Ознакомительная версия.
Динамика социальных отношений демонстрирует, к сожалению, постоянный рост потенциала насилия. Уже в традиционных обществах насилие выступало в форме непосредственной реакции на «чужого» – вплоть до его уничтожения. В индустриальном обществе на передний план выступают скрытые формы насилия, где его инструментом становятся интеллект, информация, высокоорганизованные технологии и т. д. В новоевропейской традиции силовой подход сначала распространяется на природу (природа рассматривается как мастерская для силового манипулирования и подчинения человеку), а затем переносится на общество, в результате чего насильственная социальная революция рассматривается как способ переустройства общества, фактор социального прогресса и путь утверждения общества без насилия. Масштабный всплеск насилия и жестокости в ХХ в. выявил ограниченность социально классовой трактовки насилия и необходимость анализа более глубинных его причин, связанных с человеческой природой. В этом контексте, отталкиваясь от ранее возникших идей о насилии как присущей психологии человека особенности (например, в концепции Гоббса и др.), были раскрыты некоторые механизмы проявления присущих человеку форм насилия: защитная инстинктивная реакция организма на среду (Лоренц), проявление бессознательных устремлений человека (Ницше), наличие у него внутренней агрессивности (Фромм).
История показывает, что, хотя насилие в ряде случаев и оправдано (например, в случае сопротивления агрессору и т. д.), оно в конечном счете носит деструктивный характер, способствует деморализации общества, росту проявлений негативных сторон человеческой природы, отбрасыванию общества назад. Окончание любой формы насилия, в том числе и осуществляемое через военные действия, предворяет переговорный процесс. Широкие проявления насильственных действий особенно опасны в современном мире, когда человечество накопило огромный арсенал смертоносного оружия и технико-технологических систем, угрожающих в случае их насильственного использования жизни не только отдельных людей, но и всего человечества. В связи с этим закономерным результатом поиска иных, альтернативных насилию стратегий поведения являются компромисс, диалог, сотрудничество и ограничение деструктивных начал человека и общественных структур, где особую роль играют переговоры.
Важно иметь в виду, что запрет на насилие в социокультурной практике является своеобразным водоразделом, отделяющим моральные ценности от противоположных им явлений. «Ненасилие, – пишет А. А. Гусейнов, – есть та важнейшая (хотя, разумеется, и не единственная) содержательная определенность, предметность человеческой деятельности, через отношение к которой мораль становится зримой, материализуется в поступках, обнаруживая свою действенность»[20].
Участвуя в переговорах, следует исходить из того, что концепции насилия в современной культуре противостоит концепция ненасилия как его оппозиция в любых формах проявления, представляющая собой и соответствующую идею, и образ жизни, и специфический тип умонастроения. В основе концепции ненасилия – особое отношение к человеку как высшей ценности мира, а также такие нравственные принципы, как милосердие, терпимость, взаимопонимание, сочувствие, соучастие, в противоположность насилию, господству, подавлению, подчинению, деспотии. В той или иной степени идеи ненасилия предлагаются всеми религиями и культурами мира. Концепция ненасилия развивалась Л. Толстым в форме идеи непротивления злу насилием. Он отмечал, что тот, кто хоть раз испытывал радость отплатить добром за зло, никогда уже не пропустит случая получить эту радость. Для М. К. Ганди (1869–1948) идея ненасилия – это не только этическое учение, но и соответствующий ориентир общественно-политического движения. Основные методы воздействия для Ганди – убеждение, уступки, честность, сотрудничество, прощение вместо мести и кары. Этот путь – проявление величайшей мудрости и силы. Он связан с лишениями, страданиями и даже смертью во имя справедливости.
Мартин Лютер Кинг (1929–1968) разработал практическую сторону идеологии ненасилия и предложил шесть принципов ненасилия: 1) ненасилие – метод борьбы и требует мужества; 2) в борьбе нельзя унижать противника, ненасилием боремся со злом, а не с теми, кто его совершил; 3) вставший на путь ненасилия должен быть готовым принять страдание и не стремиться ответить ударом на удар; 4) духовное насилие так же недопустимо, как и физическое; 5) справедливость – одно из вселенских начал; 6) содействуя справедливости через любовь и ненасилие, мы вносим свой вклад в гармонию Вселенной.
Традиции ненасилия как оппозиция жесткой рациональности в западной философии представлены в «диалогической философии» (Бубер, Бахтин, Эбнер, Мейер), в этике товарищества по существованию (Гвардини) и благоговения перед жизнью (Швейцер), в экологической этике (Леопольд, Шепард), в программах коммуникативного действия (Хабермас, Апель), в религиозных концепциях «интегрального гуманизма» (Маритен), в современной переговорной модели, в основе которой лежат диалог Востока – Запада и Севера – Юга, ориентация на гуманистические ценности, идеалы сотрудничества, взаимоуважения и понимания.
Противоречивая, конфликтная и рискогенная модель современного социального развития (Гидденс) постулирует сегодня формирование нового мироустройства, в том числе и благодаря адекватной современным запросам линии переговоров, ориентированной на моральный императив, спецификацию новой риск-стратегии национальных государств, признание современного общества «позднего модерна» обществом риска и трактовкой риска как положительного феномена, пониманию рискогенности современности, для которой характерны открытость и увеличивающийся индетерминизм социальных структур и социальных агентов. Для минимизации рисков, их регулирования и обеспечения безопасности в обществе риска прежде всего важно признание утверждения о невозможности безконфликтного развития общества и полного отсутствия рисков в обществе, а также необходимы организованное социальное взаимодействие управляющих и управляемых субъектов, опосредованное социальными нормами, ценностными регулятивами и конкретными социальными условиями и формирование механизмов управления и нивелирования рисков, экспертной оценки рискогенности конкретного общества и обеспечения его безопасности[21].
В начале XXI в. направленность политических конфликтов, рисков, процессов, кризисов, к сожалению, не стала меньшей, а порой их уровень настолько опасен и непредсказуем по своим последствиям, что возникает реальная тревога за будущее человека и человечества в этом мире. Как показывает новейшая история, на уровне международных переговоров и отношений даже региональные и внутригосударственные процессы способны стать точкой бифуркации для глобальных по своему масштабу потрясений и конфликтов (вспомним Карибский кризис 1962 г., чеченский кризис в Российской Федерации, арабский кризис 2011 г.).
В переговорах (особенно на международном уровне) следует учитывать, что масштабные конфликты приводят к политическому кризису — такому состоянию политической системы, которое отличается усилением политической напряженности, углублением и обострением конфликтов. Фактически политический кризис – это высшая бифуркационная точка развития политического конфликта, приводящая к тяжелым и непредсказуемым последствиям для участвующих в ней сторон. Рассматривая политическую систему как систему принятия политических решений, совокупность механизмов, посредством которых осуществляются выявление социальных проблем, их постановка и разрешение, Д. Истон и другие социологи считают, что для субъектов политики и переговоров важно выявить типы политических конфликтов, а значит, и механизмы и технологии их разрешения. Политический конфликт затрагивает государство как основной политический институт. В соответствии с этим выделяют следующие типы политических конфликтов:
• внешне- и внутриполитические (по области их проявления);
• институлизированные и неинститулизированные (по характеру нормативной регуляции и способности или неспособности людей подчиняться действующим правилам политической игры, создавать институты для регулирования конфликтов);
• открытые (явные) и закрытые (латентные) по способу принятия решений;
• долгосрочные (например, военный) и кратковременные (например, отставка министра);
Ознакомительная версия.
