Шуберт также высоко ценил произведения Сальери, в особенности оперы "Аксур" (венский вариант "Тарара") и "Данаиды". Хиллер сказал Россини в 1855 году: "Его опера "Аксур" принадлежит к моим самым ранним итальянским воспоминаниям". Россини живо откликнулся на это замечание: "Она содержит великолепные места…"
Сальери был последователем, но не эпигоном Глюка. Исследователи отмечают, что в "Тараре", идущем от "истинно глю-ковского драматизма", обнаруживается "наклонность к усилению реалистичности", намечается переход от Глюка "к операм революционной эпохи и предвещаются интонации "Марсельезы". Любопытно, что в одну из своих поздних опер – "Пальмира, царица персидская" (1795 год), написанную, когда еще не отзвучали громы французской революции, Сальери, действительно, впервые в истории музыки, ввел мелодию "Марсельезы".
Из сказанного отнюдь не вытекает, что автор "Тарара" превзошел своего учителя Глюка. Многие сочинения итальянского композитора как в жанре оперы-сериа (серьезной оперы), так и в жанре оперы-буффа (комической оперы) были среднего уровня и не избежали штампов. Но и в его рядовых операх современники находили немало привлекательного, свежего, талантливого. Музыку Сальери ценили не только меломаны, но и знатоки. Недаром тот же Россини, сказав, что "Аксур" содержит великолепные места, тут же добавил: "как и все его оперы". И не случайна европейская слава Сальери.
Сальери пользовался большим авторитетом и как педагог. Двадцатитрехлетний Бетховен начал совершенствоваться у Сальери в вокальной композиции в 1793 году, вскоре после смерти Моцарта. Занятия происходили эпизодически на протяжении не менее десяти лет. Под наблюдением Сальери вырос как композитор Франц Шуберт. Он щедро вознаградил своего учителя, посвятив ему Десять вариаций для фортепиано, цикл песен на слова Гете и три струнных квартета. В честь Сальери юный Шуберт написал восторженную кантату. Отец Ференца Листа с радостью принял предложение престарелого маэстро обучить одаренного мальчика гармонии, чтению партитур и сольфеджио
У Сальери учились Иоганн Непомук Гуммель, Франц Ксавер Зюсмайр, Ансельм Хюттенбрсннер, Игнац Мошелес, Иозеф Вайгль, Карл Готлиб Райсигер, Петер Винтер, Иозеф Штунц, Игнац Асмайр, Бенедикт Рандхартингер. Всего около шестидесяти учеников-композиторов, другие композиторы. Уроки пения у него брали Катарина Кавальери, Анна Мильдер-Хаунтман, Анна Краус-Враницки, Катарина Вальбах-Канци, Фортуната Франкетти, Амалия Хенель, Иозеф-Моцатта и многие другие вокалисты.
Ни в одном из блестящих талантов, воспитание которых ему было доверено, он не видел угрозы для своей карьеры. И если он не одобрял в своих учениках отклонений от тех идеалов, которые сам исповедовал, то именно потому, что был убежден, что на пути к этим идеалам учеников ожидают высшие достижения. Еще одна грань дарования Сальери связана с его дирижерской деятельностью. Под руководством композитора было исполнено множество оперных, хоровых и оркестровых сочинений старых мастеров и композиторов-современников. Многие годы Сальери руководил учрежденным его учителем Гасманом Обществом музыкантов и подчиненным этому обществу пенсионным фондом для вдов и сирот венских музыкантов. С 1788 года он числился президентом общества, а в 1795 году, когда этот пост занял один из высших придворных чиновников, Сальери стал именоваться вице-президентом, хотя фактически оставался художественным руководителем общества.
С 1813 года Сальери возглавлял также хоровое училище венского Общества друзей музыки. Он был первым директором Венской консерватории, основанной этим обществом в 1817 году. Умер композитор в Вене 7 мая 1825 года.
Широко распространено представление о Сальери как о человеке мрачном, рассудочном, чуждом подлинным радостям жизни и мало ценящем жизнь. Современники оставили нам совсем другой портрет этого человека – жизнелюба.
"Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неисчерпаемый в анекдотах, цитатах, главный, изящный человечек, с огненно сверкающими глазами, с загорелой кожей, всегда мил и опрятен, живого темперамента, легко воспламеняющийся, но столь же легко примиряющийся" – таков этот "в высшей степени приветливый человек" в изображении музыкального летописца Фридриха Рохлица и других людей, встречавшихся с Сальери.
Имя Сальери связано с легендой об отравлении Моцарта. Однако исторически этот факт не находит подтверждения. Итальянский историк музыки Андреа Делла Корте, разбирая вопрос о взаимоотношениях Сальери и Моцарта, высказал следующее мнение: "Свою долю в то, чтобы испортить отношения между двумя музыкантами, могли внести сплетники".
Несомненно, отношение между обоими композиторами было натянутое, хотя внешне и корректное Была, во всяком случае, обоюдная настороженность. Это, однако, не помешало Сальери включить в программу двух весенних концертов 1791 года "большую симфонию сочинения г. Моцарта" Сальери лично дирижировал ее исполнением. Он же разрешил Алоизии Ланге вставить в сцены из оперы Паизиелло "Федра", показанные в тех же концертах, дополнительную арию Моцарта. Чему мог завидовать Сальери? Гению Моцарта? Возможно. Впрочем, этого никто не доказал. Положению Моцарта? Но Сальери в этом отношении преуспел гораздо больше. Во всяком случае, Моцарт не стоял на его пути.
В середине XX века интерес к оперному творчеству композитора начал возрождаться. На различных оперных сценах Европы и США шли некоторые из его опер. В марте 1955 года Веронский театр поставил его оперу "Пещера Трофонио". В 1961 году Музыкальную неделю в Сиене украсила шекспировская опера Сальери "Фальстаф". Ею заинтересовались и другие театры. Опера была поставлена также в Вероне (1975 год) и Триесте (1977 год).
В январе 1967 года на сцене Познаньской оперы вновь появился сальериевский "Аксур, царь Ормуза", и эта постановка приветствовалась польской печатью. Музыкальную комедию Сальери "Сначала музыка, а потом слова" была поставлена начиная с 1973 года в Дубровнике (Югославия), в Линце (Австрия), в Сполето (Италия), в Трире (ФРГ) и в Варшаве.
Дмитрий Степанович Бортнянский (1751-1825)
Дмитрий Бортнянский родился в 1751 году в городе Глухов. Первые ростки неожиданного таланта домашние приметили, едва Дмитрию исполнилось шесть лет.
Примечено было, что отрок обладает прекрасным чистым голосом, да к тому же еще и поет правильно, без фальши. Причем схватывает мелодии буквально на лету, даже повторять не надо. Через несколько месяцев привели Бортнянские Дмитрия в певческую школу.
Училось ему легко. Ко всему проявлял новичок большой интерес. До пения был охотен, а это и было главным, ибо не столько учение, сколько постоянная служба была правилом для глуховских школяров. Дмитрий часто выставлялся в качестве солиста. Уже в школе Бортнянский начал учиться игре на одном из музыкальных инструментов, а в дальнейшем – приобретать навыки в области композиции.
Бортнянский обладал особым голосом – дискантом, присущим мальчикам до определенного подросткового возраста. Чистота дискантов всегда имела важнейшее значение для хора. Летом 1758 года избранные певчие глуховской школы отъезжали в Петербург.
Матушка перекрестила Дмитрия, сунув ему в узелок с дорожными гостинцами маленькую иконку. Обоз тронулся и вскоре скрылся за поворотом. Больше своих родителей Дмитрий Бортнянский не увидит никогда…
В то время в российской музыке царила "итальянщина". При дворе господствовали итальянские маэстро, у публики – итальянские вкусы, в манере исполнения – итальянская техника. В музыкальном языке – итальянский же язык.
31 марта 1763 года, когда после завершения траура по Елизавете новая императрица задумала превзойти свою предшественницу, она подписала указ "О выписании в службу ко двору из Венеции славного капельмейстера Галуппи Буронелли". Екатерина хотела заполучить ко двору не просто именитого композитора, а музыканта-"звезду", одного из лучших европейских капельмейстеров. Сделав этот шаг, Екатерина невольно повлияла на судьбу малолетнего певчего Дмитрия Бортнянского, самозабвенно распевавшего тогда арии на оперных подмостках Петербурга.
Вызвать Галуппи из Венеции не стоило особого труда: жалованье, объявленное итальянскому композитору, привело его в восторг, и он тотчас согласился.
Побывав на выступлении Придворной певческой капеллы, Галуппи приметил нескольких, на его взгляд, наиболее одаренных солистов. Одним из них оказался Дмитрий Бортнянский. Вскоре он узнал, что его новый подопечный уже снискал себе славу на оперной ниве. Присматриваясь же все больше к талантливому подростку, он примечал и некоторые другие особенности. Дмитрий необычайно быстро схватывал все то, что он говорил. Ему не стоило никакого труда повторить тут же, на память любые замысловатые пассажи, отдельные арии или же мотивы, наигранные композитором. Что же касается музыкальной науки, то и здесь не ощущалось особенных препятствий, чувствовалась основательная подготовка и – что особенно важно – горячее желание познавать все новое, неизведанное. Возвращаясь в Италию, Галуппи взял талантливого ученика с собой.
