Ознакомительная версия.
Она была народной заступницей, а своему мужу – мудрой советчицей. Он всегда ценил ее суждения выше собственных. Мумтаз-Махал была так же скромна, как и красива, а о ее преданности супругу слагали легенды. Она никогда не разлучалась с мужем и сопровождала его в самых опасных военных походах.
Гаремное помещение дворца крепости в Агре
Горе Шах-Джахана, потерявшего любимую женщину, было безграничным. Восемь дней он провел взаперти, без еды и питья. Когда же правитель вышел к своим приближенным, они не узнали его, сгорбившегося и постаревшего. Мумтаз видела и это, но ничем не могла помочь любимому. «Аллах пожелал этого испытания для нашей любви», – думала она, прозрачным облачком облетая покои мужа. Шах-Джахан объявил в стране траур, запретив музыку, яркую одежду и украшения. Женщинам также запрещалось пользоваться духами и благовониями. Мумтаз считала это лишним, но она уже не могла влиять на ход мыслей мужа. Она видела, как во время бесед с послами, восседая на ее любимом Павлиньем троне, его рука непроизвольно тянулась погладить чудесных птиц с изумрудными глазами, к которым часто прикасались ее нежные пальцы.
Шах-Джахан замирал, словно прислушиваясь, стараясь уловить голос жены под сводами дворца, но, как она ни старалась, он не слышал более ее советов. Тогда падишах погружался в думы и пытался представить, что ответила бы в том или ином случае его главная и бескорыстная советница.
Она вспоминала день своей кончины. Боль разрывала тело, мысли путались. Мумтаз-Махал, чувствуя приближение смерти, попросила принести новорожденную дочь и позвать мужа. Она вручила ему Джаханару и обратилась к Шах-Джахану с двумя просьбами: больше не жениться и выстроить для нее мавзолей, который был бы достоин их большой любви. Падишах после смерти Мумтаз долгое время не мог приступить к управлению государством, не раз у него возникала мысль отказаться от трона. Приближенные старались развеять тоску Шах-Джахана, но ни сказочная роскошь, ни заморские диковинки, ни дрессированные слоны, ни смотры боевой конницы не могли отвлечь его от грустных дум.
Прошло немало времени, прежде чем подчиненные увидели выполненный из дерева макет мавзолея, поразивший их совершенством форм и пропорций. Таким образом Шах-Джахан приступил к осуществлению своего замысла. Он выполнил обе просьбы умирающей жены, потратив на строительство мавзолея столько же лет, сколько они прожили с Мумтаз.
Занявшись возведением мавзолея, Шах-Джахан воспринимал это как главное дело своей жизни. О пережитом горе окружающим напоминали лишь седые волосы правителя и затаенная грусть в карих глазах. Его плечи вновь распрямились, его энергия и работоспособность поражали. Когда Шах-Джахана спрашивали, как ему это удается, ответ был одним: ни часу праздного безделья.
В 1657 г. Шах-Джахан тяжело заболел. Как уже говорилось, этим обстоятельством воспользовался его сын Аурангзеб. Он арестовал отца и заключил его, еще не окрепшего после недуга, в Агру, в Красный Форт, под домашний арест. Аурангзеб захватил престол и девять лет продержал отца взаперти.
Тяжело было Шах-Джахану смириться с жестокостью сына. Единственным утешением для него было то, что он из своих покоев мог видеть Тадж-Махал. Он писал прошения к сыну, где униженно умолял его похоронить рядом с Мумтаз.
Перед смертью Шах-Джахан сильно ослаб и не мог подходить к окну, чтобы созерцать последний приют возлюбленной. Он умер, глядя на отражение мавзолея в крошечном вогнутом зеркальце, вмурованном в стену. Аурангзеб выполнил его просьбу, похоронив рядом с Мумтаз-Махал.
Спустя долгие годы возлюбленные снова были вместе. На их надгробиях всегда живые цветы. Это дань памяти и восхищения вечно живой Любви.
…Слезам, оплакивающим любовь,
ты пожелал придать вечную жизнь…
ты… поймал время в сеть красоты,
и бесформенную смерть увенчал
бессмертием формы.
Тайну, которую ты в ночной тиши
Поведал на ушко любимой,
Хранит теперь камень
В вечном молчании своем.
…мрамор все еще шепчет звездам:
«Я помню». Рабиндранат Тагор
Тадж-Махал прекрасен в любое время суток. Это сон и явь, величие и невесомость одновременно. Это скорбный реквием и возвышенный гимн великой любви. Его строгие формы внушительны, ясны и нежны. В спокойном, мягком облике Тадж-Махала явственно проступает непоколебимая и несокрушимая сила.
На рассвете его купола и минареты окрашиваются в теплые розовые тона. Днем он предстает во всем великолепии тонкого каменного кружева, сверкающего на солнце.
Лунными ночами кажется, что это сияющий сказочный замок, сотканный из лунных лучей и вознесшийся над земною тьмой, в котором обитают добрые феи, прислуживающие прекрасной принцессе. Мавзолей Тадж-Махал стал признанным символом любви, воспетым поэтами всех стран и народов.
Поражает музыка линий и форм, их полная гармония с окружающим пейзажем. Поэты сравнивали купол мавзолея с облачком, застывшим на призрачном воздушном троне. На закате сиреневое печальное мерцание ниш и порталов оттеняет розовые отблески догорающего солнца на стенах Тадж-Махала.
Тадж-Махал в предрассветной дымке
В эпоху правления Шах-Джахана Агра наравне с Дели считалась столицей империи. По сложившейся вековой традиции в столичном пригороде, на берегу реки Джамна, и было решено возвести здание мавзолея для безвременно ушедшей любимой жены падишаха. Место для строительства Шах-Джахан выбрал настолько удачно, что до сих пор ни одно землетрясение не причинило серьезного ущерба мавзолею.
Шах-Джахан был очень образованным правителем. Он прославился не только как умелый стратег и талантливый полководец, но и как падишах-архитектор. Ему нравилось тратить сокровища из казны на возведение прекрасных дворцов и величественных фортов.
Иностранные правители, побывавшие в Индии, стали называть ее царством белого мрамора. После приема у падишаха они долго не могли прийти в себя от красоты дворцов.
На стене «Диван-и-кхаса», в верхней ее части, почти под самым серебряным потолком, вилась надпись, украшенная резьбой и инкрустацией драгоценными камнями:
И коли есть блаженство рая на земле, то здесь оно, а более – нигде.
Шах-Джахан пригласил в Агру самых лучших архитекторов. Приехали мастера из Турции, Самарканда, Бухары, Багдада, Шираза и Дамаска. Деревянная модель мавзолея была выполнена по проекту персидского архитектора устада (мастера) Мохаммеда Иса Кхана. Это был византийский турок, ученик Синана, одного из лучших турецких архитекторов, грека по происхождению.
Он же и возглавил строительство. Большую часть работ по отделке здания Иса Кхан препоручил своему ученику, устаду Ахмаду. Купол же был возведен Исмаил Ханом. Он сделал его изящным, легким и увенчал широким коническим навершием в виде розетки из лепестков лотоса и устремленным ввысь девятиметровым шпилем, сверкающим позолотой.
Купол обрамлен четырьмя башенными павильонами, которые под любым углом зрения кажутся примкнувшими к нему. Поэтому купол никогда не производит впечатления изолированного, боковые купола, минареты и шпицы по углам мавзолея подкрепляют его устремленность в небо.
Для удобной доставки материалов при возведения купола была построена рампа длиной 2 мили. Легенда гласит, что, когда постройка была завершена, Шах-Джахан приказал отрубить правую руку главному архитектору, чтобы никогда и никто уже не мог повторить этот шедевр.
Судя по старинной легенде, к строительству были привлечены европейцы: венецианский и французский архитекторы, но, к сожалению, их подлинные имена неизвестны. Возможно, их вкладом стал роскошный парк вокруг мавзолея.
По другим данным, в отделке дворца принимали участие венецианский ювелир Джеронимо Верронео и французский золотых дел мастер Огюстэн де Бордо, участвовавший в отделке знаменитого Павлиньего трона Шах-Джахана в Дели.
Согласно архивным документам, Шах-Джахан и сам участвовал в планировке парка и окружавших мавзолей построек. Чтобы в казну поступало больше денег, падишах обложил крестьян новыми тяжелыми налогами.
Мастеров, работавших над возведением купола, художников-каллиграфов, ювелиров, специалистов по мозаичным работам и инкрустации щедро вознаграждали, а вся забота о простых рабочих и ремесленниках сводилась к тому, чтобы они не умерли с голода.
Главный купол мавзолея
К строительству было привлечено более 20 тысяч человек. Чтобы разместить их, был построен небольшой городок Мумтаз-Абад. Почти 20 лет ремесленники ютились в его убогих хижинах, влача жалкое существование. Многие умирали от непосильного труда, но на их место тут же привозили других.
Именно в период строительства Тадж-Махала в империи Моголов разразился страшный голод. Сохранилось свидетельство голландского купца Ван Твиста: «Целые семьи топились в реке, и людоедство совершалось открыто. По дорогам грабили банды отчаявшихся людей. Многих выживших скосила чума… Главной причиной бедствия был чрезмерный налог и жадность чиновников, не оставлявших крестьянам запасов».
Ознакомительная версия.
