Я ответил ей мирной улыбкой.
— Престарелая родственница, — объявил я, — я прибыл к вам с известием, что мы достигли конца пути. — И без дальнейшего предисловия стал излагать ей суть дела: — Вы выходили сегодня из дома?
— Да, ходила на прогулку. А что?
— И убедились, что погода просто прекрасная, верно? Ну, прямо весна.
— Ты что, пришел поговорить о погоде?
— Сейчас вы поймете, что она имеет отношение к интересующему нас вопросу. Поскольку день сегодня так хорош, с ума сойти…
— Кое-кто и сошел.
— Как вы сказали?
— Я молчу. Продолжай.
— Так вот. Поскольку сегодня прекрасная погода, я решил выйти прогуляться в парке. И можете себе представить? Первое, что я там увидел, была Гонория. Сидит на скамейке у Серпантина. Я хотел было улизнуть, но — поздно. Она меня заметила, так что пришлось подрулить, сесть рядом и завязать разговор. Вдруг смотрю, подходит Блэр Эглстоун.
Увлеченная моим рассказом тетя Далия охнула:
— Он тебя увидел?
— Совершенно отчетливо.
— Значит, настал решающий миг! Если бы у тебя хватило ума, ты бы ее тут схватил и поцеловал.
Я снова с достоинством улыбнулся:
— Я так и сделал.
— Правда?
— Истинная правда. Заключил ее в объятия и нанес ей жаркий поцелуй.
— Что сказал на это Эглстоун?
— Не знаю, не слышал. Я сразу же рванул оттуда.
— Но он был свидетелем? Ты в этом уверен?
— А как же. Он находился всего в нескольких ярдах, и видимость была хорошая.
Мне нечасто приходится получать похвальные отзывы из уст сестры моего покойного отца, она всегда заботится о моем благе и потому подвергает меня жесточайшей критике. Но на этот раз она восхвалила меня до небес. Одно удовольствие было слушать.
— Ну, я думаю, дело сделано, — сказала она в заключение, отдав щедрую дань восторга моему уму и находчивости. — Я видела вчера Эглстоуна, и когда я рассказала ему, как вы с Гонорией развлекаетесь и всюду бываете вдвоем, он стал похож на белобрысого Отелло. Кулаки сжаты, глаза мечут искры, и если он не скрежетал зубами, значит, я вообще не различаю звуков зубовного скрежета. Этот поцелуй послужит ему последним толчком. Вполне возможно, что он тогда же сделал ей предложение, как только избавился от твоего присутствия.
— Я именно на это и рассчитывал.
— Вот дьявольщина, — выругалась моя родоначальница, потому что в эту минуту зазвонил телефон и прервал нас, когда мы намеревались продолжить обсуждение не прерываясь. Она сняла трубку, последовал продолжительный односторонний разговор. Односторонний в том смысле, что тетя Далия от себя прибавляла только «Ах!» и «Что?». Наконец тот или та, кто был на другом конце провода, высказал — или высказала — все, и тетя, положив трубку, обратила ко мне крайне озабоченное лицо.
— Это звонила Гонория, — сказала она.
— Вот как?
— Да. И ее рассказ представляет определенный интерес.
— Как там у них все сошло? В соответствии с планом?
— Не совсем.
— Что значит, не совсем?
— Начать с того, что, оказывается, Блэр Эглстоун, распаленный, по-видимому, моими вчерашними речами, о которых я тебе рассказывала, вчера же вечером сделал ей предложение.
— Да?
— И она приняла его.
— Прекрасно.
— Не так-то прекрасно.
— А что?
— А то, что он, увидев, как ты ее целуешь, обозлился и расторг помолвку.
— О Господи!
— Это еще не все. Худшее сейчас услышишь. Теперь она говорит, что выйдет замуж за тебя. Что она сознает твои многочисленные недостатки, но верит, что ей удастся их исправить и сформировать тебя как личность, и хотя ты не герой ее мечты, такая неотступная, долготерпеливая любовь должна быть вознаграждена. Судя по всему, ты там в парке перестарался. Эту опасность, по-видимому, следовало предвидеть.
Задолго до того, как она договорила, я уже снова дрожал как осина. Потрясенный, я смотрел на престарелую родственницу, выпучив глаза.
— Это… ужасно!
— Я же тебе сказала, что дела обстоят неважно.
— А вы не разыгрываете меня?
— Да нет, все — чистая правда.
— Тогда что же мне делать?
Она сердито пожала плечами.
— Меня не спрашивай, — сказала она. — Посоветуйся с Дживсом. Может быть, он что-нибудь придумает.
Хорошо ей, конечно, было говорить: «Посоветуйся с Дживсом», — но сделать это оказалось не так легко, как она думала. По моим представлениям, посвятить Дживса во все, как говорится, безжалостные подробности — означало трепать имя женщины, а за такие вещи человека исключают из клубов и перестают с ним здороваться. С другой стороны, угодить в подобную ловушку и не обратиться к нему за помощью было бы полным безумием. Так что я долго размышлял и наконец сообразил, как действовать. Я крикнул его, и он возник передо мной со своим неизменным «Сэр?».
— Э-э, Дживс, — говорю я ему, — надеюсь, вы не лежали на диване с «Этикой» Спинозы или еще с чем-нибудь таким и я не оторвал вас от серьезных занятий? Не можете ли вы уделить мне минуту вашего бесценного времени?
— Конечно, сэр.
— У одного моего друга, которого я не буду называть, возникла серьезная проблема, и мне нужен ваш совет. Но сначала замечу, что это одна из тех деликатных проблем, когда не только имя друга должно остаться в тайне, но безымянным будет и весь остальной персонал. Другими словами, не будем называть имен. Вы меня понимаете?
— Вполне понимаю, сэр. Вы предпочитаете обозначить действующих лиц буквами А и В?
— Или словами Север и Юг.
— А и В привычнее, сэр.
— Как угодно. Итак, А — мужчина, В — женщина. Пока все понятно?
— Вы изъясняетесь с совершенной ясностью, сэр.
— В результате некоторого… Как это говорится, Дживс, когда обстоятельства как бы сливаются…
— Может быть, стечение обстоятельств вы имеете в виду, сэр?
— Вот именно. В результате некоторого стечения обстоятельств В забрала в голову, что будто бы А в нее влюблен. Но на самом деле это не так. Пока ясно?
— Да, сэр.
Я приумолк на этом месте, чтобы привести в порядок мысли. Когда они упорядочились, я стал рассказывать дальше:
— До недавнего времени В была помолвлена с…
— Может быть, назовем его С, сэр?
— С так С, я не против. Так вот, я говорю, В была помолвлена с С, благодаря чему А мог жить, не зная горя и забот. Однако потом в их лютне образовалась трещина, уговор аннулировали, а В теперь поговаривает о том, чтобы заключить брачный союз с А. Я хочу, чтобы вы употребили свой ум на то, чтобы подыскать способ, как бы А вывернуться из этой истории. Только не говорите, пожалуйста, что ничего нет легче, дело в том, что А имеет репутацию Рыцаря, и это серьезное препятствие. Допустим, В приходит к нему и говорит: «А, я буду вашей». Он не может просто сказать ей в ответ: «Да? Вы так думаете? Заблуждаетесь». У него есть свой кодекс чести, согласно этому кодексу он обязан поддакивать ей и покорно идти ей навстречу. А он, Дживс, по совести говоря, готов скорее умереть под забором. Так что вот какие дела. Все факты я вам изложил. Забрезжило что-нибудь?
— Да, сэр.
Я был потрясен. Опыт подсказывал мне, что Дживсу известны все ответы, но чтобы так сразу…
— Говорите же, Дживс. Я умираю от нетерпения.
— Очевидно, сэр, что В будет вынуждена отказаться от своих матримониальных планов касательно А, если А даст ей понять, что его сердце отдано другой.
— Но оно не отдано.
— Достаточно того, чтобы создалось общее впечатление, сэр.
Я начал понимать, к чему он клонит.
— Вы хотите сказать, что если я предъявлю, то есть он предъявит какую-нибудь особу женского пола, которая согласится подтвердить, что обручена со мной, то есть с ним, понятное дело, и опасность будет устранена?
— Вот именно, сэр.
Я задумался.
— Пожалуй, это мысль, — согласился я по размышлении. — Но имеется одна непреодолимая загвоздка: где взять исполнительницу на вторую роль? Нельзя же бегать по Лондону и просить знакомых девиц, чтобы они притворились твоими невестами. То есть на худой конец, конечно, можно, но это будет тяжелая нагрузка на нервы.
— Что верно, то верно, сэр.
— А никакого альтернативного плана у вас не найдется?
— Боюсь, что нет, сэр.
Признаюсь, я был обескуражен. Но у нас в клубе «Трутни», да и вообще повсюду общеизвестно, что Бертрама Вустера можно обескуражить, но, как правило, это скоро проходит. В тот же вечер в клубе я наткнулся на Китекэта Перебрайта, и при виде его меня вдруг осенило, как можно обойти возникшее затруднение.
Китекэт — актер, теперь он пользуется большим спросом, у него так называемое молодежное амплуа. Но на заре своей карьеры он, как и все начинающие, был вынужден обивать пороги театральных агентств в поисках ангажемента, или куска, как это у них называется. После обеда, сидя за столом, он развлекал меня смешными рассказами на внутритеатральные темы. И меня вдруг, точно удар под ложечку, поразила мысль, что девушку, которая может сыграть мою невесту, надо искать в театральном агентстве. Кто-нибудь из этих деляг наверняка предоставит в мое распоряжение временно безработную артистку, которая за умеренную цену будет рада принять участие в безобидном обмане.
