Играет блюз. Пара — в центре зала или даже стадиона. Диктор объявляет: «Поза 69… Поза коленно-локтевая… Поза “ложечка”…». Чьи позы соблазнительнее, органы — красивее (на большом экране, крупным планом), чьи объятья крепче, движения обольстительнее — жюри тут же оценивает, в баллах и палках, а компьютер подсчитает литры виртуальной спермы, вылитой публикой по ту и эту сторону экрана. Отбоя не будет от такого боя! И непременно две программы: обязательная (для супругов) и вольная (для любовников)!
III
Когда проходит мимо лолитка, то сразу хочется застрелиться или повеситься — словом, умереть. Не быть. Или быть — но с ней. Спасибо Набокову, что открыл эту тайну. Что общеизвестно, то уже само собой разумеется. Толстой сказал… Достоевский считал… Пушкин говорил… Раз Набоков писал — принимаем за данное: чем старше мужчина — тем его сильнее тянет к малолеткам. Набоков не побоялся правды, принял на себя ханжеский удар лицемеров, реабилитировал немых мужчин, обнаружив в своем романе, что пределы любви безграничны, а стать женщиной никогда не рано (и, наверно, никогда не поздно, но это тема иного романа). Да и самим нехочухам роман пришелся по душе: «Если Лолитке можно, почему нам нельзя?» Если раньше терять девственность до замужества было неприлично, то сейчас в Европе неприлично в 14 лет быть еще целкой. И правильно — чего мучаться?.. Кстати, если Набокову можно, то почему другим нельзя?.. Тем более, что и любой девочке куда уютнее в опытных руках, чем в потных ладонях прыщавых сверстников, дальше своей головки мало что видящих.
Чем мужчина старше, тем он лучше понимает женщин, интересуется их душой, старается больше вникнуть в суть, а не в плоть. Чем младше — тем больше занят собой. Чего же за это судить и осуждать?.. Наоборот — поощрять и премии-награды выдавать: «Опытный воспитатель» 4-0Й степени… «Тонкий преподаватель» 3-0Й степени… «Ласковый педагог» 2-ой степени… «Нежный учитель» 1-ой степени… Уверен: девчонки в накладе не останутся.
Одна такая лолитка-нехочушка каждый вечер стоит перед «Гран — Шанхаем», раздает афишки. Расставив ноги и напевая, она то сзади что — то поправит, то спереди что-то потрогает. По бедрам пройдется. Грудей коснется. Невзначай языком по губам проведет. Пальчиками по соскам пробежит. Знает, что за ней все мужчины наблюдают… Так и видишь её в ванной, где она рассматривает в зеркале свою загадочную молчаливую штучку, из-за которой мужчины льнут и ластятся, как псы. По пухлым губам лолитки ясно, что и там, внизу, меж ног, должны быть весьма пухлые крылышки, увлекательные складочки, словом — пирожок… Сиди, смотри, представляй… В эту игру можно играть повсюду. Куда приятнее, чем карты или бадминтон.
Вообще от вида голых тел на пляже в похмельную голову ничего, кроме секса и алкоголя, не лезет. Мозжечок обезумел, искрит. Простата ноет и пускает слезу. А со всех сторон таращатся зрачки голых сосков. Тупо наблюдают. Ничего не говорят. Ухмыляются про себя, как дебилы: «Мол, что — то знаем, но не скажем». Попав в чьи-нибудь руки или губы, соски окрепнут, взбухнут, взволнованно оживут. А пока упорно молчат. Им на солнце особенно жарко — они ведь самые голые. У женщин с большой грудью больше веса не только в прямом, но и в переносном смысле.
Секс — это доставлять друг другу удовольствие и, в свою очередь, получать удовольствие от того, что другому хорошо. И, по теории разумного эгоизма, всё время стараться делать так, чтобы партнеру было бы всё приятнее (тогда и твой выигрыш будет возрастать).
Секс без любви — обычное дело, живет и процветает, но вот любовь не в силах долго жить без секса — она затихает, глохнет, высыхает, в человеке включаются механизмы спасения, поиски новой любви. Говорят, что алкоголь — для человека, а не человек — для алкоголя. Работать, чтобы жить, или жить, чтобы работать?.. Секс для любви или любовь — для секса?.. Сразу и не ответишь.
Секс, как известно, бывает разный: хороший, плохой, холодный, горячий, интересный, скучный, серьезный, чистый, страшный, детский, дикий, грязный, мужской, женский… Он похож на воздушные часы, вроде песочных, которые регулярно переворачиваются чьей-то невидимой, но упорной рукой. Это — некая форма, переходящая в содержание, вроде наркотика. Он есть, и в то же время его нет. Что в нем принадлежит телу, а что душе — тоже не вполне ясно, поэтому его можно смело величать Телодуш или Душатель, нечто с задумчивыми глазами сфинкса и членом кентавра. Словом — загадка сфинктера…
Секс всё время меняется, как хамелеон, который сегодня никогда не будет таким, как вчера, а завтра не будет таким, как сегодня. При совмещении с любовью он творит добрые дела. Скрещенный с эгоизмом, он злобен. Сплетенный с ревностью — опасен. Соединенный с расчетом — смешон. А случка его с неразборчивостью грозит СПИДом и смертью.
Вот есть мнение, что мужчина и женщина равны и одинаковы. На самом деле они построены по разным меркам и канонам, по принципу антонимии, и не только в анатомии, где всё разное: поезд и тоннель, ключ и замок, чашка-ложка, гайка-винтик… Да что там ключи и гайки!.. Сам принцип различен в корне. Что мужчине хорошо — то для бабы смерть. У мужчин здоровый член — хорошо, у женщины лоханка — плохо. Если мужик долго кончает — это очень хорошо, а если женщина — то очень даже плохо. Если мужчине, чтобы найти партнершу, надо активничать, хлопотать, ухаживать, клеить, арканить, фаловать, кадрить, цеплять, угощать, угождать, приглашать, катать, веселить — словом, прилагать силы, время, деньги, то женщине надо только ответить: «да» или «нет», выбирая из предложенного. Поэтому мужчина опять, как всегда, в проигрыше: невозможно же начинать осаду каждой симпатичной особи, вечно хлопотать и суетиться. Зато женщине откликнуться на призыв особых усилий не представляет — достаточно просто кивнуть или молча показать глазами: «Да».
Некрасивых женщин много, потому что красота имеет своим законом гармонию, которую любой волосок может разрушить. Некрасивых мужчин нет, потому что их судят по другим канонам. Ни симметрии, ни гармонии от них не требуется — даже наоборот. Лишь воля, твердость, мужественность. Если этого нет, говорят, что мужчина невзрачен.
В разные периоды в женщинах сводят с ума разные вещи. В детстве — лица, влюбляешься в красоту: сам еще чист. В юношестве — груди, губы, пальцы: то, что видно, что может быть объектом ночных мечтаний. Потом — бедра, ноги: то, что можно мять, лапать, трогать. В зрелости могут добавиться всякие изыски, вроде пальчиков ног, мочек ушей, заушин, век, ноздрей и прочих мелочей. К полной зрелости начинают по — настоящему волновать сочные ягодицы и преследуют до самой смерти, хотя образ вульвы витает всегда, как божья кара иль благословенье.
Мужчина инстинктивно пропускает женщину вперед не только для того, чтобы лишний раз полюбоваться на неё сзади, но и чтобы заслонить, защитить её. Недаром древнейшая «звериная» поза» — самая верная, удобная и безопасная: женская особь целиком управляема и в то же время недосягаема для других, что немаловажно при всеядности самки. Впрочем, самка в природе — всегда в выигрыше: она знает, что её возьмет сильнейший, победитель. И ей, в принципе и по большому счету, всё равно, кто это будет. А у людей это далеко не всегда совпадает.
Вечером в центре пристал веселый мулат с карточкой девушки:
— Рашен гёрл! Вери гуд! О-ля-ля! Олия!
Я жестами показал, что мне не надо, что сегодня уже был с женщиной. Мулат вздохнул и развел разноцветными кистями рук:
— Драствуи! Олия — вери, вери гуд!
— Ладно, пошли.
В жаркой комнатке с цветными занавесками сидит миловидная и серьезная девушка в мини-сарафане. Аккуратно причесана, похожа на отличницу. Мулат что-то сказал ей по-испански и вышел, прикрыв дверь. Она тихо и вежливо спросила:
— Орал? Анал? Хенд? Южил? Комплекс?
— Тебя тут не насильно держат? — спросил я, косясь на шумные разговоры в передней.
— Нет, я здесь часто работаю. Здесь спокойно, тихо… Я сперва подумала, ты из Италии или еще откуда, — не особо удивилась она родному языку.
— А ты сама откуда?
— Я?.. Оттуда… Из Союза…
В глазах — грусть, усталость, покорность. Поболтав немного, я хотел уйти, но она тихо попросила:
— Подожди… Посиди чуть-чуть… Поговорим… Скучно…
«Чуть-чуть» растянулось до полуночи. Мулата приходилось отгонять кредиткой. Он сообщал из-за двери, что его устраивает только кеш, а банкомат за углом. Я отвечал ему, что пока клиент не кончил, с него никто не имеет право требовать оплаты, а этого еще не произошло. Мулат недоверчиво переспрашивал из-за двери, Оля отвечала по-испански, что да, правда, еще нет. Тогда он с ворчанием пропадал, а мы продолжали заниматься оздоровительными упражнениями, какие сам бог велел делать на морском курорте, а в перерывах вспоминали «Кавказскую пленницу», «Мимино» и мороженое за 7 копеек.
