Ознакомительная версия.
Марсию подготовили в соседней палате и вкатили на каталке. Медсёстры со всеми предосторожностями устроили её на операционном столе. Капельницу на штативе присоединили к её руке.
Норма, главная медицинская сестра Госпиталя, рассказывала Марсии, что усыновила детёныша панды.
— Как же вы его привезли? Вам разрешили? — допытывалась Марсия.
— Нет, — отвечала Норма смеясь, — он останется у себя на родине, в Китае, но мы будем обеспечивать его всем необходимым, пока он не сможет жить отдельно от своей мамы. Только вот никак она не подберёт для зверёныша кличку, — добавила Норма. — Как лучше назвать панду?
Пока девочка ломала голову над этим вопросом, Норма поставила ей на грудную клетку разноцветные пластинки, соединённые с электрокардиографом, а врач-анестезиолог ввёл ей в указательный палец крохотную иглу. Это был зонд, с помощью которого можно контролировать состав крови. Врач ввёл препарат в капельницу и заверил Марсию, что та сможет продолжить раздумья об имени для детёныша панды после операции. А пока следовало сосчитать вместе с ним до десяти. Анестетик опустился по катетеру и проник в вену. Марсия уснула между цифрами «два» и «три». Реаниматолог следил по мониторам за показателями жизнедеятельности. Норма замкнула на лбу у Марсии обруч, чтобы исключить какие-либо движения головой.
Подобно умелому дирижёру, Фернстайн произвёл перекличку своей бригады. Каждый участник доложил со своего поста о готовности. Фернстайн подал сигнал доктору Лалонду, и тот нажал на рукояти аппарата нейронавигации. Лорен следила за ним не отрываясь.
Первый надрез был произведён в 9 часов 27 минут, началось двенадцатичасовое путешествие в сокровенные глубины детского мозга.
* * *
Проект, представленный Полом и Артуром, как будто приглянулся клиентам. Директора консорциума, выбиравшие архитекторов для своей новой штаб-квартиры, сидели вокруг огромного стола красного дерева в зале заседаний. Все утро Артур расписывал, каким будет вестибюль, какими — залы, какими — прочие помещения; в полдень его сменил Пол с диапозитивами чертежей и рисунков, появлявшимися на экране у него за спиной. Когда часы на стене показали четыре часа дня, председательствовавший поблагодарил двоих архитекторов за выполненную ими работу. Члены совета директоров все обсудят и до конца недели примут решение, какому из двух представленных проектов отдать предпочтение.
Артур и Пол встали, попрощались с присутствующими и вышли. В лифте Пол длинно зевнул.
— Кажется, всё вышло неплохо, как твоё мнение?
— Вероятно, — тихо откликнулся Артур.
— Тебя что-то не устраивает? — спросил его друг.
— Как ты думаешь, в универмаге «Мейси» продаются поводки-рулетки?
Пол поднял глаза к потолку кабины. Прозвучал звонок, двери раздвинулись на третьем уровне подземного гаража.
— Я совершенно вымотан, — сказал Пол. — Такие презентации чрезвычайно изнуряют.
Артур сел в машину, ничего не сказав.
* * *
Сердечный ритм Марсии был стабилен, Фернстайн потребовал постепенного увеличения анестезии. Вторая серия эхограмм подтвердила нормальный ход резекции. Миллиметр за миллиметром электронные руки под управлением доктора Лалонда резали опухоль в затылочной доле мозга Марсии и поднимали срезы на поверхность. На четвёртом часу работы Лалонд оторвался от работы.
— Смену! — потребовал он, его глаза выражали беспредельное утомление.
Фернстайн подал Лорен знак занять место за аппаратом. На мгновение она растерялась, взгляд профессора подбадривал и возвращал уверенность.
Тысячи раз она повторяла эти движения на стимуляторе, и вот настал день, когда от её умения зависела человеческая жизнь.
Как только она села к аппарату, страх сняло как рукой. Лорен сияла. Кончиками пинцета она ухватила свою мечту.
Её действия были безупречны, её умение ошеломляло. Вся бригада следила за ней, Норма уже читала в глазах профессора гордость за способную ученицу.
Лорен сидела у манипулятора до начала седьмого часа операции. Когда ей тоже понадобилась замена, компьютер показывал, что резекция сделана на 76 процентов. Лалонд занял своё место, одобрительно подмигнув молодой сотруднице.
* * *
— Я высажу тебя у агентства, а сам смоюсь домой, — сказал Пол.
— Лучше довези меня до Юнион-сквер, мне надо купить кое что.
— Можно мне узнать, чего это ты вздумал покупать поводок, не имея собаки?
— Для одной знакомой!
— Успокой меня: у неё-то по крайней мере собака есть?
— Ей семьдесят девять лет, если это сможет тебя успокоить.
— Не сказал бы, — вздохнул Пол, тормозя у тротуара перед большим универмагом «Мейси».
— У нас сегодня ужин. Где встречаемся? — спросил Артур, вылезая из машины.
— «Клиф-Хаус», в восемь вечера. Будь добр, сделай над собой усилие, а то в последний раз ты вовсе не блистал вежливостью. Тебе предоставляется второй шанс произвести хорошее первое впечатление, постарайся его не упустить!
Артур проводил кабриолет взглядом, посмотрел на витрину и ступил во вращающиеся двери универмага.
* * *
Анестезиолог заметил на мониторе отклонение в показаниях и проверил содержание кислорода в крови. Бригада увидела, как он переменился в лице. Инстинкт подсказывал ему, что нужна осторожность.
— У вас кровотечение? — спросил он.
— Пока ничего не видно. — Фернстайн наклонился к монитору доктора Петерсона.
— Но что-то не так! — настаивал анестезиолог.
— Делаю повторную эхограмму! — доложил специалист по нейросканированию.
От безмятежности, царившей в операционной, не осталось следа.
— Малое промывание! — сухо распорядился доктор Кобблер, увеличивая поступление кислорода.
Лорен почувствовала себя бессильной. Она уставилась на доктора Фернстайна. По глазам профессора было видно, что положение вот-вот станет критическим.
— Возьмите её за руку, — сказал ей шёпотом наставник.
— Что делать? — спросил у Фернстайна Лалонд.
— Продолжаем! Адам, что на эхограмме?
— Пока ничего особенного, — был ответ.
— У меня начало аритмии, — доложила Норма, глядя на мигающий электрокардиограф.
Ришар Лалонд со злостью хлопнул ладонью по пульту.
— Рассечение задней мозговой артерии! — сухо проговорил он.
Все члены бригады переглянулись. Лорен перестала дышать и зажмурилась.
Было семнадцать часов двадцать две минуты. Через минуту повреждённая стенка артерии, подававшей кровь в заднюю часть мозга Марсии, прорвалась на участке в два сантиметра. Под давлением хлынувшей потоком крови разрыв неуклонно увеличивался. Несмотря на спешно поставленный Фернстайном дренаж, кровь стремительно заливала мозг.
В семнадцать часов двадцать семь минут на глазах у всей бессильной что либо изменить бригады — четырех врачей и медицинских сестёр — Марсия навсегда перестала дышать. Ручка девочки, которую стискивала Лорен, разжалась, словно выпуская последнее дыхание жизни, которое она ещё удерживала в ладони.
Бригада молча вышла из операционной и разбрелась по коридору. Сделать ничего было нельзя. Опухоль, в своей злокозненности, прятала от самых современных приборов аневризму мелкой артерии в мозгу Марсии.
Лорен осталась одна, не выпуская неподвижные пальцы девочки. Норма подошла и осторожно вынула мёртвые пальцы из сжатой руки нейрохирурга.
— Ступайте.
— Я обещала… — прошептала Лорен.
— Это — единственная ошибка, которую вы сегодня совершили.
— Где Фернстайн? — спросила она.
— Пошёл, наверное, к родителям малышки.
— Лучше бы это сделала я.
— По-моему, вы уже исчерпали свою дневную норму переживаний. Позвольте дать вам совет: прежде чем ехать домой, побродите по большому магазину.
— Зачем?
— Чтобы увидеть жизнь. Сотни жизней!
Лорен погладила Марсию по лбу и закрыла голову ребёнка зелёной простыней, после чего покинула операционную.
Норма смотрела, как она удаляется по коридору. Покачав головой, она выключила свет над операционным столом. Помещение погрузилось в темноту.
* * *
Артур набрёл на своё счастье на четвёртом этаже огромного магазина: поводок-рулетка, который наверняка порадует мисс Моррисон. В ненастные дни она сможет оставаться под козырьком, скрытая от дождя, меж тем как Пабло будет всласть шарить на обочине.
Артур отошёл от кассы в центре зала, где расплатился за свою покупку. Ему улыбнулась женщина, выбиравшая мужскую пижаму. Он улыбнулся в ответ и направился к эскалатору. На механической лестнице на плечо легла лёгкая рука. Артур оглянулся, женщина спустилась к нему на одну ступеньку.
Из всех своих любовных связей он сожалел всего об одной…
— Не говори, что не узнал меня, — сказала Кэрол Энн.
Ознакомительная версия.
