Из ультраправых организаций наиболее активно работает со С. Народно-национальная партия, чье молодежное крыло «Русская цель» возглавляет один из лидеров московских С. Семен Токмаков по кличке Бус. ННП обычно вербует среди бритоголовых новых членов, пользуясь недоверием последних к более традиционным патриотическим объединениям. На Украине сходным образом действовала Социал-национальная партия.
Таков путь любого С. — взрослея, он превращается или в рядового обывателя, или в фашиста. Альтернатива этому в виде массовых, популярных у молодежи анархистских или красно-скиновских движений, в России пока что мало влиятельна. Наблюдается определенная терпимость социума — бритоголовых, избивающих «цветного» среди бела дня, никто не пытается остановить, а пойманные С. отделываются небольшими сроками. Растущее число лысых голов сигнализирует о резком ультраправом крене, который может иметь уже в ближайшие годы совершенно непредсказуемые последствия для политической ситуации в Российской Федерации.
[Д. Десятерик]
СМ.: Гопники, Панк.
СОЦ-АРТ — направление в советском и постсоветском искусстве, прежде всего визуального толка, основанное на обыгрывании реалий и знаков социалистического мира; единственная из отечественных творческих стратегий после 1932 года, безоговорочно признанная Западом. Для своего возникновения нуждался во временном и смысловом дистанцировании, а также в определенном стагнировании этих самых реалий. Оттого и развивался в так называемую «эпоху застоя» 1970-х годов, а ближайшим его предшественником и антиподом является феномен шестидесятничества, замешанный на сопливой совковой восторженности, убедительно доказавшей, что с врагом можно бороться только его же оружием, а возрождение авангарда — утопия.
Термин сформулирован Виталием Комаром и Александром Меламидом в 1972 году, для описания собственного стиля, сочетающего холодноватый парадоксализм (отсюда — «музейный колорит» их многих холстов) и компрометирующую свой первоисточник бравурность (первые работы — портреты жен в плакатной манере, однако уже в «Раю» 1973 года появляется лик Сталина). При этом парадный «верх» в создаваемом артефакте постоянно корректируется бытовым «низом». По мнению Комара, задача С. заключалась в том, чтобы «поставить знак равенства между Мавзолеем на Красной площади и кучкой говна в коммунальной квартире». Однако если упомянутые мастера — в то время не признававшие представителями С. никого, кроме себя — равнялись преимущественно на изображение, то многие их современники — И. Кабаков, а особенно Эрик Булатов, отдавали предпочтение именно тексту: у последнего он приобретает противоестественную привлекательность («Слава КПСС», 1975). У других авторов на первый план выступает либо гипнотическая сексуальность (Л. Соков, М. Чернышев), либо образ усугубляется вербальным поносом (Г. Донской, Скерсис, М. Рошаль «Мы качаем красный насос!», 1975). Как сказал один из главнейших теоретиков Борис Гройс (он, кстати, еще в конце 1980-х годов считал С. завершенным как направление), «все работы художников или писателей С. демонстрируют... исходную и нередуцируемую амбивалентность непосредственного и идеологического, видимого и текстового».
Наиболее адекватно С. выразился в живописи, графике, скульптуре (где его примеры порой спонтанны, вроде статуи-гибрида Ленина-Зюганова, созданной в 2003 году для дома-музея лидера современной Компартии России; ранее — эмали Б. Орлова, Р. Лебедева). Известны прецеденты в декоративном искусстве (эмаль Ларисы Резун-Звездо- четовой «Телефонный номер», 1994; так называемая «Живопись на платках», созданная группой «Перцы» в 1990-1995 годах) и даже боди-арте (киевский художник Н. Трох стилизовал свою внешность под Ленина, используя это и в своем фототворчестве). Менее — в литературе (плодовитый Д. Пригов, повесть «Омон Ра» и некоторые рассказы В. Пелевина, проза В. Сорокина в начале 1980-х годов) и кинематографе, обычно параллельном, например, «Репортаж из страны любви», реж. П. Поспелов (1989). Однако в последнем случае сама динамическая природа кинообраза становится препятствием для утверждения поэтики С. с ее нарочитой кондовостью, нелепым наивом, дешевым оптимизмом. Как только в действие вступает страсть обличения, что естественно в эпоху перестройки, С. теряет все свои отличительные качества при внешнем подобии артефакта, что нередко происходит в 1990-х годах.
Хотя С. и считается исключительно здешним (восточнославянских территорий) явлением, но нечто подобное наблюдается и в искусстве стран, переживших тоталитарное прошлое (немецкий фильм «Гуд бай, Ленин!», реж. В. Беккер) либо же справедливо опасающихся тоталитарной перспективы (роман С. Льюиса «У нас это невозможно», 1935; «Портрет М. Тэтчер» X. Хааке). Однако всем этим примерам не хватает нужного градуса остранения, репертуар привлекаемых образов скуден, авторский талант расходуется исключительно в сатирических целях. Сатира же в классическом С. представляет только низший уровень интенции, если не исключается вовсе. Исключение из этого правила — новеллистика Ха Цзиня, американского прозаика китайского происхождения, как раз ввиду своего среднего знания английского языка достигающего соцартовского эффекта при описании казусов маоизма.
[О. Сидор-Гибелинда]
СМ.: Дискурс, Концептуализм, Постмодернизм, Стёб.
Кабаков Илья (р. 1933, Днепропетровск) — советский художник, мастер инсталляций, график (проиллюстрировал около 100 книг). Сын бухгалтерши и слесаря (который в детстве его «колотил нещадно»). Учился в Суриковском художественном институте в Москве (1951-1957). Классик соц-арта (хотя называют его и представителем «русского поп-арта» и концептуализма), творчески воссоздавший «феномен коммуналки», по его собственному выражению, «чудовищное тесто коммунально-речевого китча». Июлем 1970 года датируется рождение «альбомного жанра» (с 1975 года практикует их квартирную демонстрацию и семинары с участием 15-20 человек). Эмигрировал на Запад. Участник престижных международных экспозиций: Венецианские биеннале (1988, 1993, 2003), Кассельская «Документа» (1992), инсталляция в МОМА и др.
СОЦИАЛЬНЫЕ ЦЕНТРЫ («centro sociale») — сеть неофициальных центров социальной помощи в Италии, созданная и поддерживаемая леворадикальными молодежными организациями. Возникла в 1980-х годах путем трансформации сквоттерского движения. Собственно, большая часть С. Ц. размещена в сквотах, однако специфика здесь несколько иная. Ниже — некоторые впечатления автора этой статьи от посещения двух С. Ц. в Милане.
Первый С. Ц. выглядел как обычный, слегка отремонтированный дом. С одним отличием — всю стену занимала мастерски нарисованная гигантская физиономия капиталиста в цилиндре и с толстой сигарой во рту, который, пыхтя, лезет из-за обшарпанного заборчика прямо на зрителя. Этот Центр, как удалось узнать, уже легализован властями, то ли как общежитие, то ли как ячейка молодежного досуга. Подъезд напоминал галерею граффити, двери лифта вообще хотелось выломать и забрать на память как почтовую открытку о мировой революции. Отдельно рядом с подъездом на первом этаже — прокуренная комната. Длинный стол, галдящая орава. Всем героям вечера — заметно за двадцать. Стены сверху донизу оклеены прокламациями, плакатами и репортажными фото. Натуральная история герильи в картинках. Невероятное количество проявлений солидарности: с народом Палестины, с Кубой, с курдами, с басками, с прочим этнографическим пролетариатом. Тут же — подпольная библиотека, залежи злобного подрывного чтива. Народ за столом насмешливо соглашается на мое фотографирование (хорош гусь, из СССР приехал красный уголок фотографировать!). Пьют, вскрывают арбуз, курят. Передают косяк и мне; скверная, однако, у итальянцев привычка — замешивать траву с табаком. Курим, дым клубами, дверь нараспашку, и всем пофиг, мне в том числе — в родной стране я бы уже закрылся на несколько запоров.
Второй «центро социале» носил имя композитора «Леонкавалло». Подъезжали очень долго по огромному бетонному желобу — тут уже граффити на десяток метров ввысь, на сотни в длину, сплошным полотном. «Леонкавалло» — один из первых сквотов в Италии, появился еще в 1974 году. Власти его, в конце концов, разогнали, и тогда молодежь захватила пустующую фабрику, где отбивает атаки полиции уже не первый год. Вообще, все С. Ц. появляются по сквоттерскому сценарию: просто группа активистов захватывает бесхозный дом и крышуется какой-либо общественной организацией.
Впрочем, тот же «Леонкавалло» имеет отдаленное подобие центра развлечений. На входе берут плату — около пяти долларов. Внутри — столпотворение вавилонское. Толкотня всех и всяческих тусовщиков, нацменьшинств и возрастов. Сразу слева за стеклом, под яркой тепличной лампой в горшках — нежные ростки конопли. Впрочем, меня заверили, что официально продажа травы на территории Леонкавалло запрещена. Сама тепличка при входе в книжный магазин, там весь цвет печатного радикализма, но много и просто хороших книг, уцененных. Попался на глаза итальянский Пелевин — «Жизнь насекомых». Продажи травы действительно не наблюдалось. Так, сущий пустяк, — прямо в магазине стоит стеклянный чан с краником, налитый граппой вперемешку со знакомым растительным материалом, и двое пацанов продают эту марихуано-граппу плюс пиво в бутылках с классическим пятили- стником на этикетке. Ну, и насчитать хотя бы трех человек без самокрутки, трубки или кальяна во рту тоже было сложно.
