— А как же «Ольсен с ребятами»?
— Что? — переспрашивает Май Бритт.
— Нет, ничего. Проехали.
— Наша музыка хорошо идет за рубежом, — продолжает Май Бритт. — «АВВА», «Roxette», «Kent», есть и другие. Мне все они, сам понимаешь, не нравятся, но к теме нашего разговора это не относится. Кстати говоря, «Timbuktu» и «Svenska Akademin» я люблю. И этого, Петтера. Они в музыке понимают.
— Мы тоже понемногу музыку экспортируем. Некоторые наши тяжелые металлисты известны в Италии. Уже не говоря о группе «Грибы курим». Эти вообще были на гастролях в Штатах, а может быть, даже в Японии.
Май Бритт треплет его по щеке.
— Какие вы, норвежцы, все-таки пусики, — сказала она. — Грибы не курят. А курят вот это. — И она протягивает Допплеру почти выкуренную самокрутку. — Кстати говоря, проект «Последний герой» придумало шведское ТВ. Мне его идея глубоко не симпатична, но это шоу с триумфом идет по всему миру. Напомни мне, какие новые идеи выдало норвежское телевидение?
— «Туре ведет розыск», — тихо отвечает Допплер.
— Что ведет? — переспрашивает Май Бритт.
— Розыск, — отвечает Допплер. — Это такая программа, где человек по имени Туре помогает людям найти того, с кем они потеряли связь: маму, сына или там зверюшку домашнюю.
— Вроде Армии спасения, — говорит Май Бритт.
— Отчасти, — отвечает Допплер. — Но многие смотрят. Им кажется, что это трогательно.
— В наши дни на трогательности далеко не уедешь. Но вы, норвежцы, такие наивные. Так, — продолжает она, — теперь о литературе. У нас есть Сельма Лагерлёф и Стриндберг.
— А у нас — Ибсен и Гамсун, — отвечает Допплер.
— Ладно, ничья.
— Нет, у нас есть еще Эрленд Лу, автор нашей истории. Не будь его, не было бы и нас.
— Это меняет дело, — говорит Май Бритт. — Не стану мелочиться. В литературе победа за вами, но в спорте у нас есть Бьёрн Борг, Ингемар Стенмарк, Гунде Сван, Роберт Вассберг, Каролина Клунф, Хенке, Златан и Аня Перссон, и наверняка еще пятнадцать — двадцать имен, которые я назову в другой раз, когда ты не будешь таким сонным.
— Зато мы в лыжах впереди, — отвечает Допплер.
— Разве что в гонках на большие дистанции, — уточняет Май Бритт. — Но почти во всех остальных видах мы вас бьем.
— У нас есть Яльмар Андерсен, — возражает Допплер.
— А у нас Сикстен Ернберг, — говорит Май Бритт.
— Зато у нас трамплин Холменколлен, — включается Допплер. — И деревянные средневековые клепаные церкви. И городок в Средней Норвегии, где пекут отличную сдобу. И северные олени. И я отказываюсь верить, что «Findus» шведская фирма.
— Знаешь, надо бы тебе поспать, — говорит Май Бритт. — Ложись-ка вот тут в кабине на кровать.
Допплер послушно укладывается. Все равно аргументов у него больше нет. И к тому же он снова стремительно падает, валится на спину в никуда, но «Globetrotter» подставляет ему кровать. «Volvo Trucks» смягчают удар.
— Плохо, что ты не хочешь переспать со мной, — вздыхает Май Бритт. — Сегодня жизнь твоя черна. Но придут иные времена. И рядом буду я[12].
* * *
Допплер заснул, а Май Бритт сделала вот что: разулась и стала медленно ходить кругами вокруг дуба перед домом. Она с наслаждением шлепала по мокрой траве. Кто-то поморщится: мол, что за дешевые романтические эффекты, — и напрасно. Совсем юные и очень пожилые люди редко работают на публику. Просто Май Бритт нравится это холодящее, бодрящее ощущение, когда мокрая трава касается кожи. И ее радует мысль, что этого у нее не отнять. Попугаев — да. Но не право ходить босиком по росе на рассвете.
В теплое время года она ходит так каждый день. И если бы Допплер не заснул, Май Бритт уговорила бы его составить ей компанию. Она справедливо предполагает, что Допплеру наверняка понравится ходить вот так, босиком. «Как и любому человеку, наверно», — думает Май Бритт.
* * *
Пока Допплер отсыпается, Май Бритт беспардонно делает деньги на Бонго и Грегусе. Как и многие другие борцы за лучший мир, она исходит из того, что цель оправдывает средства. А обстоятельства таковы, что содержать домашнюю страницу в Интернете стоит денег. И чтобы она выглядела так, как хочется Май Бритт, необходимо докупить еще разное оборудование. Сканер, например. Камеру с мегапикселями. Дополнительный жесткий диск. Да много чего, если подходить к делу серьезно. Май Бритт ужасно раздражает, что все самые идиотские, балабольные домашние страницы сделаны, судя по всему, на дорогом новейшем оборудовании, а ей, человеку, который ведет борьбу за лучшее будущее, приходится мучиться с какими-то допотопными агрегатами.
И поскольку Май Бритт женщина не промах, то она, конечно, не преминула воспользоваться редким случаем и уже сочинила объявление о том, что за сто крон с человека проезжающие мимо туристы могут поучаствовать в сафари на лося. С гарантией: не видел лося — получи деньги обратно.
Автобус с бельгийскими туристами уже стоит перед домом. Из-за неожиданно спокойного движения они опередили график, и у них осталось время до следующего мероприятия, так что теперь они окружили Май Бритт, которая под перевод гида рассказывает им историю Грегуса — приемыша лосей. Вы наверняка слышали о нем, говорит Май Бритт. Нет? Ну не важно, хотя о нем писали газеты и рассказывало телевидение, утверждает Май Бритт. Его вырастили лоси, они взяли его к себе, когда он в младенчестве остался сиротой — родители провалились под лед и утонули. Май Бритт нашла мальчика в лесу год назад, он был чрезвычайно истощен. Он не умеет разговаривать, продолжает Май Бритт, и я его учу, хотя дело идет туго. Но, обещает она, я не сдамся, пока мальчик не заговорит по-человечески.
Зато малыш прекрасно общается с лосями. И умеет находить их в лесу. Если сейчас поблизости пасется лось, Грегус наверняка найдет его, это я вам гарантирую. Бельгийцы аплодируют и таращатся на Грегуса с ужасом и восторгом.
Пока участники будущего сафари переодеваются и готовят фотоаппаратуру, Май Бритт успевает растолковать Грегусу, что если он помолчит несколько часов, то будет щедро вознагражден. Бонго они отвели в ближайший лесок. Он бродит там и не может, бедный, понять, что происходит.
Умолкнувший Грегус заходит в лес, Май Бритт с бельгийцами следуют за ним на некотором отдалении.
Май Бритт заставила туристов красться на манер злодеев в детских театрах или в немом кино. Бельгийцы пыхтят, старательно поднимают ноги как можно выше и чувствуют себя участниками старинного скандинавского ритуала. Наградой им всего через несколько минут становится трогательное зрелище: годовалый лосенок пощипывает травку на идиллически живописной опушке. Май Бритт знаком велит всем лечь. Грегус подходит к лосю, шепчет ему что-то на ухо и похлопывает по холке. На глазах у туристов мальчик приручает пугливое животное. После этого объявляется фотосессия. Все по очереди фотографируются с Бонго на память, хотя это приключение и так забудется не скоро. Для многих бельгийцев посещение этого вермландского местечка, мимо которого они вообще-то должны были промчаться на скорости девяносто километров, станет самым ярким впечатлением из всего тура по Швеции и Норвегии. Столько удовольствия и за разумные деньги! — будут вспоминать они с удовлетворением.
За день на хуторе Май Бритт успевают побывать японцы, голландцы, итальянцы, поляки, ну и немцы, само собой.
К тому времени, когда ближе к вечеру проснулся наконец Допплер, Бонго с Грегусом успели насобирать для Май Бритт тысяч двадцать на борьбу с глобализацией и эксплуатацией людей. Допплер страшно разозлился: кто позволил Май Бритт так беззастенчиво использовать его сына и его лося? Она наверняка нарочно подпоила его, прельстившись нечестным приработком. Но Май Бритт только широко улыбается на все его обвинения и готовит еду — поздний завтрак, совмещенный с ужином.
По ее мнению, Допплер должен еще поблагодарить ее. Если он настаивает, она, конечно же, оплатит прокат Бонго и Грегуса, но разве хорошо быть таким мелочным? Деньги пойдут на благое дело, так что пусть не требует с нее платы. На ее месте любой разумный и практичный человек поступил бы точно так же. Она выросла в лесу и приучена не упускать свой шанс, тем более подворачивается он так редко.
Лось — это прекрасно, конечно. Но сам по себе он денег не принесет. Вы, норвежцы, сентиментальны и оторваны от жизни, говорит Май Бритт. Никто в Европе не работает так мало, как вы. Амбиции вам неведомы. При виде лося вы только охаете и восторгаетесь: как величественно он смотрится, как красив, как прекрасен, — а мы, шведы, еще прикидываем, как сделать на нем деньги. Нефть развратила вас, говорит Май Бритт. Вы потеряли бдительность и не готовите детей к самостоятельной жизни. И это вас погубит.
* * *
Как и большинство людей его круга, фон Борринг несколько лет провел в университете Упсалы, хотя знал, что нужды работать у него в будущем не будет. Он изучал биологию, слегка интересовался и другими науками. Спал он тогда еще как все люди, в помещении. То есть в квартире, которую снимал на паях с двумя другими обеспеченными молодыми людьми, тоже не предполагавшими когда-либо в поте лица зарабатывать на хлеб насущный.
