На сей раз ей приглянулся лёгкий полушубок с лисьим воротником. Раз за разом малышка дефилировала по воображаемому подиуму, изо всех сил пытаясь подражать девушкам, обычно рекламировавшим подобные вещи по трёхмернику.
– По-моему, сейчас немного жарковато для полушубка, – заметил господин Джиннаро со всей серьёзностью, на какую только был способен в этот момент.
– Если хочешь, я могу заказать тебе эту безделицу, принцесса, – Лилиана вопросительно выгнула бровь дугой, обращаясь к девочке, на что та лишь, якобы нерешительно, пожала плечиками. Довольная улыбка и блеск в глазах выдали её с головой. Как всегда.
Вошла Ангелина с тележкой, на которой красовались во всём своём великолепии чашечки с дымящимся кофе, сыр и высокие бокалы с апельсиновым соком. Всё было натуральное, а значит баснословно дорогое, поскольку девяносто пять процентов пищевой продукции составляла еда, выработанная гидропонными установками и фабриками синтетических пищевых изделий. Человеческая жизнь стоила гораздо меньше одного стакана натурального апельсинового сока.
– А Кеико – помнишь, я рассказывала тебе о ней – говорит, что папа подарил ей котят, – на самом деле, у Мартины не было друзей среди других детей её возраста. Во-первых, из-за высокого социального положения родителей, а во-вторых, ей просто не было интересно со сверстниками. Будучи очень одинокой, девочка выдумала себе подружку, чей образ она тщательно прорисовала в воображении. Когда же Мартина начинала говорить о Кеико родителям или Ангелине, те непонятно почему приглашали господина Ву – смешного старичка с похожей на тыкву головой и маленьким чемоданчиком, в котором он хранил конфетки и прочие сладости. Мартина была уверена, что в чемоданчике именно сладости, потому что господин Ву сам ей так сказал, перед тем как угостить шоколадкой. Мартина толстого старичка не любила, потому что он всё время задавал ей очень много глупых вопросов и всегда улыбался.
– А котята оказались волшебными и умели разговаривать, – продолжала лепетать малышка, не обращая внимания на то, что папа уже давно её не слушает, а думает о чём-то своём – взрослом и очень серьёзном. О чём-то, где нет места волшебным котятам, умеющим разговаривать. Когда Мартина это поняла, она обиженно надула губки, настойчиво дёрнула Джиннаро за рукав и повторила всё сказанное ранее.
– Извини, малыш, я задумался, – отец мягко улыбнулся и поцеловал свою принцессу. – Сейчас ко мне и маме придут гости. Думаю, тебе лучше погулять с Ангелиной – свежий воздух пойдёт на пользу моей маленькой фее.
Отправив девочку в садик около особняка, Джиннаро Танака подошёл к окну.
Резкий скачок в развитии мир получил примерно полторы сотни лет назад – когда плотность населения старушки-Земли перевалила за все допустимые пределы. Единственным цивилизованным выходом из этого кризиса было принятие закона о колонизации морского дна. С тех не таких уж и давних времен все города волей-неволей объединились в Мегаполис, управляемый Единым Советом. Ограничиваться сушей единственный город не стал, благополучно окунув некоторые свои конечности под воду.
Немногие могли позволить себе жильё, подобное особняку семьи Танака – ввиду того, что население постоянно росло, а поверхность Земли была далеко не бесконечной.
Одновременно среди новых хозяев жизни пошла мода приобретать участки земли – причём площадь участка, была призвана показать финансовую состоятельность владельца – и располагать на их поверхности такие жизненно необходимые объекты, как теннисные корты, поля для гольфа или парки.
Семье Танака был чужд излишний пафос – она владела небольшим особняком неподалёку от района, называемого Нью Дели. Жилые помещения занимали два надземных этажа; спортзал, кабинет и садик с собственной воздушной установкой спрятались под поверхностью планеты.
Как бы то ни было, каждое утро, проведённое в доме, Джиннаро Танака встречал у окна, глядя, как рождается день, и жизнь вокруг него пробуждается и уже пробует на вкус новые впечатления. Посмотрев в ту сторону, куда ушла Мартина, он достал телефон.
– Алло. Амедео, будь добр, сегодня же распорядись, чтобы ко мне домой привезли котят, – Амедео де Вадаменти был двоюродным братом господина Танака по линии матери. – Модифицированных.
Модифицированные животные не были чем-то диковинным и тем более волшебным, как назвала Мартина воображаемых котят воображаемой подружки. Корпорация "Биотикс" вживляла в домашних любимцев очень состоятельных людей некоторое количество чипов, позволявших питомцам внятно – иногда даже чересчур – выражать свои мысли и заметно повышавших уровень интеллекта животного. Стоили такие усовершенствованные домашние любимцы сказочно дорого. Самое забавное, что имел место даже один судебный процесс по делу модифицированного подобным образом бульдога, из ревности покусавшего свою хозяйку.
Бредя по коридору в поисках Ангелины, Мартина столкнулась с господином Ву, который мгновенно покрылся ещё одним слоем пота и нацепил на лицо профессиональную улыбку, как всегда почему-то казавшуюся плохо подогнанной маской. Излюбленной фразой господина Ву, которую он не уставал повторять всем и каждому по сорок раз на дню, было его признание в любви к детям. На самом же деле, детей доктор Ву на дух не переносил. Так же, как и животных. Он считал себя гением от медицины, которому приходится растрачивать свой талант на такие недостойные его внимания и заботы мелочи, как психические расстройства тупоголовых и заносчивых денежных мешков, их набитых дур жёнушек, избалованных доченек и сынков, потерявших вкус к жизни только потому, что им и хотеть-то больше нечего. Больше этих никчёмных людей с их никчёмными проблемами господин Ву ненавидел только "Биотикс", за самое отвратительное изобретение корпорации. За модифицированных животных – это издевательство над законами природы. Теперь ему приходилось выслушивать бред не только самих богатеев, но и их питомцев. "Доктор, это катастрофа – у моей кошечки, моей любимой малютки, кажется, начался переходный возраст – вчера она пыталась расцарапать себе вены из-за кривых ног!" или "Доктор Ву, у моей таксы депрессия – она нашла у себя целюллит!"
Мило улыбаясь, вытирая лысину платочком, господин Ву при этом едва сдерживал зубной скрежет от злости и отвращения к таким вот принцессочкам, которым всё в этой жизни преподнесено на блюдечке, в то время как гениям вроде него приходится за этими эгоистичными дурочками ухаживать, чтобы не помереть с голоду. В тайне господин Ву лелеял мечту порезать такую принцессочку на органы и продать по частям, прекрасно понимая, что мечте этой никогда не суждено сбыться. Однако представив Мартину на холодном операционном столе, маленькую и беззащитную, доктор Ву даже зажмурился от удовольствия.
– Здравствуй, принцесса, – господин Ву, как всегда, излучал вежливость и добродушие. – А я как раз собирался поговорить с твоим папочкой насчёт зарплаты. Он у себя?
Девочка в ответ кивнула.
– А Кеико мне говорит, что вы плохой, – сама не зная, почему, выпалила девочка и, испугавшись того, что сказала что-то не то, убежала.
Господин Ву озадаченно протёр лысину носовым платком, пытаясь понять, почему эти маленькие зверёныши так часто чувствуют то, что у тебя внутри. Впрочем, это всё мелочи – сегодня он выдавит очередную порцию из этого тупоголового толстосума Джиннаро Танака, когда-то чудо-мальчика, а теперь просто чудовищно богатого человека. Мысль, что у него в руках очень скоро будет часть сокровищницы самой обеспеченной семьи Нью Дели, заставила господина Ву издать немного истеричный короткий смешок и в который уж раз за последнюю пару минут протереть вспотевшую лысину.
– Папа сказал, что к нему и маме сегодня придут гости, и нам с тобой лучше погулять в саду – свежий воздух пойдёт нам на пользу, – девочка слово в слово повторила Ангелине пожелание отца.
– Хорошо, малышка, мы пойдём с тобой на прогулку, – Ангелина потрепала ребёнка по голове. – Но не в сад – у меня для тебя есть кое-что поинтереснее. Пошли, я помогу тебе одеться.
– Я уже взрослая и одеваюсь сама, – девочка обиженно надула губки.
– Хорошо, моя радость, конечно, – служанка улыбнулась. – Надеюсь, ты не будешь против, если я тебе немного помогу. Чу-уть-чуть, – Ангелина почти касалась указательным пальцем большого, показывая малышке, насколько чуть-чуть.
Они были настоящей противоположностью друг друга – чистота и наивность девочки резко контрастировали с пылью времён, осевшей в глубине глаз сопровождавшей её женщины. Так они и шли, рука об руку – олицетворения весны и осени.
Ангелина и Мартина вышли из особняка семьи Танака и прогулочным шагом направились прочь от центра города по пыльным улочкам, кое-где переходящим в подземные тоннели. В это утро казалось, что от жары сам воздух начал трепетать и задыхаться. Пока Ангелина, немного жмурясь от нещадно палившего светила, покупала отвратительный на вкус кисловатый искусственный кофе, Мартину заинтересовала бесформенная куча тряпья, валявшаяся неподалёку от автомата с напитками.
