Всю неделю я читал и изучал «Силу позитивного мышления» Нормана Винсента Пила, что имело для меня большой смысл. Его слова «визуализируй, представь себе победу» глубоко засели в моем сознании. Они были для меня руководством к действию на протяжении многих лет, но после прочтения книги приемы визуализации цели приобрели конкретную форму.
Несмотря на жару, я играл очень хорошо. После 15 лунок я опережал Кела Нейгла на 3 удара. Помню, что проходил 15-й фервей с Хардиным из Американской ассоциации гольфа, и он сказал: «Ну, теперь победа в твоих руках». На что я ответил: «Нет, ничего нельзя сказать наверняка, пока не нанесен последний удар». Я оказался прав!
На 16-й лунке мой мяч угодил прямо в песчаную ловушку – бункер. Беда не приходит одна, и прежде, чем пройти этот этап, я получил двойной богги. Что было еще хуже, когда я уходил с площадки, по рации передали, что Нейгл с успехом прошел 17-й участок. Мое преимущество в 3 удара испарилось, теперь мы шли вровень. Я знал, что мне придется трудно, но сосредоточился и увидел в ситуации положительные стороны. Мне нужно было иметь пар на 18-м участке, чтобы не отстать от Кела, но берди (результат на один удар меньше, чем пар) дал бы мне перевес в один удар, достаточный для победы. Почему бы не попробовать?
В Бельриве 18-й участок – трудный пар-4; деревья слева, преграды справа. Перед решающим ударом до лунки мне оставалось каких-нибудь 15 футов. Изучив местность, я аккуратно нанес патт, и мяч… пошел прямо по намеченной линии, но остановился на краю лунки. Да, гольф – игра, зависящая от дюймов, но это было невероятно.
…В итоге мы с Нейглом должны были разыгрывать плей-офф на следующий день. «Визуализируй победу?» Я занимался этим, но теперь победы пришлось ждать.
На следующий день я вышел с прекрасным настроением и хорошо бил по мячу. После четырех лунок я опережал Нейгла на один удар. Вероятно, переходя к 5-му участку, он испытывал огромное напряжение, поскольку произошла неприятность. Он так резко ударил по мячу, что попал зрительнице в голову. Она потеряла сознание, пошла кровь. Я попытался успокоить Кела: «Не позволяй себе расстраиваться», но он, очевидно, так разнервничался, что следующим мячом угодил в машину для стрижки травы. Мяч срикошетил в лодыжку другой женщины. Остальные 13 участков были пройдены без большого волнения, по крайней мере, в сравнении с 5-м.
Результаты после 18 лунок были такие: Плейер – 71, Нейгл – 74. Как известно, чем меньше сумма, тем лучше. Титул победителя Открытого первенства США, крупнейшего американского состязания, был моим… Иностранный игрок его завоевывал только в 1920 году, 45 лет назад, – это был Тед Рей.
Благодаря этой победе я стал вровень с Джином Саразином и Беном Хоганом. Теперь в золотой книге «Большого шлема» стало три записи… и одна из них касалась меня. Это был один из лучших моментов в моей жизни.
Итак, имя Гари Плейера наконец-то попало на стенд, где чемпион видел его ранее в своем воображении. То, что он представлял, стало явью. Но, естественно, путь ко всем великолепным достижениям лежит не только через ментальные приемы. Плейер работал, причем всегда, постоянно пытаясь улучшить удар и все свои действия. Пару лет назад, во время визита в ЮАР я попытался связаться с Гари Плейером. Оказалось, он вышел как раз перед моим звонком. На следующий день я позвонил из аэропорта очень рано, примерно в 7:30, и мне сказали, что Гари ушел час назад. По какой причине? Конечно же, он пошел на тренировку. Он всегда совершенствует себя, пытается все делать лучше и лучше. Великий игрок в гольф знает, как использовать удивительную силу визуализации.
В опыте этого великого спортсмена присутствует и иная сила, которая совершала чудеса на протяжении его долгой карьеры. Плейер говорит: «Вера – самая живая и энергичная сила в моей жизни… Вера в Бога, в других людей и в себя. Для меня эти три вида веры неразделимы». Во всех баталиях и перипетиях ожесточенного соперничества Гари Плейер никогда не терял ни вдохновения, ни мотивации. Он всегда держался позитивного принципа.
Попытки, дающие чудесные результаты, должны перемежаться с ослаблением усилий, когда это необходимо. Слишком многие усердные и добросовестные люди тратят всю свою энергию, выкладываясь на 100 и даже 120 процентов, сводя свой энергетический потенциал до нуля и не достигая при этом цели. Они становятся жертвами перегрузки, излишнего стресса. В таких обстоятельствах следует применить метод ослабления усилий – подход «чем легче, тем лучше».
Этот подход заключается в сознательном отказе от постоянных, неуклонных усилий, снижении упорства, расслаблении. В постоянных перегрузках и настойчивом стремлении к цели есть опасность – поток творческой энергии, жизненно важный для того, чтобы совершать любое дело хорошо и умело, может оказаться перекрыт. В итоге вы начинаете топтаться на месте.
Вспоминаю один чудесный день, который мы проводили на нашей ферме в Куэйкер-Хилл. Я напряженно работал над статьей, крайний срок сдачи которой маячил на горизонте. Я принялся за работу с рассветом, задолго до завтрака, и был решительно настроен закончить материал до полудня, а затем отправить его почтой. План был намечен жесткий, и я не собирался делать себе никаких поблажек!
«Ты сможешь сделать все, если будешь работать, пытаться и не прекращать попыток», – сказал я себе, берясь за статью. Некоторое время все шло хорошо, я далеко продвинулся. Слова маршировали, как солдаты. Мне хватало живых мыслей, и казалось, получается неплохо. «Ух ты, – радостно воскликнул я, – да я сейчас со всем этим разделаюсь». Но, как часто бывает, гордыня ведет к падению. Вдруг мое вдохновение иссякло, и продолжение работы требовало двойных усилий. Я мобилизовал иссякающую энергию, но в конце концов был вынужден признать, что зашел в тупик. Идей больше не было, слова путались. Фразы были вымученными, неуклюжими.
Наконец я отшвырнул карандаш, встал, прошелся по комнате и решительно сел назад в кресло. «Я не оставлю этого так. Если понадобится, буду сидеть весь день, но закончу работу, и точка!» – зарычал я. Но дело не клеилось. Вдохновение улетучилось, и то, что так прекрасно начиналось, уперлось в стену.
Я выглянул из окна на зимний пейзаж и увидел белые холмы под чистым синим небом. Снег лежал на еловых ветвях, словно хлопковый пух. Повсюду сверкали сугробы, как будто огромная рука рассыпала по земле миллионы бриллиантов. Это был один из холодных, кристально чистых, чудесных зимних дней. «Почему, – спросил я себя сочувственно, – я должен торчать тут в четырех стенах, когда могу выйти прогуляться?»
Размашистым жестом я отложил в сторону бумаги, надел ветровку, меховую шапку, теплые перчатки и пошел на кухню. Там меня терпеливо ждала собака Тонка, уже готовая к прогулке. Тонка и я перешли через лужайку, где снега намело выше колена, а затем пересекли долину и луг. Несмотря на 15-градусный мороз, с меня тек пот, ведь пришлось пробираться через глубокие сугробы. В лесу посреди снежного блеска торчали темные стволы деревьев. Мы с Тонкой остановились, чтобы послушать пение ветра, который, как ни странно, не нарушал глубокой тишины. Собака смотрела и слушала, высунув язык.
Затем на обратном пути мы проходили мимо огромного старого кирпичного амбара, одного из старейших и крупнейших в округе Датчесс, и остановились у маленькой реки, стекавшей водопадом с холмов Коннектикута. Пожалуй, это скорее ручей, чем река, да мы и называли его ручьем, когда в детстве я жил в Огайо. Так или иначе, вода замерзла. Я посмотрел, как Тонка легко перешла по льду на другой берег, где была небольшая полынья. Собака пила из нее с явным удовольствием. Я позавидовал ей, но решил не следовать ее примеру.
Тонка – крупная собака – весит около 60 килограммов. Она перешла через речку так легко, что я двинулся за ней. Но обнаружилось, что между четырьмя лапами и двумя ногами есть немалая разница. На полпути лед проломился, и я оказался в ледяной воде. Глубина доходила, возможно, до метра. Выбравшись на берег, я прошел километра два по снежным взгоркам, а верная Тонка следовала за мной. Хотя напряженное усилие согрело меня, я принял меры предосторожности – завернулся в теплый халат и уселся перед зажженным камином, выпив хорошую порцию горячего лимонада. «Смотри, не помри от простуды», – предостерегла Рут, и я уже представлял, как воспаление легких кладет конец моей «литературной» карьере.
Но вдруг в моей голове как будто что-то вспыхнуло – это была идея, которую я так долго и тщетно искал. Мысли потекли, как поток воды. Я бросился в кабинет и стал записывать слова так быстро, что статья была закончена до обеда, а к четырем часам пополудни оказалась на почте.
Я не говорю, что каждому, чьи старания не срабатывают, нужно идти в поле и падать в речку, а тем более в ледяную воду. Но верно то, что надо отвлекаться, сверхнапряжение требует отдыха. Умеренные усилия в работе, сочетание усердия и расслабления восстанавливают баланс в мыслях, благодаря чему они снова текут свободно. Фактически расслабление может помочь восстановлению гармонии между разумом и телом, которую подрывает излишнее напряжение.
