Ознакомительная версия.
Наступило продолжительное молчание. Небеса укрыли нас всех.
– ВОТ ОН ТРЕТИЙ ПОРЯДОК, – внезапно воскликнул Скотт.
– Господи, похоже на то. – Стюарт сделал глубокий вдох. – Когда очередная волна этого экстаза схлынула, я решил помедитировать. Мне это было необходимо: дзадзен и наблюдение за происходящим должны были вернуть мне опору, дать что-то, за что я мог ухватиться. Но сев на подушку для медитации, я снова лишился сил и захлебнулся слезами Любви, которая была повсюду. Мои руки, плечи, ноги – всё моё тело вибрировало от струившейся по венам энергии. Я тряс и тёр их, потому что, хотя я не чувствовал боли, всё это было настолько интенсивно, что я боялся потерять сознание. Лёжа той ночью в постели и продолжая плакать, я чувствовал изумление и признательность – я понимал, что такое непосредственное постижение Любви, погружение в неё – это самый большой дар, который я мог получить. Моё молчание стало молитвой. Я понимал, что не заслуживаю её, но уже не мог расстаться с ней. Я знал, что она может лишь направлять свой совершенный, безграничный Свет на всё и сквозь всё, что когда-либо было и будет. Она не знает покоя. Она никогда не рождалась, она никогда не умрёт. Она нигде, но она во всём! Эта Любовь была невыносимо близка ко мне, и я плакал.
Когда Стюарт закончил, Хлоя разрыдалась. Я попытался обнять её, но она отстранилась и села, согнувшись и обхватив себя руками. Мы изумлённо и озабочено переглянулись. Хлоя была последней, от кого можно было ожидать слёз (я до сих пор ни разу не видел её плачущей). Наши осторожные молчаливые взгляды говорили: если кому-то и нужно было попробовать на вкус всеобъемлющую любовь, так это нашей бедной, милой, контуженой Хлое.
– Самое странное, что Дарла вернулась, так что вы опять вместе. Вот где настоящая ирония! – сказал Скотт.
– Это уж точно.
– Значит… – Скотт подался вперёд, – ты всё ещё собираешься сделать эту запись с её участием?
– Где заканчивается бумерит? – спросил Морин. – И когда он оставит в покое бумеров? Будет ли у них когда-нибудь настоящая интегральная культура? И что будет с иксерами и игриками? Может быть, они уже готовы к скачку на второй порядок? Каковы реальные шансы, что хоть кто-нибудь из них – бумеров, иксеров и игриков – создаст интегральную культуру? И что мы можем сделать, чтобы помочь этой удивительной трансформации?
В зал набилось около 300 человек, с нетерпением ожидавших хороших новостей после жестокой двухнедельной пытки плохими. Морин улыбнулся – практически сам себе, и я догадался, что ему нравилось использовать зелёное волшебное слово «трансформация». Но Джефферсон говорил, что трансформация реальна и очень важна, если её очистить от бумерита и его непомерных амбиций.
– Появится ли при нашей жизни что-то похожее на интегральную культуру? Сможет ли значительная часть населения перейти с зелёного уровня на второй порядок? Возникнут ли по-настоящему интегральные инициативы – от интегральной медицины до интегрального образования, интегрального бизнеса и интегральной политики, которые изменят характер всех институтов на этой планете?
– В общем, выражаясь языком бумеров, сможем ли мы перейти от «зелёной парадигмы» к «интегральной парадигме»?
– Говорят, Макс Планк первым заметил, что старые парадигмы умирают одновременно с теми, кто верит в старые парадигмы. – Морин замолчал и посмотрел в зал. – Я часто перефразирую это высказывание так: поиск знания – это бесконечная череда похорон. – Смех в зале. – В общем, не буду ходить вокруг да около: возможно, бумерит умрёт тогда, когда умрут бумеры. – Смех моментально стих.
– С другой стороны, широко известно, что вторая половина жизни иногда наполнена странными событиями. В сущности, глубокие трансформации часто происходят именно во второй половине жизни. А значит, у нас ещё есть надежда! Люди, вполне возможно, что смысл жизни бумеров – великая и могучая социальная трансформация – действительно не за горами! – объявил он полушутя, полусерьёзно.
– Давайте сначала поговорим о бумерах и их шансах добраться до интегральных уровней, а затем перейдём к иксерам и игрикам. Мы обсудим трансформацию в самом скучном и прозаическом смысле этого слова, очищенном от претензий бумерита.
– Ким, а какой Морин на самом деле? Его жизнь действительно, ну, соответствует всем этим идеям?
– Именно за это я его и люблю, – коротко ответила она.
– Да уж ежу понятно, что не за мелкое, толстое, лысеющее тело, – прошептал мне на ухо Джонатан.
Ким повернулась и посмотрела на него таким взглядом, который мог бы расправить металл.
– Я понимаю, что ты его любишь, и всё же: скажи, его жизнь на самом деле соответствует всем этим идеям? Только честно.
– Если честно, Кен, ничья жизнь им не соответствует. Ни Чарльза, ни Лизы, ни Марка – ничья. Но они к этому ближе, чем кто-либо ещё из моих знакомых. В общем, несмотря ни на что, я бы хотела быть такой, как они. Клянусь Богиней.
– Правда?
Её ответ почему-то меня удивил, хотя, возможно, и не так сильно, как мне показалось сначала.
– А ты, Кен? Разве Джоооооан, ооооо Джоан – это не то, что тебе нужно?
Я не ответил. Но тот ответ, который я был готов произнести, удивил меня самого, хотя опять не так сильно, как мне показалось сначала.
Зычный голос Морина наполнил зал.
– Сейчас бумеры вступают во вторую половину жизни. Карьера, деньги, брак, семья – всё, к чему можно было стремиться во внешнем мире, уже достигнуто, и теперь бумеры лицом к лицу столкнулись с собственной смертностью, мысли о которой прекрасно концентрируют ум и освобождают его от власти мира вещей. Ограниченное «я» становится всё более прозрачным и ненавязчивым, в воздухе наконец (если это не произошло раньше) повисает стойкий аромат духовности. И в такой тонкой, хрупкой атмосфере иногда действительно происходят очень странные вещи.
– Психологи, наблюдавшие за тем, как развивается человек на протяжении всей своей жизни, обнаружили, что с момента рождения до наступления пубертатного периода большинство людей проходит через несколько основополагающих трансформаций, а дальше в основном ничего не меняется. И хотя горизонтальные трансляции продолжаются, «смена сезонов человеческой жизни», то есть вертикальные трансформации, как правило, полностью прекращаются. Между 25 и 55 годами вертикальных трансформаций практически не бывает. Существуют исключения, о которых мы поговорим позже, но они по-настоящему редки. Мы располагаем результатами множества исследований, оценивающих когнитивное, моральное, личностное и межличностное развитие взрослых, занимавшихся практиками, которые должны были вести к трансформации, и эти результаты говорят о полном отсутствии вертикального развития. Заставить взрослого человека трансформироваться практически невозможно.
Морин замолчал и оглядел внезапно приунывших слушателей.
– Но давайте посмотрим на это под другим углом. Всё это означает, что в молодости и старости трансформироваться гораздо проще. Это похоже на U-образную кривую с большим количеством трансформаций в начале и в конце и очень маленьким посредине. Один из уважаемых членов ИЦ Уоррен Беннис (Warren Bennis) называет этот феномен «гики и старые хрычи».
Несколько человек в зале, наполненном гиками и почти что старыми хрычами, рассмеялось и одобрительно зааплодировало.
– Важно то, что все собравшиеся здесь молодые и пожилые люди «готовы выстрелить» – переместиться с зелёного уровня первого порядка на жёлтый уровень второго порядка. Вы готовы перейти от раздробленности к интеграции.
– Значит, гики могут трахаться со старыми хрычами, да, Ким?
– Отъебись, Джонатан.
– Дааааа, Ким, гики и старые хрычи или, как в твоём случае, барби и динозавр…
– Джонатан, заткнись, а то пожалеешь.
– Откуда же взялась эта U-образная кривая трансформации? Ну, с её началом всё достаточно очевидно. С момента рождения до достижения зрелости человек проходит как минимум через шесть крупных трансформаций. Почему это происходит так быстро? Потому что за какие-то двадцать лет человек проходит через все трансформации, которые вообще произошли с человечеством в ходе эволюции. Миллион лет назад для достижения зрелости требовалась всего одна трансформация – достаточно было перейти от бежевого к пурпурному, но сегодня таких трансформаций необходимо пять или шесть, и, похоже, что после окончания этого процесса психика закрывается для трансформаций. Но в первые двадцать лет жизни психика человека достаточно подвижна, так что стоит попробовать наполнить этот период максимальным количеством трансформаций. Вот почему так важно интегральное образование. В общем, на этом конце кривой находятся гики.
– Теперь о хрычах. В среднем возрасте, как правило, всё застывает: в течение нескольких десятилетий, то есть большую часть своей взрослой жизни люди едут по накатанной колее унылой и сковывающей рутины, которая обычно называется жизнью. Но затем, в возрасте пятидесяти – шестидесяти лет, люди стареют, и огромное количество различных сил опять приводит в движение тектонические плиты психики. Трансформация вновь становится возможной и даже вероятной. К этому времени вы уже потеряли любимых, а, возможно, сами столкнулись с неизлечимой болезнью, поэтому больше не можете отрицать свою смертность. Вы достигли всех возможных высот в своей работе и утратили к ней интерес. Ваши дети выросли, разъехались и, скорее всего, не хотят вас видеть. Вас больше не привлекают соблазны флатландии. Ваш уровень психологического развития не менялся уже тридцать лет, и это полный отстой. Поэтому с вами снова может произойти ужасная катастрофа под названием «трансформация», даже если вы об этом не подозреваете.
Ознакомительная версия.
