Н. Кн.
Мортон (W. Morton) – америк. зубной врач, известный введением в хирургическую практику серного эфира в качестве анестезирующего средства. М. род. в 1819 г., получил образование в зубоврачебной школе в Бэлтиморе, практиковал в Бостоне. Изыскивая средства к обезболиванию операций, М., по предложению своего друга, химика Джексона, сделал ряд опытов над действием паров серного эфира на животных. Испытав затем усыпляющее действие серного эфира на самом себе, М. в 1846 г. с помощью серного эфира сделал первую безболезненную операцию. Наркоз путем этеризации до введения хлороформа получил большое распространение в хирургической практике. М. получивший в 1862 г. звание врача, не извлек выгод из своего открытия и преследуемый конкурентами на первенство его открытия, умер в нищете.
Морфей (MorjeuV) – бог сновидения. Античная фантазия представляла понятие сна во многих образах, смотря по характеру сна: сколько различных снов, столько и отдельных мифических образов. Один из таких образов сна – М., который посещает людей, принимая вид человека. Овидий в XI книге «Метаморфоз» (592, сл.) называет еще двух богов сна: IceloV, который является в образе зверей (он же называется FobhtwV), и FantasoV, который посещает спящего в образе неодушевленных предметов.
Н. О.
Морфинизм – пристрастие к употреблению внутрь морфия. Чувствуя боль в какой-нибудь части тела или общую слабость, больной ищет успокоения в этом средстве. Когда действие морфия прекратилось, опять прежние боли, слабость, но в еще более сильной степени; несчастный спешит снова забыться, а затем опять и опять повторяются эти чередования угнетения и искусственно вызванного возбуждения. Прием средства с течением времени приходится увеличивать и так доходят до количеств, которые непривычного неизменно убивают. Необходимо признать особое расположение к наркотическим. Есть нервные, раздражительные люди, которые на самом деле не больны, но чувствуют себя всегда расстроенными; на раздражения или вообще впечатления из внешнего мира они отвечают скорбью, болью. Это неврастеники, истеричные, меланхолики и т. п. Они то и набрасываются на средства, выводящие их из естественного для них печального состояния; предлогом служит легкая болезнь. Оттого так много морфинистов даже среди на вид здоровых людей во всех городах, где кипит общественная жизнь, где рано расстраиваются у граждан нервы. Число предающихся морфию из года в год усиливается; тысячи мужчин перед началом заняли ежедневно вводят себе отраву; дамы подбодряют себя впрыскиваниями даже во время бала. Пристрастившийся к морфию через несколько лет делается негодным членом общества; морфинист проявляет полнейшую неспособность к труду, беззаботность относительно будущего. Морфинист готов на самые тяжелые преступления, лишь бы доставить себе любимое средство. Вследствие общего расстройства здоровья больной погибает при явлениях крайнего упадка сил, предварительно иногда подвергаясь заболеванию душевной болезнью. Лечение спасает лишь немногих. Так как больной лишен воли, то его необходимо уединить и лечить, с целью улучшить общее состояние, и не давать яда. Относительно того, как отнять морфий – мнении расходятся; одни считают необходимым постепенно уменьшать приемы и затем их совершенно прекратить; другие стоят за внезапное прекращение. После отнятия морфия больной делается беспокоен, тоскует, неспособен сосредоточиться, требует своего любимого лекарства, при чем приходит в ярость и способен совершать насилия. Одновременно испытывает боли, озноб, потерю аппетита; у некоторых обнаруживаются запор или понос, рвота; упадок сил нередко так значителен, что приводит к смерти. Если больной счастливо перенес подобные припадки, то он мало помалу забывает о морфии; однако, у многих замечается возврат к морфию, при чем пристрастие окончательно губит больного.
Г. Скорнченко-Амбодик.
Морфология растений – отрасль ботаники – наука о формах растений. Во всей своей обширности, эта часть науки заключает в себе не только исследование внешних форм растительных организмов, но также анатомию растений (морфология клеточки) и систематику их (см.), которая есть не что иное, как специальная морфология различных групп царства растений, начиная от крупнейших и кончая самыми мелкими: видами, подвидами и т. д. Выражение М. утвердилось в науке преимущественно со времени знаменитой книги Шлейдена – основы ботаники («Grundzuge der Botanik», 1842 – 1843). В М. изучаются формы растений независимо от их физиологических отправлений на том основании, что форма данной части или члена растения имеет далеко не всегда одно и то же физиологическое значение. Так напр., корень, служащий преимущественно для высасывания жидкой пищи и для укрепления растения в почве, бывает воздушным и служит не для укрепления в почве, а для поглощения влаги и даже углекислого газа из воздуха (орхидные; арфидные, живущие на деревьях и пр.); он же может служить исключительно для прицепки к твердой почве (плющ); стебель, служащий у большинства растений для проведения жидкой пищи от корня к остальным частям растении, служит у не которых для поглощения углекислого газа из воздуха, т. е. принимает на себя физиологическое отправление листьев, напр. у большинства кактусов, лишенных листьев, у мясистых молочайников и пр. Тем не менее нет никакой возможности совершенно отвлечься от физиологической точки зрения при изучении М., ибо понять и объяснить значение строения и формы данного растительного члена может лишь физиологическое отправление, выпавшее на его долю. Таким образом выделение М. в особую отрасль основано главным образом на свойстве самого ума человеческого, на логической необходимости. С морфологической точки зрения растение, как и животное, состоит не из органов, а из членов, сохраняющих главные черты своей формы и строения, не смотря на то отправление, которое может выпасть на их долю. Основным теоретическим принципом М. является так называемый метаморфоз растений. Учение это высказано впервые в определенной форме знаменитым Гёте в 1790 г., впрочем, только относительно высших цветковых растений. Метаморфоз этот или превращение зависит от того, что все части каждого растения построены из одного и того же организованного материала, а именно из клеточек. Поэтому формы различных частей колеблются только между известными, более или менее широкими пределами. Обозревая все множество растительных форм, мы открываем, что все они построены на основании двух главных принципов, именно – принципа повторительности и принципа приспособляемости. Первый заключается в том, что в каждом растении одни и те же члены действительно повторяются. Это касается как самых простых, элементарных членов, так и самых сложных. Прежде всего мы видим повторительность самых клеточек: все растение состоит из клеточек, затем повторительность тканей: мы встречаем одни и те же ткани повсюду, и в корне, и в стебле, и в листе и т.д. То же замечается и касательно сложнейших членов междоузлия, узла, листа. Приспособляемость заключается в модификации повторяющихся членов с целью приспособления к физиологическим отправлениям и к окружающим условиям. Комбинации этих двух принципов и определяет то, что названо метаморфозом. Таким образом метаморфоз растений есть повторительность членов данного порядка, изменяющихся на основании принципа приспособляемости. Изучение М. и установление как общих всем растениям правил в общей М., так и частных правил, относящихся к разного порядка группам растительного царства в частной или специальной М., производится помощью следующих способов: 1) сравнение готовых разноименных членов одного и того же и разных растений по наружному и внутреннему их строению; 2) история развития или эмбриология, 3) изучение отклоняющихся от нормы или уродливых форм (тератология растений). Наиболее плодотворный из этих, способов есть эмбриологический, давший наиболее важные результаты, особенно касательно низших и вообще споровых растений.
А. Б.
Москва-река – левый приток р. Оки, берет свое начало из болота, площадью приблизительно в 157 дес., в 0,5 в. к СЗ от дер. Старьковой, Мокровской вол., в 29 в. к 3 от гор. Гжатска, Смоленской губ. Высота местности, которой принадлежат истоки М. (в сточ. часть Гжатского у.), колеблется между 112 – 129 саж. и, след., является большей, нежели высота лежащего неподалеку от этой местности, в Бельском у., важного водораздела между бассейнами Черного и Балтийского морей, не превышающая (по барометрическим определениям Д. Н. Анучина) 117 – 120 саж. Беря начало из юго-зап. конца указанного болота, М., по выходе из него, течет мало извилистой, узкой лентой, местами совершенно теряясь, местами образуя плесы и так наз. «буковища». Ширина и глубина М.-реки от выхода из болота и до впадения в оз. Михалевское (на протяжении 6 в.) нигде не превышает 1 арш. Низкие берега ее на всем этом пространстве почти совершенно голы и только изредка встречается ольха. До впадения в оз. Михалевское (иначе – Изотки; длина его – 400, шир. 200 саж.). М. принимает в себя 4 незначительных притока: с правой стороны – Коноплевку и Рогачевку, с левой – Масловку и Бизерку. По выходе из озера М. постепенно поворачивает на ЮВ, после 39-верстного течения, при дер. Голышкиной, вступает в Московскую губ. (в сев. часть Можайского у.) и до гор. Можайска течет также в юго-восточ. направлении. От Можайска р. поворачивает на СВ и в этом направлении течет до Ст. Рузы; отсюда она делает поворот под прямым углом, т. е. в юго-вост. направлении и таким образом доходит до с. Васильевского, где опять путь ее изменяется: река здесь снова устремляется на СВ и, делая множество извилин, достигает в этом направлении Звенигорода. От Звенигорода М. течет на СВ до с. Спасского, а отсюда на ЮВ до Москвы. Оставив столицу, М. принимает общее направление к ЮВ до г. Коломны, ниже которой она впадает в Оку. Вся длина течения р. М. 427 вер.; в Московской губ. она протекает 381 в. и своим бассейном занимает значительную часть ее площади. Число притоков М. превышает 80; из них 33 впадают в нее с правой стороны (Колоча, Елец, Слезня, Сетунь, Вязема, Пахра, Коломенка и др.) и 51 – с левой (Песочня, Иноча, Руза, Гремячня, Больш. Истра, Разварня, Гжедка, Нерская, Каменка и пр.). Большинство этих притоков, однако, несет в р. М. очень незначительное количество воды и в засушливые годы совершенно высыхают. – Почвы, из которых образованы берега и ложе р. Москвы и ее притоков, состоят из разного рода песков и глин, отличающихся друг от друга и по своим физическим признакам, и по своему происхождению. Далее идут меловые и юрские осадочные образования; затем горный известняк, обнаженный в тех местах, где атмосферные воды смыли покрывающие его наслоения. Большая часть масс, лежащих сверху древнейших морских осадков (горного известняка, юры и мела) в сущности есть продукт постепенных, в течение весьма долгого периода времени совершавшихся, – растворения, отмучивания и промывки тех же самых осадков юрского и мелового nepиoдов (так назыв. аллювиальные породы). Но кроме них есть и другие образования: наносные пески и пресноводная глина, эрратическиe валуны, кремнистые голыши или гальки, известковый туф, бурый уголь, торф и др. Песчаной почвой объясняются, между прочим, многочисленные излучины, образуемые течением р. М., и продольные размывы в берегах или так назыв. прорвы (перерви). Берега М. вообще высоки, но редко скалисты. Ширина реки в пределах Смоленской губ. нигде не превышает 7 саж., в пределах же Московской губ. она имеет: у Можайска 13, при устье Яузы 25, в Звенигороде 30, выше Москвы 40, у Бронниц 60 – 70 и при впадении в Оку более 80 саж. Глубина реки выше столицы изменяется от 0,5 до 2 арш., ниже же становится значительнее и местами достигает 10 и 12 арш. Самые высокие воды ежегодно бывают на ней главным образом весной, когда они достигают иногда более 4 саж. высоты (напр., в 1879 г.). М. подвержена также большим разливам (паводкам), которые случаются во время сильных дождей, выпадающих на ее верховье. Последний из таких разливов был 1 августа 1876 г., когда вода очень быстро поднялась над обыкновенным ее уровнем на 1,7 саж. Освобождается от льда М. 30 марта, покрывается льдом 3 ноября, и, следовательно, в среднем бывает свободна от льда 216 дней и покрыта им 149. Падение реки на 1 в. равняется в среднем 0,16 саж. (принимая длину ее в 427 в., высоту верховьев в 120 саж. и высоту устья в 53 саж.). Скорость течения (в черте города) 0,47 – 0,57 фт.; количество воды, протекающей в р. М., при самом низком ее уровне, не более 0,9 куб. саж. в секунду. Анализ проф. Сабанеева и кн. Волконского составных частей, содержащихся в 100 000 частях москворецкой воды, дал следующие результаты: хлористого натрия 0,15, сернокислого натрия 0,62, углекислого 0,43, сернокислого калия 0,04, азотнокислого кальция 0,26, углекислого кальция 9,52, фосфорнокислого кальция 0,52, углекислого магния 5,25, кремнезема 1,53; жесткость временная 9,19, постоянная 2,00 и преходящая 7,19. Течение р. М. можно разделить на верхнее и нижнее: первое до М., а второе – ниже М. В верхнем течении М., т. е. от ее истока до столицы, пристаней нет; здесь производится только сплав плотов дровяного и строевого леса из уездов Гжатского Смоленской губ., Можайского, Рузского, Волоколамского и Звенигородского Московской губ., до столицы. Для сплава из последних служат также притоки Руза, Озерная и Больш. Истра. Связка плотов и нагрузка дров производится в лесах или на берегах. Сплав в верхнем течении встречает значительные препятствия в общем мелководье реки, в мельничных плотинах, частью в значительных быстринах, где трудно управлять движением плотов (напр., – при Архипине, Васильевском и Агафонове); нередко случается, что вода наносит плоты на о-ва и разбивает их совершенно. Собственно судоходной М. становится в нижнем ее течении, на протяжении 171 в., от столицы до впадения в Оку. Здесь, кроме пристани в самой Москве, имеются еще пристани в с. Мячкове и в 2 в. от Бронниц. На последней пристани грузятся сено и дрова, отправляемые в столицу. За этими пристанями следует Коломенская, в 5 в. от Коломны, в самом устье М.-реки. Она составляет средоточие судоходного сообщения между pp. М., Окой и Волгой. До постройки жел. дор. гор. Москва получал этим единственным своим водным путем значительную часть товаров, особенно малоценных или громоздких, не выдерживавших гужевой перевозки. С проложением рельсовых путей количество грузов, доставляемых по М.-реке, стало постепенно уменьшаться, чему способствовало также мелководье реки; судоходство по ней могло иногда поддерживаться лишь благодаря спускам, производившимся с Бабьегородской плотины, построенной правительством в гор. Москве, выше Каменного моста. В 1873 г. образовалось товарищество, поставившее своей целью исследованием р. М. на протяжении судоходной ее части удешевить провоз продуктов водным путем и вместе с тем увеличить количество доставляемого в Москву этим путем груза. Товарищество построило 6 плотин со шлюзами (в Перерве, Беседе, Андрееве, Софьине, Фаустове и Северке) и две землечерпательницы для работ вдоль р. и расчистки фарватера, часто засаривающегося во время весеннего водополья. Шлюзование р. М. значительно улучшило водный путь между Коломной и Москвой, и в настоящее время количество грузов, проходящих по р. М., достигает 15 млрд. пд. в год, не считая леса в плотах, которого проходит до 150 тыс. бревен ежегодно. Ср. Falk, «Reisen in Russland», 1 Abt.; Sluckenberg, «Hydrographie des Russ. Reiches» (СПб.. 1848); «Журнал Главн. Управления Пут. Сообщ. и Публичн. Знаний» (СПб., 1856); «Материалы для географии и статистики России» (СПб., 1862); Траутшольд, «Материалы по геологии России» (изд. СПб. Минер. Общ. 1870); Г. Е. Щуровский, «История геологии Московск. бассейна» (в «Извест. Имп. Общ. Люб. Естеств.», т. 1, вып. 1); G. V. Helimersen, в «Mem. de l'Acad. de St.-Petersb.» (1861); В. И. Астраков, «Москва-река» (в «Извест. Моск. Городской Думы», 1873); его же, «О количестве воды, протекающей в реке М.» (там же, т. VIII); А. А. Ивановский, «Истоки реки М.» (в «Землеведении» 1894, № 2).
