Ознакомительная версия.
В этом творении, где строительное мастерство находится на грани искусства, проявились высшие художественные достоинства, незаурядная научная мысль, технические навыки, великолепный замысел и чувственное обаяние.
Перси Браун в своих трудах справедливо отмечал, что этот памятник, несомненно, знаменует завершение развития архитектуры в период Моголов.
Мнение о том, что проект Тадж-Махала принадлежит европейскому архитектору, не обосновано сколько-нибудь убедительно. В. Смит в своей «Истории изящного искусства Индии и Цейлона» считает, что Тадж-Махал – «продукт соединения европейского и азиатского гения». Но это ошибочная точка зрения.
Хэйвелл и Перси Браун высказывают мнение, что Тадж-Махал – целиком творение могольской архитектуры и логическое завершение ее развития. Ученые приводят веские доказательства в пользу того, что Тадж-Махал – продукт именно индийского архитектора-гения.
Когда Шах-Джахан был у власти, он старался продолжать политику своего деда Акбара. Падишах хотел поддерживать мир с индусами, сохранять союз с раджпутскими раджами и не признавал абсолютного превосходства ислама. На протяжение всего времени его правления индусы, христиане, сикхи и мусульмане мирно сосуществовали друг с другом.
Старший сын Шах-Джахана, Дара-Шукох, собирался продолжать эту политику, но мусульманская знать и муллы стеной стояли за четвертого по старшинству сына Шах-Джахана, Аурангзеба.
После смерти императора Шах-Джахана искусство пришло в упадок, так как Аурангзеб, не покровительствовал ему. Аурангзеб предпочитал разрушать индусские храмы, нежели сооружать свои собственные великолепные здания. Но несколько построек периода его правления все же заслуживают упоминания.
Это небольшая мраморная мечеть в Делийской крепости, предназначавшаяся для молитв самого Аурангзеба, мечеть с высокими минаретами в Бенаресе, построенная на развалинах священного храма Вишнаватха, и мечеть Бадшахи в Лахоре, почти копия великолепной мечети Джами-Масджид в Дели. Фергюссон считает ее позднейшим образцом могольского архитектурного стиля.
К XVIII в. архитектура в огромной империи Великих Моголов начала приходить в упадок: в оформлении зданий использовалось значительно меньше дорогих материалов, а форма строений не представляла собой ничего иного, чем повторение традиционных приемов исламского зодчества.
Сын Шах-Джахана Аурангзеб был последним Большим Моголом. Он правил страной с 1658 по 1707 г. Аурангзеб был ярым приверженцем мусульманства и стремился обратить в эту веру все население Индии. Он снял всех индусов с государственных постов, обложил их налогами и разрушил немало индуистских храмов.
В последние годы XVII в. Аурангзеб предпринимал неоднократные попытки покорить Южную Индию. Ему удалось значительно расширить границы государства, но многолетняя война способствовала сплочению маратхов и сделала их могущественным противником магхалов. Государственная казна была истощена.
Аурангзеб в переводе с фарси означает «краса престола». Как уже говорилось, сын Шах-Джахана был жестоким, мрачным и весьма амбициозным наследником. Он безжалостно расправился с братьями, а отца заключил под стражу в покоях дворца Красного Форта в Агре.
Аурангзеб не знал сострадания, а чувство прекрасного было чуждо ему с детства. Он мечтал о создании в Индии исламского государства и всю свою жизнь старался воплотить эту мечту в реальность.
А люди в стране страшно бедствовали, голодали. В одной из легенд рассказывается, как несколько столичных музыкантов устроили шествие по городу, которое сопровождалось похоронной музыкой. Жалобные пронзительные звуки донеслись до ушей падишаха. Аурангзеб вышел к музыкантам и поинтересовался, что они делают.
«Мы собираемся похоронить нашу музыку, потому что Вы, о Великий падишах, не обращаете на нее никакого внимания», – отвечали ему музыканты. «Так закопайте ее поглубже, чтобы ее звуки не были слышны из-под земли», – распорядился падишах Аурангзеб. Отчаянная попытка пробудить в его сердце сочувствие к бедственному положению музыки и музыкантов не имела успеха.
Лишь на смертном одре суровый Аурангзеб поддался чувствам. Он признался вельможам, что многое в своей жизни делал неправильно. Ему даже показалось, что к ложу явилась тень великого Акбара, и его старческий голос громко произнес: «Горе пришло в дом Великого Тимура. Настал конец его процветанию и величию».
Когда на престоле Великих Моголов был сын Шах-Джахана, Аурангзеб, богатство фантазии зодчих также воплощалось в строительстве дорогостоящих зданий с использованием ценных материалов, как, например, известная Жемчужная мечеть.
Это была личная мечеть Аурангзеба. Она невелика, компактна и пропорциональна. Ее фасад украшают три резные арки. Белый мрамор мечети прекрасно отполирован. Золоченые купола Жемчужной Мечети, разрушенные во время восстания сипаев в 1857 г., заменили мраморными.
С точки зрения истинного искусства, Моти-Масджид представляет собой прекрасный образец архитектурного мастерства. Это сооружение отличается чистотой и простотой линий, совершенством пропорций, гармоничностью конструктивного замысла.
Но средств государства на возведение архитектурных шедевров такого масштаба уже не хватало, и Аурангзебу вскоре пришлось отказаться от подобных проектов.
Так, выстроенный Аурангзебом в память любимой супруги мавзолей Рабия Даурани, чье название переводится как «госпожа эпохи», в целом по плану весьма сходен с Тадж-Махалом. Отличие состоит в том, что подражание было совершенно лишено необыкновенной изящности пропорций, отличавших агрский оригинал.
Мавзолей Аурангзеба в Аурангбаде имеет облицовку, сделанную с использованием светлого песчаника, и только фасад главного здания украшен дорогим белым мрамором на высоту несколько выше человеческого роста. Чтобы добиться белизны стен, дабы уподобить мавзолей оригиналу, по приблизительному плану которого он был воздвигнут, в отделке кирпичных стен, в частности минаретов, применялся чанам – разновидность штукатурки, изготавливаемой из мелко размолотых раковин.
Гробница Аурангзеба в Аурангабаде великолепна, но эта постройка – всего лишь слабое подражание ранним образцам могольской архитектуры. В конце XVIII – начале XIX в. несколько зданий было построено навабами Ауда и низамом Хайдарабада.
Гробница наваба Ауда Сафдара Джанга близ Дели, построенная в 1756 г., – довольно удачная копия мавзолея Хумаюна. Изнутри она украшена весьма скромной лепкой.
Об архитектуре Ауда Смит говорит, что посредственные здания, выстроенные в Лакхнау наваб-вазирами, весьма претенциозны. В постройках, воздвигнутых после Аурангзеба, проявляются полный упадок вкуса и примивность замысла.
Описание архитектуры Моголов было бы неполным без упоминания о парковой архитектуре, представленной обширными декоративными садами. Моголы проявляли большую любовь к природе.
Бабур и его потомки занимались разведением цветников и парков, отдыхая от трудностей политической жизни. При них были заложены огромные парки.
Важно то, что своеобразные парковые насаждения устраивались и прежде, но имели весьма небрежный вид, поскольку представляли собой всего лишь многочисленные посадки фруктовых деревьев и экзотических растений.
Парковые ансамбли позднее окружили главные сооружения Моголов, особенно гробницы. Сады могольских императоров и даже сады их эмиров – такие, как Пинджаур возле Калки, – свидетельствуют об исключительном понимании красоты. Эти сады славились своим искусственным орошением.
Могольские парки имели форму правильных квадратов, которые часто, в свою очередь, делились на меньшие квадраты, образующие излюбленную фигуру чар-багх.
В садах были устроены дорожки, аллеи и фонтаны, проложены живописные каналы. В центре парков воздвигались каменные павильоны.
Большой сад, именуемый Кабул багх, был разбит Бабуром в Панипате в память победы, одержанной им в 1526 г. над Ибрагимом Лоди. Где бы ни останавливались Джахангир и его жена Нур-Джахан, они повсюду закладывали парки. Джахангир писал в своих воспоминаниях о том наслаждении, которое он испытывал, гуляя по аллеям своих парков.
Шалимар, Нисат и другие сады в Кашмире, возможно, являются лучшими образцами вкуса Моголов, их любви к природе и их чувства эстетики и красоты.
Особенно выигрышной становится красота этих парков на фоне великолепия окружающего их пейзажа.
Несколько слов следует сказать об архитектурных достижениях султанов Биджапура и Голконды в могольский период.
Прекрасные сады султанов, общественные бани, восхитительные королевские дворцы, мечети и гробницы отражают богатство мусульманских государств Декана, тонкий вкус их правителей, любовь к роскоши. Эти сооружения – еще одно общепризнанное доказательство плодотворности смешения индусского и мусульманского стилей.
Ознакомительная версия.
