Ознакомительная версия.
– А как быть с наукой?
– Фу… скучища! Брось ты ее!
– Но мама…
– А маме подари свою первую книжку с сердечной благодарностью ей в посвящении!
Я чувствовал себя раздавленным, голова шла кругом, я боялся потерять сознание.
– Ладно, брат! Давай закругляться. Время то позднее, домой пора.
– Я что, больше не увижу тебя?
– Увидишь, увидишь, в зеркале, и услышишь, в своих мыслях! Пока, до встречи.
Я почувствовал прикосновение к своему плечу.
– Молодой человек, у Вас все в порядке? – спрашивает меня бармен, – Вы просидели весь вечер один, в глубокой задумчивости, я не хотел Вам мешать, но бар закрывается, уже три часа ночи.
Меня удивило, как легко и безболезненно прошел разговор с мамой.
– Где ты был?
– В баре.
– ГДЕ?????
– В баре, мама, мне нужно было побыть одному, подумать, прости, что заставил тебя волноваться, спокойной ночи, мамочка.
Мама ушла в свою комнату, ни сказав не слова. Я не понял, что остановило ее от ожидаемой нотации… Слишком много мне нужно было понять.
Назавтра было воскресенье. Я проснулся непривычно поздно. Появилась неожиданная мысль: «Какое утро яркое! Вот бы пробежаться к пруду!»
Я с трудом нашел в шкафу старые тренировочные штаны и начал искать футболку. В глубине шкафа футболка нашлась. Я так и не вспомнил, откуда она у меня. Ярко-красная с нарисованной пивной кружкой и надписью «кто не с нами, тот против нас».
Пробежка окончательно разбудила меня. Беговые дорожки были немноголюдны, в последние дни лета, народ воскресными утрами устремлялся на дачи. У пруда я остановился. На лавочке, у самой кромки воды сидела девушка. Длинная, почти до пят юбка, светлая блузка с короткими рукавами и трогательно застегнутым под горло воротником. Рыжеватая коса тяжко спускается с плеча на грудь. Этакая тургеневская героиня в 21 веке посреди городского парка. На долю секунды горло сжалось привычной тоской «хороша… но не для меня». И вдруг мозг пронизал вопль. Знакомый голос кричал:
– Эй, парень, не тормози!
Девушка, как будто услышала его крик, подняла голову и посмотрела на меня. И тут я понял. Это самые родные в мире глаза. Я понял, что хочу растить сына с такими глазами. Хочу смотреть в них так долго, чтобы видеть, как они наполняются счастьем, жизненной мудростью, как появляется вокруг них мелкая сеть морщинок, как юная свежесть сменяется зрелым пониманием…
– Здравствуйте! Вы не мою книжку читаете? – спросил я, не отрываясь от ее глаз.
– Нет, это Мандельштам, а что вы пишите?
– Я пишу стихи о Вас.
– Обо мне? – спросила она удивленно, и это безкокетливое удивление предрешило мою судьбу на много лет вперед.
Мы шли по алее, вдоль пруда, и говорили обо всем, так, как будто были знакомы всегда, и только на несколько мгновений был прерван прошлый разговор.
Она рассказывала, что работа врачом утомляет ее, она устает от людей, от их боли и бед, и мечтает писать картины, вписывая в них свою мечту о мире без больных и болезней. А я, вдруг, впервые в жизни признался в том, о чем и себе никогда не позволил бы думать. Но с нею мне было так легко и просто, что привычное «не для меня» просто не прозвучала. Я рассказал ей, что мечтаю о путешествиях, о горных тропах и буйном морском ветре в лицо.
Через месяц мы поженились. Я своими руками отремонтировал старую дачу, и мы с Лелей переехали жить на природу. Я настоял на том, чтобы она уволилась из поликлиники, привез из ее старой квартиры холсты и краски, и устроил ей уютную студию в мансарде. Правда вечером там не хватает света, а днем крыша раскаляется, так что работать невозможно, но ведь днем можно рисовать на улице, а вечерами нам все равно некогда! Мы сидим в беседке, в нашем яблоневом саду, и разговариваем…. Я читаю ей свои стихи, а она рассказывает мне о капризах своей новой картины.
Я сменил работу. В журнал «Хроника путешествий» требовался репортер. Моя кандидатская степень по филологии их не испугала. Не так-то было легко найти человека, готового ездить по миру в поисках интересных сюжетов, и при этом, обладающего способностями складно писать. Мой первый репортаж о тунгусских лесах, так понравился главному редактору, что он пообещал выпустить мой личный альманах, как бонусное приложение к журналу.
Когда я возвращаюсь домой, я без удержу пишу стихи. Леля поначалу удивлялась зашифрованным посвящениям «уральской незнакомке», «М. Н», «девушке с ромашками», но ее непоколебимое доверие моей любви взяло верх, и она стала посмеиваться над моими «литературными возлюбленными».
На рождение сына я подарил ей свой первый поэтический сборник «Второе Я», а за месяц до рождения нашей дочурки я проводил встречу с читателями в зале, где были выставлены Лелины картины.
Прочитав повесть «Второе Я», Света задумалась, а какое же оно, мое второе Я? И решила пригласить его на беседу, чтобы прийти к такой же счастливой целостности, как герой повести. Долго думала, где назначить свидание, а в голову, почему-то не шло ничего, кроме кафе-мороженного. На том и остановилась. Но как же вызвать свое второе Я на разговор, ведь по телефону ему не позвонишь! Думала, думала и придумала. Света представляла свое второе Я, как отражение в зеркале. Вот и решила написать записку на зеркале. Взяла фломастер и написала «Уважаемое мое второе Я, приходи, пожалуйста, в кафе-мороженное на набережной завтра в 15:00». Написала и легла спать. Утром, как только проснулась, сразу вспомнила о предстоящей встрече, заволновалась, какое оно, как пройдет встреча, что будет. Еле еле дождалась назначенного времени. В 15:00 Света уже сидела за столиком.
Рассматривая всех женщин, входящих в кафе, она не сразу обратила внимания на девочку лет 6—7, которая, подойдя к столику, неуверенно смотрела ей в лицо.
– Тебе что-то нужно, девочка?
– Вы меня приглашали…
Света не сразу поняла, о чем разговор, а когда поняла, совсем растерялась. Она не представляла, как разговаривать с этим ребенком. Девочка, похоже, помогать ей не собиралась. Она сидела за столиком, уткнувшись носом в белую скатерть, и молчала.
– Какое мороженое тебе заказать? – Спросила Света, чтобы не молчать.
– Я люблю пломбир с орешками, – тихим голосом пробормотала девочка.
Света заказала ей пломбир, себе кофе и решила взять разговор в свои руки.
– Скажи, ты знаешь, почему я болею?
– А чем Вы болеете, – непонимающе подняла бровь девочка.
– Рассеянным склерозом.
– Я не знаю, что это… Я совсем не рассеянная. Даже наоборот.
– Ну, расскажи мне о себе. Что ты делаешь, что любишь, чего боишься?
– Но вы же все сами знаете. Я же – Ваше детство.
– Воспоминание что ли?
– Нет, я второе Я, – смешно выпрямила спинку девочка.
– Но я же взрослая!
– Даа, Вы то взрослая! А я вот не взрослею. Живу себе в детстве все эти годы! А в нашем с Вами детстве, сами знаете каково…
– Расскажи мне, – попросила Света с замиранием в сердце…
– Ну а что рассказывать, я одна… Всегда одна, чувствую себя беззащитной, некуда же деваться, не сбежишь же от такой жизни…
Света содрогнулась, от горестных слов малышки, зажмурила глаза, и вдруг… ей показалось, что в кафе прозвучал голос лечащего врача «рассеянный склероз – это поражение защитной оболочки нервов «ЧУВСТВУЮ СЕБЯ БЕЗЗАЩИТНОЙ», в Вашем случае пострадали нижние конечности «НЕ СБЕЖИШЬ…«». Бедная, маленькая девочка. Одинокая и беззащитная… Сейчас Света не помнила, что, собственно говоря, эта девочка была одновременно ею в детстве и ее вторым Я сегодня. Она думала только об одном, как помочь этой крошке, как сделать ее счастливой, как защитить ее от тяжкой, безрадостной жизни. Она так любила сейчас эту девочку, что в голове промелькнула мысль «Если бы меня в детстве так кто-нибудь любил!». Света вспомнила, чего ей так не хватало, когда она была ребенком. Она обняла малышку, посадила ее к себе на колени, и зашептала ей в ухо.
– Девочка моя, милая, бедненькая ты моя! Ничего не бойся, ты теперь не одна! Я никогда не оставлю тебя, я всегда буду рядом! Я всегда буду защищать тебя! Я люблю тебя, маленькая, я всегда буду любить тебя!
– А ругать не будете? Даже когда я плохая?
Сердце Светы заледенело от этих слов.
– Как плохая? Малышка? Ты никогда не бываешь плохой! Ты мне нравишься такой, как ты есть! Я никогда не стану ругать тебя, и никому не позволю!
– А маме?
Света задумалась…. Да, от всего света она может защитить свое маленькое второе Я, но от мамы и папы…. Конечно, сегодня она уже не боится их так, как боялась в детстве, но… как бы это сказать… считает их вправе быть ею недовольными. Что же делать? Ведь девочка рассчитывает на ее помощь… она ребенок, она еще верит всему, что ей говорят взрослые, верит в сказки… Сказка!!!! Срочно нужна спасительная сказка! И сказка пришла на помощь.
Ознакомительная версия.
