С другой стороны, со времен Н. Карамзина и А. Пушкина усилился интерес к традиционной русской культуре, прошлому России, ее истории, фольклору, быту предков. Этому особенно способствовали события 1812 г., разбудившие патриотизм, чувства национального единства во всех сословиях. В то же время крепостное право оставалось главным препятствием для большего сближения Э. и культуры дворянства с Э. и культурой других сословий. Его отмена в 1861 г. открыла двери новым изменениям общества и общественного Э.
Большую роль в утверждении Э. верхних и средних социальных слоев России XIX- нач. XX вв. играли домашнее и церковное воспитание, учебные заведения гимназии, кадетские корпуса, институты благородных девиц. Уже во 2-ой пол. XIX в. сложилось представление о "хорошем обществе" не как исключительно дворянском, а как обществе образованных, по-европейски культурных людей с морально-нравственными ценностями и императивами поведения. Принятому в нем Э., системе правил приличного поведения, следовало множество влившихся в дворянскую среду разночинцев, лиц недворянского происхождения, которые становились врачами, инженерами, адвокатами, культурными и образованными чиновниками, учителями, актерами, журналистами и т. д. Именно тогда писатель А. Боборыкин придумал термин "интеллигенция". Эти слои быстро освоили даже такой старый дворянский способ поддерживания приличий, как дуэль. В это же время усилились экономические и культурные связи со странами Западной Европы. В Россию постепенно двигался европейский капитал, приезжали специалисты и т. д. За границу стали ездить не только дворяне, но и множество представителей молодой буржуазии. Всем им охотно подражали в этикетном поведении нижние социальные слои городского населения, напр., приказчики купеческих магазинов и лавок, мелкое необразованное чиновничество.
Традиционным оставался, несмотря на некоторые новшества вроде граммофона, Э. русской деревни. Свою специфику сохранял Э. казаков, раскольников, военной среды (офицерства). Э. купечества легко можно представить по блестящим пьесам А. Островского. Э. русского духовенства посвящены прекрасные повести Н. Лескова. Специфический Э. вырабатывался промышленными рабочими, пролетариатом.
Все названные Э. отличались еще их местными, региональными особенностями, напр., Петербурга и Сибири, центральных губерний и Кавказа. Варьировались Э. по профессиональным группам и с учетом продвинутости в образовании, отношений с религией, преобладающих контактов с какими-то вышестоящими или соседними социальными слоями, культурами народов-соседей и т. д.
Как выглядел Э. ведущих групп российского общества в Петербурге и Москве (столичному Э. подражали) в конце самого культурного в российской и европейской истории XIX в. и накануне революции 1917 г.? Сохраняя национально-культурное своеобразие быт был вполне уже европейским. Иностранных наблюдателей могли удивить разве что российские привычки питания. Так, в одном рассказе А. Чехова показан немец, недавно приехавший в Россию и с ужасом наблюдавший в трактире, как некий "господин за соседним столиком" поглощает в больших количествах блины, рыбу, икру и другую сытную снедь, запивая соответствующими напитками, а остальные посетители не только не пытаются его удержать от такого поведения, но и, как выясняется в конце рассказа, едят и пьют точно также. Вывод наблюдателя был: "удивительная страна!" Еще бы не удивительная для небогатого немца, технического специалиста, приехавшего в богатую Россию, чтобы скопить денег. Состоятельный француз или итальянец удивился бы меньше.
Оставляя в стороне кулинарную специфику, можно отметить такие черты тогдашнего российского Э. Важная роль в нем отводилась такту, т. е. пониманию того, что можно говорить, делать, и чего не следует. Такт был главным в хорошо воспитанном, приличном человеке. Такой человек должен был избегать в общении двух крайностей - развязности и скованности, боязливости. Поскольку Э. состоит из мелочей, то их знание, прежде всего, и содействовало естественности поведения, отсутствию боязни нарушить приличия. В беседах хорошее воспитание рекомендовало легкость тем, умение говорить приятное, избегая споров о политике, религии и др. вопросах, которые могли привести к конфликтам. Не рекомендовалось выражать отрицательное отношение к каким-л. личностям, будь то политики, писатели, артисты или общие знакомые. Считалось дурным тоном много говорить о себе самом, о своих заработках, болезнях, покупках и т. д. Острословие и колкости допускались для оживления беседы, но при этом считалось недопустимым осмеивать в людях то, что они не в силах изменить (внешность, физические дефекты, уровень жизни и образования, социальное происхождение родителей и др.). Особо были проработаны в тогдашнем Э. правила поведения приличных девушек и женщин и светского обхождения со слабым полом мужчин. Даже зрелым, замужним дамам не разрешалось Э. отправляться в гости, театр, за покупками без сопровождающего-мужчины. Причем это должен был быть муж, отец и, только в крайних случаях, близкий родственник или знакомый, обязательно пожилой. Э. осуждал любопытство, неумение слушать, стремление задавать неприятные вопросы, ставящие собеседника в неловкое положение. Воспитанный человек не должен был передавать услышанное в обществе, заниматься сплетнями. Следовало избегать просить и давать советы. Очень много правил существовало для поведения за столом как дома, так и в гостях. Первое из них: вести дома себя также, как и в обществе (оно относилось не только к поведению за едой). Напр., Э. запрещал дуть на чай или переливать его в блюдечко, чтобы он остыл. Суп остужали, нагибая тарелку, причем не к себе, а от себя. Ложку нельзя было держать целой рукой, а только тремя первыми пальцами. Само собой, за столом не допускались всхлипы и чавканье. Для этого, напр., ко рту подносили не боковую часть ложки, а ее конец. Помещать салфетки нужно было на колени и только в развернутом виде. Помещать их на шею, на грудь считалось неприличным. В гостях не следовало протирать предложенной салфеткой тарелку и столовые приборы. Такое действие дореволюционные руководства по благовоспитанному поведению определяют как "намек хозяевам, что они - свиньи". Особо неприличным за столом считалось выбирать себе "лучший кусок" и брать большие порции редких и дорогих блюд. Фужеры или стаканы нужно было держать пальцами, а не схватывать рукой. Рюмку рекомендовалось держать за ножку, а не за верх. Тех, кто берет рюмку за верхнюю часть, сравнивали с танцорами, берущими во время танца даму за бюст или плечи, а не за талию. Много правил существовало в отношении выбора одежды, поведения на улице и т. д. Считалось неприличным, если женщина останавливается у витрин магазинов или разглядывает театральные афиши. Не рекомендовалось правилами приличия останавливаться и вести на улице разговоры со знакомыми. У мужчин не приняты были рукопожатия на улице: при встрече со знакомыми нужно было приподнять фуражку или шляпу, а зимой прикоснуться к головному убору.
После 1917 г. этот Э. подвергся нелегким испытаниям, интересно изображенным, напр., М. Булгаковым в "Собачьем сердце" или рассказах М. Зощенко. Переходные 1920-е гг. характеризовались поиском нового, советского Э. Комсомолки и др. "сознательные женщины" отказывались от духов и косметики, традиционных женских платьев и причесок, не принимали привычных форм ухаживания и знаков внимания со стороны мужчин, напр., цветов и подарков. Шляпа оценивалась как признак негативно воспринимаемой буржуазности (буржуйства). Сильно пострадал и речевой Э., напр., исчезли дифференцированные вежливые обращения "сударыня", "милостивый государь", "сударь", "мадам", "мадмуазель", "почтеннейший" (к купцам, приказчикам, ресторанной обслуге со стороны клиентов), "ваше степенство" (к купцам со стороны их подчиненных), "ваше благородие", "ваше превосходительство" (в речевом Э. армии и гражданской службы). Жестокая борьба, ярко показанная в романе М. Шолохова "Тихий Дон" шла с традиционным Э. казачества. Еще Временное правительство отменило отдание чести в армии. В Красной армии отказались от погон и, конечно, дуэлей. Пытались реформировать Э. духовенства: внедряли т. н. обновленчество, "красных попов". Влияние православного христианского кодекса нравственного поведения на воспитание в учебных заведениях, школах было устранено. Изгонялось это влияние и из тюрем, больниц, воинских частей, общественной жизни городов и сел. Верное долгу духовенство подвергали репрессиям и физическому уничтожению. Когда-то также действовали в конце XVIII в. французские революционеры, якобинцы, осуществлявшие сходные репрессии против католического духовенства и отрицавшие христианство и его Э. Правда, их лидер М. Робеспьер признавал существование божественного начала в мире и пытался заменить традиционную религию культом Разума. Его российские коллеги тоже создали культ, сталинский. Жестоким репрессиям подвергся религиозный Э. и др. народов, напр., были уничтожены буддистские дошаны (монастыри) в Бурятии, традиционные очаги культуры и грамотности. Резко ограничили деятельность мусульманского духовенства, пасторов, костелов и синагог. Новым гонениям, еще более жестоким, чем в XVIII в., подверглись русские раскольники, старообрядчество.