Ознакомительная версия.
ПЭПД Л. Б. Г. в другом вопросе проявилось еще в возрасте до четырнадцати лет и, можно сказать, сыграло роковую роль в его жизни – мальчик обладал повышенным стремлением к порядку, его все время тянуло что-то убрать, навести порядок; тяга эта была, безусловно, связана с наступающей половой зрелостью. Л. Б. Г. наводил чистоту не только перед домом, у себя в палисаднике и в квартире, он «прибирал» даже во время прогулок, то и дело поднимая опавшие листья. Любимая игрушка Л. Б. Г. в возрасте от восьми до четырнадцати лет – метла во всех ее разновидностях; и это несмотря на то, что пристрастие мальчика к метле истолковывалось его окружением, преимущественно женским, как проявление «женственности», как «бабье занятие». Осмыслить этот психологический феномен – значит, предположить, что Л. Б. Г. боролся за чистоту, дабы противопоставить ее окружающему миру, чернящему и грязнящему его особу. Таким образом, и здесь мы также наблюдаем идею защитной поляризации.
В конце концов Л. Б. Г. был исключен из шестого класса. Получив не слишком доброжелательно интерполированный аттестат, он лишился возможности обучиться серьезной профессии и начал работать подсобным рабочим – причем его инструментом опять же чаще всего была метла! Сначала он поступил в цветоводство небезызвестного Пельцера, потом в цветоводство небезызвестного Грундча, позже перешел на службу в Управление кладбищ, еще позже в Городское управление по перевозке мусора, за счет которого получил водительские права. В этом управлении он и работает последние шесть лет; нынешний работодатель Л. Б. Г. чрезвычайно доволен им, если не считать инкриминируемой Л. Б. Г. склонности к продлению выходных дней и отпусков; вполне понятное раздражение вызывает также явное ООПД Л. Б. Г.
ПЭПД Л. Б. Г. за последние шесть лет было направлено исключительно на его мать – это он посоветовал ей бросить работу, хотя она была еще сравнительно молодой женщиной, способной участвовать в производственном процессе. Далее: Л. Б. Г. привел к матери ее будущих квартирантов – иностранных рабочих, некоторых с семьями. То обстоятельство, что один из иностранных рабочих стал в конце концов ее сожителем, подозрительно мало травмировало Л. Б. Г., особенно если учитывать его чрезвычайную привязанность к матери. Даже известие о том, что его мать беременна – беременна от иностранца восточного происхождения! – даже это известие вызвало у Л. Б. Г. всего лишь беспечное – по мнению Э., подозрительно беспечное – высказывание: «Слава богу, стало быть, у меня все же появится маленький братец или сестричка»; и все же голос его при этих словах дрогнул, хотя, чтобы заметить этот нюанс, надо было обладать тонким слухом.
Однако неверно приписывать изменения в голосе Л. Б. Г. только лишь «эдипову комплексу». Совершенно очевидно, что в основе их лежит также вполне объяснимый страх перед новыми конфликтами с окружающей средой, которые, по мнению Л. Б. Г., вызовет ожидаемый ребенок; исходя из собственного опыта, Л. Б. Г. убежден, что вероятные конфликты будущего ребенка станут и его собственными конфликтами.
Может быть, Л. Б. Г. испытывает ревность? Чувство это хотя и не исключается, но должно быть сведено к минимуму, ибо из показаний ровесников Л. Б. Г. и его товарищей по работе явствует, что он не только пользуется успехом у женщин и девушек, но и не отказывается пожинать плоды этих успехов. Здесь следует заранее оговорить, что рабочие по вывозке мусора зачастую исполняют дополнительные просьбы граждан, потребности которых не удовлетворяет коммунальное обслуживание; при этом неизбежно возникают непредусмотренные контакты. Впрочем, Управление по вывозке мусора смотрит сквозь пальцы на «проступки» своих рабочих, заключающиеся в том, что рабочие, вняв настойчивым просьбам жильцов, забирают у них мусор сверх положенной нормы и принимают чаевые; ведь всем известно, что Управление страдает от нехватки транспорта. Итак, нарисованный до сих пор портрет может считаться относительно гармоничным; пора отметить другое: некоторые нарушения в психике Л. Б. Г., легко объяснимые с точки зрения необходимой самообороны я естественно возникшей поляризации, все же существуют.
Даже психолог-непрофессионал легко обнаружит у Л. Б. Г.:
1) Комплекс солидарности; он возник из перманентного и неодолимого стремления Л. Б. Г. идентифицировать себя со своим отцом и со своей матерью и теперь во взрослом состоянии обратился на иностранцев, а за истекшие три месяца, которые он просидел в тюрьме, и на товарищей по заключению. Примем условно, что заключенные являются в нашем обществе чужеземцами, тогда нам станет ясно, что из комплекса солидарности у Л. Б. Г. возник комплекс 2) ксенофилии, который выражается среди проч. и в 3)ксенофилологии – желании изучить язык чужеземцев (Л. Б. Г. уже несколько месяцев учится на курсах турецкого языка). Индивидуум типа Л. Б. Г. (в данном случае Э. скорее склонен, нежели не склонен использовать, несмотря на некоторые сомнения, такое понятие, как «индивидуальность»), – итак, индивидуум типа Л. Б. Г. с сильно развитой впечатлительностью, интеллигентный по природе, стоит перед дилеммой – либо приспособиться и тем самым «предать» себя и свои постоянные индивидуальные признаки, либо, напротив, самоутвердиться внутренне, отстояв свои признаки; пока что Л. Б. Г. перманентно пребывает в состоянии неприспособленности; в итоге возник устойчивый конфликт – конфликт между социально достижимыми целями для Л. Б, Г. и его способностями. И ныне этот индивидуум (или индивидуальность?) требует все новых и новых (зачастую даже искусственных) препятствий, дабы утвердиться в своих собственных глазах и в глазах окружающих. Если отвлечься от обычного понимания слова «симуляция», предполагающего получение определенных выгод каким-то лицом (продолжительное пребывание в больницах, выколачивание пенсий и оплачиваемых отпусков), то Л. Б. Г. можно было бы назвать 4) симулянтом с одной лишь разницей: Л. Б. Г. симулирует – тут мы намеренно несколько преувеличиваем – не ради выгодности, а ради невыгодности, удовлетворяя при этом свою склонность к солидарности и ксенофилии. Исходя из вышеизложенного, подделку векселей тоже надо рассматривать как своего рода «симуляцию», а не как «уголовное деяние». Тот факт, что некоторые акты симуляции в конечном счете приносят Л. Б. Г. известные выгоды (например, расположение иностранных рабочих, граничащее с обожанием), относится к диалектике подобного рода экспериментального существования, которое «демонстрирует» определенную модель общественных отношений или особый принцип этих отношений, как выразились бы марксистские коллеги Э.
Наконец, надо разъяснить, каким образом Л. Б. Г. осуществляет на данном этапе ООПД. За истекшее время его произвели в начальника колонны («Выше я не желаю забираться!»), и Л. Б. Г. проявил незаурядные организаторские способности. Когда ему растолковали схему вывоза мусора и особенности уличного движения во вверенном ему районе, Л. Б. Г. распланировал подъезд к объектам и выгрузку контейнеров таким образом, что его колонна без всякой спешки выполняла запланированные задания на два, а иногда и на три часа раньше, чем положено. И самого Л. Б. Г. и его колонну нередко заставали за тем, что они долгое время отдыхали; однако отдых не влиял на их производительность труда. Но когда Л. Б. Г. предложили передать свой организаторский опыт штабу планирования, он от этого уклонился и снова начал работать как предписано, по старинке. Оно и было лучше, поскольку население уже начало возмущаться поведением рабочих-мусорщиков, особенно иностранцев, которые подолгу прохлаждались среди бела дня, и возмущение это дошло до ушей прессы Позиция Л. Б. Г. привела к первой беседе Э. с ним; в этот период администрация обсуждала вопрос о том не передать ли Л. Б. Г. суду по трудовым конфликтам, но, следуя совету Э., отказалась от своего намерения. (Э. ссылался на дело служащего управленческого аппарата некоего Г. М., на дело, в котором он также выступал в качестве Э.; как раз тогда Э. впервые ввел в специальную литературу по трудовому праву термин ООПД. Г. М. справлялся со своими обязанностями не за восемь часов, как было положено, а всего за два с половиной часа, и впоследствии выработал соответствующий график для своих коллег – здесь мы видим коренное различие с делом Л. Б. Г., – но потом не выдержал травли и заболел весьма тяжелой психической болезнью. Оправившись и поступив на работу в другое учреждение, он был вынужден проводить шесть с половиной часов «праздно». Тогда Г. М. начал просить, чтобы ему «возвращали потерянное время – шесть с половиной часов ежедневно»; он претендовал на то, чтобы это время считалось нерабочим. Г. М. было отказано в его просьбе, и он заболел еще тяжелей, чем прежде, но поскольку случай этот привлек к себе внимание общественности, Г. М. взяли на работу в промышленную фирму, где он оказал немалые услуги общему ПЭПД фирмы, кстати, сразу же полностью выздоровев. В истории с Г. М., которой также занимался Э., упрек в ООПД касался лишь отказа Г. М. высиживать положенные часы. Но вообще феномен ООПД становится все более распространенным, и нашему обществу еще предстоит столкнуться в связи с этим со множеством трудных проблем.)
Ознакомительная версия.
