– М-дя…
И замолк. Было от чего зависнуть мозгом – это была полная кризисная подарочная обойма, все кризисные подарки в комплекте: увольнение по сокращению штатов, банковская задолженность, повышение цен, плюс бонус для постоянных клиентов – семейный кризис. А довеском ко всему сверху был приляпан и кризис среднего возраста!
Хотел Семен Семеныч заплакать-застенать, расцарапать свое лицо и, посыпав голову пеплом, уйти навсегда в «пир, мир и в добрыя люди», но царапать себя было жалко, а пепел невкусно вонял в пепельнице, и поэтому уход навсегда был временно отложен, ограничились лишь стенаниями.
Покопавшись в новоприобретенном добре (и зле) и обнаружив на столе среди подарков семейный кризис, ушла немедленно от Семен Семеныча жена, забрав домашний уют, и на ее место тут же прискакала Совесть. Разницы особой он не почувствовал: что одна зудела, что вторая зудит… Но первая хоть в щеку чмокала, еду готовила и ночью теплым мягким боком грела душу Семен Семеныча, а Совесть была чисто мачеха: одни претензии! Вот и сейчас голодное бурчание в животе заглушалось противным голосом Совести:
– …а недальновидный какой! Ведь другие все предусмотрели, и запасов назапасали, и даже сосед Петрович, уж на что оболтус, и тот предусмотрел, назапасался, фонды притырил…
Семен Семеныч пытался заглушить голос совести, но совесть пролезала и сквозь звуки телевизора, и даже сквозь песни Надежды Бабкиной. Совесть принялась уже грызть его за то, что он сидит сложа руки и ничего не делает:
– …Петрович-то уже подсуетился, пособие себе раздобыл, покровителей нашел, спонсоры к нему ездят…
Это был явный бред, потому что Петрович ничем таким не занимался, чтоб у него спонсоры бы объявились, но совесть это не смущало. Семен Семеныч попытался подумать о способах борьбы с кризисом, но ничего путного на ум не приходило.
Ум в голове молчал. Зато заговорил ум в животе:
– А что может прийти на ум, если там стол не накрыт, угощения нет, да в гости никого не приглашали?
Семен Семеныч услышал голос тела, подумал об угощении, тяжело вздохнул и пошел открывать – в дверь звонили.
– Привет, Семеныч! – на пороге стоял Петрович, краснел и переминался с ноги на ногу.
– Тебе чего? – обиделся Семен Семеныч на запасливого соседа.
– Дык чайком не угостишь ли? – робко поинтересовался Петрович.
– А что ж свой-то не пьешь? – удивился Семен Семенович. – Или бережешь?
– Какое там бережешь, кончился у меня чай! – загоревал Петрович. – Меня сократили, я теперь безработный и почти нищий…
– А припасы? – поинтересовался Семен Семеныч.
– У меня??? Да какие припасы? – удивился Петрович. – Ты ж меня знаешь…
Да, Семен Семеныч знал Петровича – Петрович был лоботряс изрядный, но малый добрый и сосед хороший.
И пошли они чай пить на кухню. Сидят, в чашки дуют, думы думают.
– Денег – кот наплакал, – пожаловался Семен Семеныч.
– А мой кот ваще ни фига не плачет, – наябедничал на своего кота Петрович.
– Почему это не плачет? – удивился Семен Семеныч.
– Да он у меня такой… неэмоциональный…
Семен Семеныч покачал головой – непорядок! Так ведь и по миру пойти недолго, если коты так себя вести станут!
И он задумался. Даже чай пить перестал. И через полчаса родил гениальную мысль:
– Раз коты в тяжелую минуту способны помочь хозяину и наплакать денег, то вот что я придумал: давай котам такое устроим, что они обрыдаются! Такое, что они море нам наплакают разливанное! Вот заживем тогда! Олигархами станем! Абрамовичами с Дерипаской!
Петровичу идея понравилась, но от предложения стать Дерипаской он отказался, и вот чем мотивировал:
– Лицо у него недоброе, у Дерипаски. Не улыбнется никогда, все как будто вспоминает, кто ему еще должен. Не хочу с таким лицом ходить! Я лучше Биллгейтсом побуду, он хоть и очкарик, но улыбается, и я по-английски кумекаю маленько, и компьютер у меня есть.
И они помолчали, примериваясь к новым ощущениям.
– Так о котах продолжим. Бить же мы их не будем?
– Нет, насилие недопустимо! Мы их морально огорчим!
– Валерьянки лишим! – предложил Петрович.
– Да, валерьянку демонстративно надо прямо у кота на глазах пойти и в мусоропровод бросить, – согласился Семен Семеныч, – мой точно разрыдается!
И побежал скорее домой. Дома он выгреб из аптечки пузырек валерьянки, заодно решил выбросить и корвалол – тоже запах какой-то кошачий у него. Покрутил пузырьками перед носом у кота и понес выкидывать к мусоропроводу. Кот заинтересованно последовал за Семен Семенычем, который предвкушал уже бурные рыдания кота у мусоропровода. Но рыданий не последовало – кот смотрел с любопытством, как Семен Семенович прыгает по площадке, тряся пузырьками, и огорчения кот никакого не проявлял.
– Поплачь, – просил кота Семен Семеныч, – я же твое счастье выкину сейчас.
Но кот не плакал, и, в конце концов, задрав хвост, проследовал в дом.
– Не получишь жрать! – крикнул ему вослед Семен Семеныч, понюхал последний раз валерьянку, да и выкинул ее наконец. И пошел гулять, чтобы немного снять раздражение, случившееся с ним из-за упрямства кота.
Первое, что он увидел на улице, это был сосед. Петрович приклеивал к водосточной трубе объявление:
...
ОБЪЯВЛЕНИЕ
МЕНЯЮ КОТА
НА ДВА КУБОМЕТРА
БЕРЕЗОВЫХ ДРОВ
Семен Семеныч прочел, подумал и сказал:
– А зачем тебе дрова?
Петрович удивился:
– Какие дрова?
– Ну, те, которые тебе в обмен на кота дадут?
– Ты думаешь, что некто, живущий неподалеку, в квартире в городе держит два кубометра дров и готов в любую минуту обменять их на кота? – Петрович уставился на Семен Семеныча с изумлением.
– Ну да! – Семен Семеныч справедливо рассудил. – Раз ты написал объявление, что готов совершить такой обмен, значит, где-то уже заготовлены дрова, которые для этого обмена предназначены. Закон сохранения энергии: ничто не возникает ниоткуда и не исчезает никуда!
– О-о-о-о! – потрясенный такими заумными речами Петрович, бросивший педагогический институт на четвертом курсе, немедленно задумался о пользе образования и еще больше зауважал Семен Семеныча.
– А что кот-то? – спросил Семен Семеныч. – Объявление видел?
– Видел, – кивнул Петрович.
– И что – плачет?
– Нет, собака такая, – не плачет! – аж ножкой топнул досадливо Петрович.
– И мой не плачет. Сидит посреди комнаты – трезвый и гордый. Прямо олицетворение попранного достоинства. Жалко мне его, – пожалел обиженного кота Семен Семенович.
– И мне моего кота жалко. Но себя жальче!
Семен Семеныч поторговался внутренне сам с собой и решил, что ему тоже себя, пожалуй, жальче. И отправился домой – воспитывать кота.
Он взглянул в наглые котовы очи и сказал сурово, но справедливо:
– Я тебя кормить не буду. Денег не дали на работе, и ты их не наплакал. Ты мне помочь не хочешь, и от меня помощи и сосисок не жди, и вискаса не жди, и молока не получишь!
Кот медленно потянулся спиной, потом лапами, потом мявкнул расслабленно-равнодушно и всей своей позой выразил: «Ой, какие мы грооооозные… Да пожааааааааааааалуйста! Не больно-то и нааааааааадо… Все равно не ты меня коррррмишь, а вот этот восхитительный белый шкаф, который и пахнет так вкусно, и муррррчать умеет по-нашему, по кошачьемууууууурррррррррр…», и кот потерся спиной о блестящий бок холодильника. Кот Семен Семеныча (котСС) давным-давно научился открывать дверцу холодильника и доставать оттуда сосиски, а нарезку колбасы кот ел прямо в холодильнике, сидя на пакетах со снедью. В докризисные времена хозяйка ему уши за это драла, но теперь ее не было, и котСС кормился в свое удовольствие. Иногда сосиски кончались, но драгоценный холодильник, помурчав несколько часов, а то и сутки, снова материализовал их в своем чреве. КотСС размечтался о хорошем, развалился нахально прямо посреди коридора и заснул.
– Ах так, – мстительно усмехнулся Семен Семены, – ну, ты у меня поплачешь! Я знаю, какие действия тебя рыдать заставят!
И он закатал рукава. КотСС приоткрыл глаз, увидел, что Семен Семеныч с решительным видом направился к холодильнику, и подумал: «Ну наконец-то! А то дурь какую-то придумал – заплакать меня заставить решил!» – и улыбнулся вальяжной кошачьей улыбочкой.
Семен Семеныч заметил это и взбеленился совсем.
– Ах, вот ты так! – вскричал он, и вырвал шнур холодильника из розетки. Холодильник сразу перестал мурчать и затих. КотСС удивился, но виду не подал. Семен Семеныч налег плечом на бок и стронул холодильник с места. Кот забеспокоился. Когда Семен Семенович, громко пыхтя, подвинул холодильник до порога кухни, у кота началась паника. Кот забегал по кухне, отказываясь верить своим глазам! То, что в его котовой жизни казалось незыблемым и неизменным, вдруг поднялось и укатилось на колесиках, в сопровождении громогласного пыхтения покрасневшегося от натуги Семен Семеныча (холодильник был в преклонном возрасте, и колесики не очень-то катились, пришлось поднапрячь силы). КотСС подвывал страшным голосом, копал лапами пол в том месте, где только что стоял холодильник, будто рассчитывал, что половая твердь разверзнется и отдаст белого кормильца, но все было тщетно.
