Ознакомительная версия.
Слово «сермяга» в современной речи часто употребляется для обозначения «грубой ткани вообще». Так и видится за ним нечто неказистое, «серенькое». Видимо, на этом основании некоторые авторы считают сермягу тканью из растительного волокна. Тем не менее, по мнению большинства учёных, «сермягой» древние славяне называли толстую шерстяную ткань переплетения «через нитку» (в применении с шерстяной ткани его называют «суконным»). Происхождение слова «сермяга» ставит в тупик маститых языковедов. Является ли оно древним заимствованием, и если да, то откуда – трудный вопрос. Исследователи склоняются к мнению о его «праславянском» характере.
Другие названия шерстяных тканей, известные из летописей и берестяных грамот домонгольских времён, – «водмол», «опона», «орниць», «ярига», «сукно». Слово «сукно» встречается в памятниках письменности начиная с ХII века (вещи, сделанные из него, назывались «сукняными»), но учёные пишут, что и термин, и способ изготовления такой ткани – много древнее. Известно несколько способов «валяния» сукна. Вот, например, один из наиболее архаических: шерстяную ткань типа сермяги раскладывали на широкой доске и поливали понемногу, но непрерывно горячей водой. Двое крепких мужчин устраивались друг против друга возле этой доски и ногами двигали по ней ткань – то к себе, то от себя. Поверхностные волоски при этом образовывали плотный слой наподобие тонкого войлока. Так что сукно у древних славян наверняка было не только привозное, но и своё.
С ХII века, по мнению учёных, его начали валять с помощью привода от водяных мельниц, уже известных нашим предкам в те времена.
Кажется, слово «грубый» излишне часто встречается в этой главе. Археологические находки свидетельствуют, что древние славяне прекрасно умели сортировать шерсть, смотря по тому, какого качества пряжу, а в дальнейшем и ткань – от грубой до тончайшей – собирались изготовить. Сортировка велась уже в момент стрижки: наши предки знали, что лучшая пряжа получается из руна с боков и задней части тела животного, покрытых наиболее мягким и нежным подшёрстком. При раскопках обнаружены образцы тканей из отлично вычесанной (археологи назвали её «высокосортной») овечьей «волны»: использовались лишь пушковые волоски, жёсткие остевые были удалены. Из козьего пуха, столь же тщательно обработанного и спряденного, делалась тонкая и очень тёплая ткань «цатра», хорошо подходившая для зимних тёплых рубах.
В главе «Понёва» рассказано, что, по мнению многих специалистов, первоначально так назывались клетчатые шерстяные или полушерстяные ткани и только потом термин перешёл на разновидность «набедренной» женской одежды. В древних могилах найдены остатки древних понёв, вытканных в технике бранья. В позднейшие времена, когда началось размывание традиционной культуры, браные полосы стали изготавливать отдельно (и даже покупать на стороне) и пришивать снизу к подолу; в древности подобное «святотатство» было недопустимо. В полушерстяных понёвных тканях растительные и шерстяные нити чередуются как в утке, так и в основе. После нескольких веков в земле они становятся «ажурными», как было упомянуто в начале настоящей главы. Это одна из немногих материй, которую уверенно снабжают ярлычком: «понёвная ткань»…
Шёлковые ткани у древних славян были исключительно привозными, в основном византийскими. Стоили они дорого, и поэтому шёлковые одежды носили главным образом богатые люди. Простой народ использовал наиболее дешёвые (однотонные) сорта шёлка разве что для редко надевавшихся праздничных нарядов да ещё для украшения деталей одежды – например, «очелий» женских головных уборов. Соответственно и названия шёлковых тканей, бытовавшие у славян, – «брячина» («брачина»), «годовабль», «коприна», «обирь», «оксамит» (некоторые учёные утверждают, что это – шёлк, другие – что это род бархата), «оловир» и так далее – в нашем языке «не родные». Скажем, «оксамит» – не что иное, как искажённое греческое «гексамит» – «шестинитчатый». Само же слово «шёлк», как полагают языковеды, попало в древнерусский из германских языков. Его предшественниками могли быть древнескандинавское «силки», древнеанглийское «сьолук» и так далее; германцы же, в свою очередь, заимствовали его у римлян: «шёлк» по-латыни «серикус», то есть «китайская ткань», от «Серес» – «Китай».
Знали на Руси и хлопчатобумажные ткани. Документы ХIII века сохранили слово «бумажник», означавшее не современный «карманный портфельчик» (Словарь С. И. Ожегова) для денег и документов, а мешок из соответствующей ткани. В берестяной грамоте ХIV века учёным попалось слово «зендень», «зендянца», также обозначавшее хлопчатобумажную ткань: «Купи мне зендянцю добру…» – наказывает некая Марина своему сыну Григорию…
Существовали и названия тканей по цвету. «Пестрядью», «пестриной» назывались материи, сочетавшие разноцветные нити в утке и основе. Такие слова, как «бель», «багрец», «зелень», «синота» («синета»), «червленица» («червлень», «червь»), до сих пор можно в общем понять и без словарей. Всё это разновидности «крашенины», крашеных тканей. Но были и иные слова для обозначения цвета, нередко очень образные и красивые. Например, «смурый» (тёмно-серый), «померклый» (тёмный, чёрный) «срений» (бело-серый), «зекрый» (зелёно-голубой, бирюзовый), «пелесый» (тёмный, бурый), «плавый» (желтоватый), «половый» (беловатый, изжелта-белый; отсюда этническое название «половцы» – несмотря на расхожее заблуждение, это был светловолосый народ!), «редрый» (рыжий, красноватый), «смаглый» (тёмный, от «смага» – жар, пламя)… Наверняка многие из них употреблялись нашими предками, когда речь шла о разноцветных материях, вытканных дома или увиденных на торгу.
Арциховский А. В. Одежда // История культуры древней Руси. М.; Л., 1948. Т. 1.
Бахилина Н. Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975.
Вихров В. Е. Использование древесины в древнем Новгороде // Труды Института леса АН СССР. М., 1957. Т. 37.
Гончаров В. К. Райковецкое городище. Киев, 1950.
Клейн В. К. Путеводитель по выставке тканей VII—ХIХ веков собрания Исторического музея. М., 1926.
Лебедева Н. И. Прядение и ткачество восточных славян в XIX – начале XX в. // Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956. Т. 31. (Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия).
Левашева В. П. Добывание и использование вспомогательных производственных материалов // Очерки по истории русской деревни Х—ХIII веков. М., 1959. (Труды Государственного Исторического музея. Вып. 33).
Левашева В. П. Изделия из дерева, луба и берёсты // Там же.
Левинсон-Нечаева М. Н. Ткачество // Там же.
Лукина Г. Н. Предметно-бытовая лексика древнерусского языка. М., 1990.
Малинов Р., Малина Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох. М., 1988.
Рыбаков Б. А. Ремесло // История культуры древней Руси. М.; Л., 1948. Т. 1.
Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948.
Седов В. В. Одежда восточных славян VI–IХ вв. н. э. // Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986.
Штакельберг Ю. И. Глиняные диски из Старой Ладоги // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1962. Вып. 4.
Древние могилы и бабушкины сундуки
Откуда мы знаем, как наряжались тысячу лет назад наши далёкие предки, что надевали они зимою и летом, в будни, в праздничные и печальные дни? Конечно, на многие вопросы отвечает в первую очередь археология. Особенно полезными для изучения древних одежд оказались мужские, женские, детские захоронения, многие сотни которых обнаружены и исследованы учёными на всей территории расселения древних славян.
Погребальный обычай наших пращуров требовал отправлять человека в последний путь в богатом, удобном и красивом убранстве, причём для женщин и девушек это был, как правило, свадебный наряд. Почему так, рассказывается в главах «Свадьба» и «Звёздный мост». Металлические, самоцветные, стеклянные элементы таких нарядов – пряжки, бусы, пуговицы – попадали в землю более или менее целыми даже в том случае, если тело предавали огню. Но, к счастью для современной науки, погребальный костёр устраивали не всегда, и во многих могилах сохранились настоящие комплекты амулетов, украшений и всевозможной «галантереи». По тому, как они расположены на костях древних скелетов, учёные делают выводы о древних костюмах. Например, о наборных мужских поясах или женских головных уборах, унизанных бисером. Если же обобщить данные раскопок в разных концах славянских земель, можно начинать разговор о различных типах украшений, характерных для жителей тех или иных мест. В частности, это позволило уточнить границы расселения отдельных племён, известных из летописей.
Ознакомительная версия.
