Эмма Лайвли - Лучшее время начать. Мечтать, творить и реализовать себя в зрелом возрасте

JULIA CAMERON

EMMA LIVELY

IT’S NEVER TOO LATE TO BEGIN AGAIN

Discovering Creativity and Meaning at Midlife and Beyond

Издано с разрешения Jeremy P. Tarcher, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © 2016 by Julia Cameron

All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form. This edition published by arrangement with Jeremy P. Tarcher, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2017

Двадцать пять лет назад я написала книгу о творчестве «Путь художника»[1], где изложила пошаговую методику раскрытия творческого потенциала, доступную любому желающему. Я часто называю эту книгу мостом, потому что с ее помощью можно избавиться от страхов и ограничений и перебраться на другой берег к неисчерпаемому источнику творчества. «Путь художника» рассчитан на читателей всех возрастов, но особый интерес проявило старшее поколение, перед которым стоит целый ряд специфических проблем. Многие обращались ко мне с просьбой помочь им пережить выход на пенсию. Книга в ваших руках – квинтэссенция преподавательского опыта в четверть века. Это мой ответ на вопрос «что дальше?». Здесь описаны типичные трудности только что вышедших на пенсию людей: избыток свободного времени, отсутствие четкого жизненного ритма, внезапно навалившееся ощущение чуждости привычной обстановки, эйфория и в то же время страх перед неизвестным.

Недавно один мой знакомый выразил свои переживания по этому поводу: «Работа – это все, что у меня есть. Как же теперь без нее, неужели придется… ничего не делать?» Ответ: нет. Вас ожидает множество интересных вещей, и вы с изумлением откроете в себе источник бесконечного вдохновения. Вы поймете, что не одиноки в своих желаниях, и узнаете про специальные творческие упражнения, которые помогут пройти через сложный период в жизни.

Я затронула темы, ставшие для пожилых своего рода табу: скуку, перепады настроения, разрыв социальных связей, раздражительность, тревожность и депрессию. Я предлагаю простые методики: некоторые точно такие же, как в «Пути художника», другие – видоизмененные или созданные специально для этой книги. Все вместе они послужат стимулом к творческому возрождению.

В каждом из нас есть творческий потенциал, и сейчас лучшее время, чтобы начать.

Мой отец 35 лет проработал менеджером по работе с клиентами в рекламном агентстве. Когда бурная и напряженная деятельность осталась позади, он стал проводить время на природе. Приобрел себе компаньона для долгих ежедневных прогулок – черного шотландского терьера по кличке Блу. Обзавелся биноклем и часами с удовольствием наблюдал за зябликами, воробьями, синицами, крапивниками, а порой и экзотическими «гостями», например цаплями. Полгода отец жил на лодке во Флориде и полгода на окраине Чикаго. Большое и шаловливое птичье семейство доставляло ему необыкновенную радость. Когда одному жить на лодке стало тяжело, отец переехал на север в небольшой коттедж в лагуне. Там обитали другие птицы: кардинал, танагра, голубые сойки, совы и даже ястребы. Отец рассказывал о них с таким энтузиазмом, что неожиданно для себя я стала покупать репродукции иллюстраций Одюбона[2] с этими птицами. Я вставила картинки в рамки и радовалась каждый раз, бросая на них взгляд. Я тоже «заболела» птицами, хотя, в отличие от отца, не могла уделить этому занятию столько же времени.

«Все, что нужно, – это время и наблюдательность», – повторял отец. Когда он вышел на пенсию, оказалось, что у него есть и то и другое. С птицами не было скучно. Он необычайно разволновался, когда недалеко от дома построили гнездо голубые цапли. Приезжая в гости, я всегда надеялась хоть мельком увидеть этих утонченных птиц. Отец терпеливо ждал их, и такая способность пришла к нему с возрастом. В прежней жизни отца с постоянными нагрузками и стрессом не было места ни птицам, ни собакам. Но природа звала его, и на этот зов он ответил всей душой лишь много лет спустя.

В 54 года я переехала на Манхэттен. В 64, приблизившись к границе преклонного возраста, перебралась в Санта-Фе. Там я знала только двоих: писательницу и преподавателя литературного мастерства Натали Голдберг и Эльберту Хонштайн, которая занималась разведением морганов[3]. Так две важные темы снова появились в моей жизни: я люблю писать и люблю лошадей. На Манхэттене я прожила десять лет и много писала, а вот ездить верхом возможности не было. Все изменилось благодаря упражнению из «Пути художника», в котором надо было перечислить самое приятное для себя. В начале списка оказались шалфей, чамиса[4], можжевельник, сороки, краснокрылый дрозд и большое небо. Другими словами, я описала Юго-Запад. Нигде в списке не было даже намека на Нью-Йорк. То, к чему меня тянет, – это флора и фауна Запада: олени, койоты, рыси, орлы и ястребы. Я забыла о возрасте, пока писала, хотя сейчас понимаю, что переезд из Нью-Йорка в Санта-Фе, возможно, мое последнее серьезное перемещение.

Я приехала в Санта-Фе и начала охоту, отведя на поиски жилья три дня. На первый взгляд, я учла все, что хотела: квартира, а не дом; рестораны и кафе в пешей доступности; вид на горы. Первое, что показала риелтор, подходило по всем пунктам, но мне совсем не понравилось. Мы посмотрели еще несколько вариантов. Ковровое покрытие в большинстве помещений было истертым, и многолетний опыт проживания в Таосе подсказывал, что это не очень хороший знак.

В конце первого дня поисков, поздно вечером, мы поехали в последний дом.

– Понятия не имею, зачем показываю вам это, – словно извиняясь, заметила риелтор, пока мы пробирались по извилистому лабиринту грунтовых дорог к небольшому глинобитному дому. – Здесь жила женщина с четырьмя детьми.

Я зашла внутрь. Повсюду валялись игрушки и вещи. По углам стояли кушетки.

– Беру! – заявила я изумленному риелтору.

Дом утопал в кустах можжевельника. Вид на горы отсутствовал. Ближайшие кафе и рестораны находились в нескольких километрах. И тем не менее он «звал меня домой». Крутой подъезд – большая помеха зимой, и, конечно, дом занесет снегом – к этому нужно будет привыкнуть. Но зато в нем есть восьмиугольная застекленная комната с видом на деревья.

Отцу понравилась бы эта «птичья» комната. Я сделала из нее кабинет, где пишу и провожу большую часть времени, получая свою дозу «птичьего счастья». Я живу в этом глинобитном доме на полпути к горе вот уже три года, собираю книги, нахожу все новых и новых друзей. Санта-Фе доказал свое радушие. Здесь любят читать и уважают мою работу.

Я тщательно выстраивала свою жизнь на новом месте. С людьми меня связывают общие интересы. Я считаю, что творчество – это духовный путь, вероятно, поэтому среди моих знакомых много буддистов и викканов[5]. Раз в три месяца я провожу занятия в Нью-Йорке, доброжелательном, но слишком большом городе. Я представляюсь слушателям как Джулия из Санта-Фе и рассказываю, как хорошо там жить. И это правда.

Почту опускают в шаткий почтовый ящик у начала подъездной дороги: приходится заставлять себя открыть его и вытащить содержимое. В основном корреспонденция не вызывает у меня восторга. В марте моего первого года в Санта-Фе мне исполнилось 65[6], но еще в январе ящик был забит рекламой, связанной со старением. Ежедневно я получаю напоминания о медицинском обслуживании и страховках, предназначенных специально для моей возрастной категории. Извещения настолько навязчивые, как будто за мной следят. И откуда они узнали, что мне 65?

Я поняла, что начинаю бояться своего дня рождения. Даже если в душе я чувствую себя молодой, официально меня причисляют к пожилым. Авторы листовок между тем совсем потеряли чувство меры: предложили мне приобрести участок на кладбище. Как будто я уже стою на пороге смерти. Разве вы хотите обременить своих родственников расходами на похороны? Нет, конечно, не хочу.

Эта почта как зеркало отразила неприглядную реальность. На лице проступили следы от улыбок, на шее образовались складки. Я вспомнила мемуары Норы Эфрон[7] «Я ненавижу свою шею»[8]. Впервые я прочла эту книгу в 60, и она показалась мне надуманной. Но тогда я еще не переживала из-за своей шеи и мне еще не исполнилось 65.