Но то — завтра. А переночевать он решил на Московском вокзале. Гораздо надежнее сесть в пригородный поезд на ту же Любань, проехать туда обратно, скоротав ночь на вагонной полке, благо вагоны самые обычные, пассажирские, однако это не пришло Андрею в голову. Не было у него достаточно опыта. Он купил перронный билет, чтобы пройти в вокзал, нашел в дальнем углу зала ожидания кусок свободной скамьи и прилег, подобрав под себя ноги. Так спали все.
Разбудил его милиционер:
— Вставай, архаровец, приехали!
Андрей сел и протер глаза. Спросонья не сразу сообразил, где находится.
— Куда едем? — спросил милиционер, придирчиво рассматривая его. Одет вроде прилично.
— Приехал уже.
— Документы есть?
Андрей предъявил паспорт.
— А справочка?..
— Сейчас… — Андрей стал рыться в карманах, делая вид, что ищет справку. — Черт, куда же она делась?..
— Справочку держат вместе с паспортом, — усмехнулся понимающе милиционер. — А на вокзале почему ночуешь? Ленинградец же вроде, вот написано… Или нет никого?..
— Должна быть одна родственница. Завтра буду искать.
— Худо дело. А здесь ночевать без билета не положено. Придется освободить помещение, пойдем. — Милиционер вернул Андрею паспорт, и они вместе пошли к выходу.
Дежурная возле двери пробормотала что-то в свое оправдание, объясняя, что без билетов никто не проходил— она строго проверяет всех, однако милиционер не обратил на нее внимания. А на улице он сказал:
— Я тебя понимаю, парень, у самого вот племянник сгинул где-то. Мать его, моя сестра, умерла в блокаду, а он сгинул. Вывезли с детдомом, да так и с концами, — Милиционер вздохнул шумно и полез в кармин за куревом. Андрей быстро достал портсигар и предложил папиросу. Они закурили. — У тебя, как я понимаю, справка-то не в Ленинград, а у нас начальник зверь зверем. Он не будет выяснять, что да как. В Ленинграде сейчас большие строгости. Разве что найдешь родственницу, похлопочет насчет прописки. Или работу с общежитием.
— А это можно?
— Тут как повезет. Ты вот что, ты не встречал где-нибудь Лешку Колтунова? Конопатый такой, заикается маленько…
— Нет, — покачал головой Андрей.
— Страна-то огромная, а вашего брата… Я и в милицию после фронта пошел, чтобы его найти. Думал, полегче искать. Шестнадцатый год парню. — И столько тоски, столько печали было в голосе милиционера, что Андрей искренне пожалел его.
— Найдется, — сказал он.
— Кто ж знает. Ты ладно, ты досыпай до утра, пока я дежурю.
А утро наступило невеселое, хмурое, шел мелкий дождик. День нарождался с трудом, тяжело пробиваясь сквозь плотные, низко нависшие над городом тучи.
Андрей вышел с вокзала, но что делать дальше, решительно не знал. Он просто брел по улицам, разгоняя сонливость и пытаясь как-то сосредоточиться, осмыслить свое положение. Да, Катя. Надо искать ее. Но как?.. Вроде бы она работала на фабрике вместе с матерью. Это неподалеку от их дома на проспекте Газа. Фабрика находилась в бывшей церкви. Но как ее фамилия? И отчество?.. Ивановна?.. Кажется, да. А дальше?.. Екатерина Ивановна — и все. Ни где родилась, ни когда родилась, Андрей, разумеется, не имел понятия. И все-таки в нем продолжала жить надежда, что он разыщет Катю. Он пока не знал, каким образом, но разыщет. В голове шевелилась какая-то мысль-
Дождик унялся, однако задул порывистый, пронизывающий ветер.
Чтобы спрятаться от ветра, Андрей свернул в переулок, и здесь он набрел на закусочную, где не столько закусывали, сколько пили. Таких закусочных, шалманов, после войны в Ленинграде было множество, чуть ли не на каждом углу. В эти «крылья Советов» и «голубые Дунай» забегали случайные прохожие, чтобы погреться, но в основном, в особенности поблизости от барахолки, где Андрей и оказался, в шалманах сходились постоянные посетители — карманники, скупщики краденого, фармазонщики[39], проститутки, предлагавшие себя за «сто пятьдесят и кружку пива», всякие прочие темные личности. Открывались шалманы рано утром, и уже с утра в них толпился похмельный народ.
Андрей продрог, промок и с удовольствием спустился в закусочную. Он взял сосиски и кружку пива. Едва пристроился за стойкой, как к нему подошла девица. Кокетливо вставляя в рот папиросу, что само по себе было шиком, она вальяжным тоном спросила:
— Замерз, мальчик? А чего же пивом балуешься? Взял бы сто пятьдесят с прицепом, меня бы угостил, я тоже замерзла. Вместе бы и погрелись. Да и головка со вчерашнего бо-бо.
— Катись ты!.. — буркнул Андрей.
— Фьють! — Девица прищурилась. — Ты, кажется, сердитый мальчик. Прямо бука. Нельзя быть таким сердитым, тем более с утра. Вообще с женщинами надо разговаривать культурно и вежливо. «Прошу, мадам. Простите, мадам…» — Она стояла боком к Андрею, облокотясь одной рукой на стойку.
— Кому сказано — катись!
— Ты очень-то широко пасть не разевай, — сказала она, — а то ворона влетит, подавишься. Или хочешь на большие неприятности нарваться? — Она откинула назад голову и рассмеялась, пуская в лицо Андрею дымные кольца.
Он тихо сказал, сжав зубы:
— Отпрянь, сучье вымя, если тебе человек говорит.
— Это кто, это ты человек?
Андрея уже колотило от злости. Если бы перед ним выпендривалась не девица, он не сдержался бы, ударил…
И тут к ним подошел парень. В кепочке-«лондонке», надвинутой на глаза, в расстегнутой до пупа рубахе. На груди у него красовался выколотый орел, смахивающий на курицу, держащий в когтях голую женщину.
— В чем дело, Зайчик? — спросил он, не глядя вроде бы на Андрея.
— Мальчик вот клевый, только сердитый очень.
— Не выспался, может?
— Залетный, видать, — сказала девица и повела плечом.
Андрей понял, что скандала не миновать. Скорее всего, придется драться. Однако отступать он не собирался. Нельзя отступать. Если покажешь слабину, решат, что струсил, и будет только хуже. А парень усмехнулся и теперь уже открыто и с вызовом посмотрел на него.
— Откуда будешь, корешок? — Он взял в руки вилку.
— Оттуда, где меня уже нет. Устраивает?
— Это как подумать…
— А вот и думай. — Андрей отпил пива.
— Шутник, — сказал парень, — Ничтяк, я люблю веселых. С веселыми и самому жить веселее. Им перо под левое ребрышко, а они хохочут, щекотно им!.. Вчера как раз с одним таким познакомились. Ты не из этих, которые щекотки боятся? — Он вилкой почесал орла.
— Перья на своей курице выщиплешь, — усмехнулся Андрей и отпил еще глоток.
— Ха! Травани-ка еще чего-нибудь.
— В цирк сходи, там тебе траванут, — Андрей допил остатки пива, поставил кружку на стойку и сделал
движение, чтобы уйти.
— Один маленький вопросик, — подступая ближе, тихо проговорил парень, — По фене ботаешь[40]?..
— Только по-китайски, — улыбнулся Андрей. Он догадался, что это, по крайней мере, не хулиган. Значит, можно договориться и без драки, — Все? А то спешу на работу.
— И где же ты работаешь? — Парень по-прежнему играл вилкой.
— Положи, — сказал Андрей и, взяв вилку, бросил на стойку. — А работаю я рядышком тут, в уголовном розыске. Забегай, потолкуем. Можно и на фене, если желаешь. Здесь неудобно, фраеров полно. Ну, будь здоров и не кашляй. — Он похлопал парня по плечу.
— Полегче на поворотах! Выскочил, что ли?
— Что-то многовато задаешь вопросов. Сам-то кто такой?
— Пузо я, — сказал парень и протянул руку: — давай пять.
— Кликуха у тебя что надо, в самый раз, — рассмеялся Андрей.
— Посидим? — Пузо кивнул в угол, где стоял единственный столик, — Зайка своя баба. Дает за милую душу, верно, Зайка?.. — Он шлепнул девицу по заду. — Хоть по-французски.
— В другой раз, — сказал Андреи, — Некогда, дельце есть.
— Ну заглядывай, — подмигнул Пузо. — Меня всегда здесь найдешь. Из блатных кого-нибудь в Питере знаешь?
— Привез кое-кому привет.
— Кому? — быстро, настороженно спросил Пузо.
— Тебе докладывать не стану. Ты сам-то кого знаешь?
— Много кого…
— А Евангелиста?
— Тс-с-с!.. — испуганно прошипел Пузо. — Ему, что ли, привез привет?
— Ему.
— Как передать, от кого?
— Я сам зайду, — сказал Андрей. — Пока.
Он вышел на улицу. Здесь текла своя жизнь, и подчинялась она своим правилам, ритму большого города. Никому из прохожих, торопливо снующих по тротуару, не было дела до грязного и прокуренного шалмана, где облюбовали себе место воришки и спекулянты, как не было дела и до Андрея, которого привела в этот шалман случайность. А может, и не совсем случайность. Вот назвал же он Пузу Евангелиста, хотя в этом не было никакой нужды — скандала и драки можно было избежать и так.
И вдруг мысль, которая беспокоила его, когда он бродил по улицам, которая давала надежду, оформилась четко и ясно: поиски Кати нужно начинать оттуда, где они жили раньше, до ареста отца…
