскакивает из троллейбуса, перебегает тротуар и плечом толкает старинную роскошную стеклянную дверь своего учреждения.
И тут же, в тамбуре, перед второй, тоже прозрачной дверью, Лиду останавливает молодая печальная женщина с пятилетним мальчиком.
- Простите, пожалуйста. Вы - Лида?
- Да. А собственно…
- Я - Надя. Жена Андрея Павловича.
Лида зажмуривается, нервно трет руками лицо.
- Простите меня, Лидочка, - с трудом говорит Надя. - Но мне сейчас просто не к кому…
- Что вы, что вы… Это вы меня простите… Это я… - сгорая от стыда, бормочет Лида.
- Вы уже знаете? - горестно спрашивает Надя.
- Что-нибудь с Андреем Павловичем?! - пугается Лида.
Маленький мальчик крепко берет Лиду за руку, поджимает ноги и пробует качаться, держась одной рукой за руку матери, а второй - за руку Лиды.
- Они уехали вместе на юг. С вашей подругой. С Мариной…
- Нет! Нет! Нет! - в отчаянии кричит Лида. - Это ошибка! Этого не может быть!
Все сильнее раскачивается мальчик.
- Она вылетела вчера. Вслед за ним.
- В Адлер? - зачем-то спрашивает Лида.
- В Ялту. Он в последний момент поменял билет на Симферополь.
Мальчик раскачивается все сильнее и сильнее. Обе женщины уже еле стоят на ногах…
- Лидочка… Вы не могли бы как-нибудь с ней связаться? Попросите ее не делать этого! Двое детей… Второму - десять месяцев. Он с моей мамой сейчас… Костя! Отпусти тетину руку! Ты же видишь, как ей тяжело!
- Ничего, ничего… Он легкий, - говорит Лида.
- Если он от нас уйдет… У меня даже специальности никакой. Помогите мне, Лидочка! Умоляю вас… - плачет Надя.
За внутренней стеклянной дверью военизированная охранница с булыжным рылом проверяет пропуска у служебного люда… А за внешней - бежит, торопится, плетется, едет, мчится, тормозит и снова срывается с места осенняя утренняя Москва…
После курсов Евгений Анатольевич прибегает в свой гостиничный номер переодеться. В руках у него уже поздравительный тортик.
Вместо пожилого туркмена с «Панасониками» соседом его оказывается здоровенный молодой мужик в одних кальсонах.
- О! У меня новый сосед? - радушно говорит Евгений Анатольевич. -Здравствуйте, здравствуйте.
