• «внутренним родителем»,
• «внутренним авторитетом» или
•
«внутренним критиком»,то есть с неким порождением нашей психики.
Ну и что? Это дела не меняет. Есть «кто-то строгий сверху» – он изначально порожден образом родителя. И есть я, которая изо всех сил старается ему понравиться.
Теперь нам яснее?
– Пожалуй. Я бы туда и не копнула.
– Ты можешь себя спросить: чего не хватало в тебе твоим родителям? Какого качества или проявления? А потом посмотри, не содержится ли именно это качество в твоей идее «КАКОЙ Я ДОЛЖНА БЫТЬ, ЧТОБЫ СЕБЕ НРАВИТЬСЯ».
– Содержится… Правда, уже в измененном виде, но содержится.
– Ну конечно! Что и требовалось увидеть. Сейчас родитель не играет здесь ключевой роли, так как ты уже сама понесла знамя своего идеального образа и сама уверовала в то, какой ты должна быть, чего ты должна достичь.
Также ты уверовала в то, что в твоей природе есть объективно «хорошие» стороны, а есть объективно «плохие». Это разрывает твой контакт с неповторимым и целостным рисунком Души.
Благодаря этому разделению себя на «хорошее» и «плохое», на «идеальное» и «то, что я есть» и возникает ВНУТРЕННИЙ КОНФЛИКТ между идеальной Я и реальной Я.
Отсюда и вытекает ощущение недовольства собой, ощущение себя недостаточно готовой для решения задач судьбы, для достижения некой «нормы» или «успеха», которые являются мерилом нашей полноценности. А также противоречия между «хочу» и «надо». И многие другие внутренние трудности.
Большая часть женщин находится с собой в отношениях, направленных на обретение внешних, ресурсов: «стань такой-то и такой-то», «делай то и это» – и будет тебе счастье.
Мы находимся в состоянии «достичь и наполниться», в то время как женский принцип говорит: «сначала наполнись, а потом достигай».
Это напряжение наших чувств между тем, что есть, и тем, что я «как бы должна». Оно принимает вид вот таких, например, навязчивых внутренних тем:
Со мной что-то не так.
Моя жизнь какая-то неправильная.
Я не в том направлении двигаюсь.
Мне надо себя улучшить.
Мои достижения не достаточны.
Я непременно должна быть лучше (красивее, стройнее, моложе, образованнее, умнее, компетентнее, женственнее, эффективнее и т. д).
Я должна себя стесняться.
Я хуже других.
Я не способна к…
Я не справляюсь с задачами жизни.
Я не имею права хотеть того-то и того-то…
Я должна над собой много работать
Такая, какая я есть, я не могу нравиться или вызывать интерес или уважение.
С того момента, как требования родителей , дополненные другими факторами (здесь я не буду о них говорить, их удельный вес иногда не так значим), перешли в систему внутренних требований к себе, мы неизбежно копим внутреннее напряжение.
Любое ожидание, требование или долженствование порождает напряжение.
В то же самое время у нас появляется желание от этого напряжения избавиться, как от лягушачьей шкурки, сковывающей нас по рукам и ногам, ведь это состояние крайне некомфортно. И желание это – совершенно здоровое, потому что оно сдавливает естественное развитие Души.
Каждая из нас, Волшебницы, имеет свою историю того, как вы справляетесь с этим чувством собственной «некачественности».
Что интересно, на внешнем уровне мы можем как угодно отрицать внутренние требования к самой себе и даже вести себя прямо противоположным образом, но это не имеет никакого значения! Это, девоньки, прописано в глубинных слоях психики.
Многие подростки, да и взрослые тоже, дабы защититься от этого дискомфорта, практикуют протестные формы поведения. Типа «да пошли вы все…», «делаю что хочу…», «мне на всех плевать…».
Ну и что? Это всего лишь способ защиты психики от агрессивных внутренних требований.
При этом в сознании у вас живет представление-мираж: если я достигну того-то и того-то (стану идеальной), то я внутренне расслаблюсь, мне будет хорошо и мое недовольство собой наконец-то меня отпустит.
В зависимости от того, чего ваши родители (старшие, авторитеты) явно или по умолчанию хотели от вас, это формирует набор ваших представлений – чего именно вам надо достичь, чтобы почувствовать себя лучше и наконец-таки примириться с собой.
Как вы уже увидели из наших процессов, есть два вектора, куда мы направляем наши усилия: чего мне надо достичь внутри себя (то есть, какой мне нужно стать) и чего мне надо достичь во внешнем мире, в смысле вашей успешности, чтобы, опять же, ушел этот внутренний гнет. И тогда я скажу себе: «Уф, я в порядке».
Понимаете… У девочки, а в дальнейшем у женщины с малых лет очень силен мотив – нравиться. И в силу этого мы более зависимы, более восприимчивы к требованиям семейной системы и общества. Понятно, что совсем ничего не ожидать от ребенка родители не могут. Но очень важно, каких именно качеств и проявлений ожидают родители от девочки и в чем ее поощряют. Если эти требования носят только «достигаторский» характер, например: учись, борись, будь эффективной, делай лучше, быстрее, будь умной, не хнычь, иди вперед, рассчитывай на себя и т. д., то фактически ее формируют по мужскому типу, для достижения успеха во внешнем мире.
И тогда девушка формирует образ себя в мужской системе координат. Свою ценность связывает с мужскими ориентирами и оценивает себя только за внешние активные стороны:
За активное действие
За достижения
За проявленность
За карьеру
За деньги
За аксессуары успеха
За то, сколько удалось получить дипломов
За худое мускулистое тело и т. д.
И такие требования становятся особенно плодородной почвой для Внутреннего Конфликта. Потому что, с одной стороны, девочка не может их, эти требования, отвергнуть (ведь они священны!) и она будет в себе все это развивать – нужны же ей какие-то опоры. А с другой стороны, они идут вразрез с ее женской природой. Частично или полностью.
Именно так у девочки формируется жесткая оценка себя по мужским критериям, а именно: «я – это мои достижения в социальном пространстве». Мужские отношения с собой. Даже мужчина-избранник подсознательно рассматривается как социальное достижение.
И получается такая картина: реализованность социальная (карьерная, материальная) дает определенное чувство удовлетворения. Но одновременно накапливается смутное недовольство внутри нашего женского.
Добилась многого, а счастья нет…
Как-то раз в моей жизни имел место знаковый эпизод. Несмотря на интимность ситуации, я все же позволю себе описать его. Уж больно он красноречив.
Мне шел сороковой год. Родив первенца, я познавала реалии жизни молодой мамы. Те из нас, кто проходил это, знают, что выносить и родить – это еще полдела, причем зачастую меньшая половина… И наряду со счастьем держать на руках свое буйно-жизнерадостное дитя приходят бесконечные женские аскезы. Именно поэтому послеродовая депрессия – дело обыденное. И хотя Бог миловал меня, я все же понимаю женщин, чья психика «слетает с катушек» в такой, казалось бы, счастливый период.
А если учесть, что остальные действующие лица и объекты, которые держатся на женской энергии, никуда не деваются… Муж точно так же хочет кушать (и не только…), пространство дома точно так же требует хотя бы минимального внимания, несмотря на возможное наличие помощницы по хозяйству. Я уже не говорю о созданном деле, которое хоть и живет своей жизнью, но не настолько, чтобы о нем вообще забыть.
Прибавьте сюда то немаловажное обстоятельство, что вся энергетика женщины, все ее тонкие и плотные тела буквально перекраиваются, – и вы получите убедительный портрет счастливой, но слабо держащейся на ногах молодой мамы.
Так вот. Это было лирическое отступление, дабы был ясен контекст ситуации. А ситуация такова.
Мы ждали приезда родителей на выходные – дать им возможность насладиться общением с внуком и оказать нам посильную помощь. Папа застал меня в прихожей как раз в то время, когда одной рукой я держала, прижимая к себе, сына, в другой руке у меня была ложка, которой я только что мешала завтрак, плечом я прижимала к щеке телефон, а ногой в это время я совершала по полу изящные движения балерины, пытаясь впитывающей тряпкой убрать извилистую реку растаявшего снега с солью, текущую из-под детской коляски через весь коридор.
Папа, посмотрев на меня поверх очков, спросил: «Ну, дочь, как твои успехи? Как на работе? Как твои книги? Что нового?»
Я так и осталась стоять в коридоре, словно многорукая ведическая Богиня, застывшая в камне. Этот сакраментальный вопрос «про успехи» папа задавал мне с тех пор, как я пошла в школу.
Ну что тут скажешь? Мне и раньше было очевидно, почему я формировалась как женщина «сильного типа», пока не уперлась в непроходимую стену безысходности.
