Коварный майор Корзинкин может перехватить жалобу и позже, но вы на этот процесс уже не повлияете. Вам останется только ждать.
Жалоба должна содержать минимум требований: в куче вопросов обязательно утонет главный. Если у вас есть несколько претензий, лучше написать о них в разных жалобах, которые направить в разное время. Не засоряйте жалобу разным мусором, не подтвержденным доказательствами. Это распространенная ошибка – написать побольше гадостей, авось, какая-нибудь пролезет. Лучше пусть жалоба содержит только один факт, но этот факт должен быть подтвержден.
Даже если ваша жалоба дойдет по адресу и будет рассмотрена, это еще не значит, что она будет рассмотрена по существу. В бюрократической практике имеется целый набор приемов, как ответить на жалобу так, чтобы на нее не ответить. Во-первых, сроки ее рассмотрения максимально затянутся. Закон определяет, что жалоба, не требующая дополнительного изучения, должна быть рассмотрена немедленно. Но если чиновник дебильный, ему всегда понадобится дополнительное изучение. Во всяком случае, ему выгоднее показаться идиотом (сам же он это в зеркале не видит), чем удовлетворить ваше законное требование. Поэтому реально ответ на жалобу придет дней через сорок, не раньше. В этом есть немалый смысл: у большинства людей за это время обида перегорит, и жаловаться они больше не станут.
Ответ на жалобу будет всегда по теме, но практически всегда не по существу. Половину текста займет глупая фраза о том, что «...ваша жалоба была рассмотрена...» (и верблюду понятно, что раз пришел ответ, то была рассмотрена), дальше будет написано громоздкое название организации, которая ее рассмотрела (а не громоздких названий сейчас нет). А во второй половине, скорее всего, разъяснят, куда вам нужно обратиться и сошлются на парочку законов (точнее, на парочку названий законов – ссылок на конкретные правовые нормы и цитат, конечно, не будет). Интересно, где в тюрьме зэк найдет текст закона, чтобы убедиться в правильности ответа? Чиновник же не несет никакой ответственности за глупость, только за несвоевременность ответа.
Если вы повторно обратитесь с жалобой, то можете получить вообще восхитительную реакцию, вроде такой – «ваша жалоба аналогичного содержания была рассмотрена, и вам направлен ответ». Что, мол, ты, дурак, еще хочешь? Поэтому прежде чем жаловаться, подумайте, готовы вы к этому «марафону»? И коль уж пожаловались, то не «раскатывайте губу» и относитесь к последующим событиям с юмором. Не зацикливайтесь на жалобе, не тратьте нервы, здоровье дороже.
Необходимо точно определить цель, которой вы хотите добиться. Говоря образно, рассчитывайте так: если я прошу сотку, а получу червонец, то и это неплохо.
Имейте в виду, куда бы вы ни направили жалобу, хоть президенту, хоть начальнику вокзала, хоть в комитет советских женщин, рассматривать ее будут две организации: или областное тюремное управление, или прокуратура. С управлением все ясно, вряд ли вы найдете там понимание. Да и на прокуроров тоже особо рассчитывать не стоит, они же свои, местные, из Швейцарии не приедут.
Но иногда между правоохранителями возникают «войны», что-то там они поделить не могут. Вот во время этих «боевых действий» ваша жалоба может оказаться серьезным оружием.
Не нужно думать, что после вашей жалобы свершится революция. Это единичные случаи, когда по жалобе зэка или его родственников кого-то осудили или хотя бы выгнали. Бывало, что наказывали, но тоже нечасто. Но, несмотря на это, в жалобах смысл есть. Их не любит никто: ни тот, на кого жалуются, ни тот, кто проверяет жалобы, ни тот, кто должен принимать по ним решение. Поэтому администрация старается устранить причины, порождающие жалобы – так спокойней.
Выше говорилось, что жаловаться на администрацию надо осторожно, но это не значит, что, пожаловавшись, вы выйдете на тропу смертельной войны. Ничего подобного, «щемить» вас вряд ли станут, побоятся. Кроме того, в силу разобщенности тюремщиков жалоба заденет интересы только одного или нескольких сотрудников, другим же от нее будет ни жарко, ни холодно, а кое-кто еще и порадуется. Так что бояться писать жалобы не нужно.
«Наступить на хвост» умному и настырному жалобщику мало кто умеет и абсолютно никто не хочет. Как-то один зэк, надо признать, весьма неглупый и грамотный, своими жалобами довел администрацию до того, что с ним уже боялись общаться. Он стал даже издеваться над начальством: выбирать себе условия существования, камеру, где ему хочется сидеть.
Этот случай, конечно, нетипичный, копировать его не нужно, но иметь в виду можно. Умник этот в результате перегнул палку и «ответил» – его закатали в рубашку. На ровном месте, по беспределу, но оформили все так, что даже он со своим опытом матерого сутяги по этому поводу жаловаться не стал, понимая бессмысленность жалобы. Просто он выпросил, чтобы им занялись люди неглупые и неленивые. Но случай этот, повторяю, нетипичный. Неглупых и неленивых сотрудников в тюрьме почти что нет.
Также не стоит опасаться осуждения ваших действий другими зэками. Обязательно найдется кто-то, кто начнет «чесать по ушам», что жаловаться – это не по понятиям, «западляну». Либо этот человек не понимает, что говорит, но любит, чтобы его послушали и «метет», что попало (короче, черт), либо, что случается чаще, он – кумовской. Третьего варианта нет. Если ваша жалоба заденет интересы и права других зэков – это точно будет не по понятиям, свою же судьбу каждый решает, как может. Драться за свое (любыми способами) – вполне по понятиям.
Администрация может попытаться столкнуть вас лбами с сокамерниками, проводя, например, незапланированные обыски. У них это называется «применять макаренковский метод воспитания через коллектив» (надо признать, что никто из тюремщиков Антона Семеновича Макаренко не читал, а попроси любого дать определение слова «коллектив», в ответ только замычит, как корова). Но системы в этих действиях все равно не будет. Те, кого жалоба задела, будут поручать проводить шмоны тем, кого она не касается. Один-два обыска – и наступит тишина.
Воровское движение (в широком смысле, не имеются в виду действия конкретного вора или воров) даже использует целенаправленные жалобы зэков и их родственников, чтобы воздействовать на обстановку в тюрьме, успокоить слишком энергичных ментов или сделать поскромнее слишком жадных. И надо признать, что этот путь достаточно эффективный. Слишком шустрый становится более рассудительным, а слишком жадный умеряет аппетит.
Чтобы обойти вредного майора Корзинкина, зэки часто направляют жалобы нелегально. Как это делается – объяснять смысла нет, на месте будет все понятно. Если уж в тюрьмы попадает водка, наркотики, мобильные телефоны и даже боевое оружие, то неужели непонятно, как из нее выходят жалобы? Когда по такой жалобе начнется проверка, тюремное начальство попытается наказать ее автора. Законные основания для этого есть – подобное направление жалоб запрещено. Но как показывает практика, наказывают только особо глупых зэков, которые сами этот факт признают. Если вы твердо заявите, что передали жалобу через корпусного, никто обратного не докажет. Любая палка о двух концах, и система по прекращению движения жалоб сработает вам на пользу.
Ну и последнее. Постарайтесь писать жалобу пограмотнее. Текст должен быть лаконичным, изложение должно идти по схеме: время, место, событие. Грамматических ошибок должно быть как можно меньше, цель жалобы – обратить внимание, а не вызывать смех.
В тюрьму попадают люди всех национальностей, без разбора. Процентное соотношение зэков разных национальностей примерно соответствует такому же соотношению на свободе в данной местности.
При этом в тюрьме наблюдается парадоксальное явление: любое недоверие, ненависть, высмеивание или иное напряжение, существующее между представителями разных национальностей на свободе, в тюрьме почти полностью исчезают. Объяснения этому нет, такой факт существует, и все. [78]
Эти отношения существовали во времена тюрем тоталитаризма, в период перестройки, существуют сегодня и наверняка будут существовать завтра. Теории, о которых приходится слышать, дескать, почвой для шовинизма, национальной розни и ненависти являются бедность, неграмотность, забитость и отсутствие прав, в тюрьме не срабатывают. [79] Нет человека бедней, забитей и бесправней зэка, но межнациональных распрей в тюрьме не было и нет. В самый разгар Нагорно-Карабахского конфликта азербайджанец и армянин мирно сидели в одной камере, вместе ели-пили и еще шептали друг другу на ухо что-то на только им понятном языке, замышляя какую-то свою хитрую выгоду. [80]
Тюрьма, с ее привычно грубыми отношениями, конечно же, разделяет зэков по национальностям, при этом используются слова, оскорбительные на свободе, но не в тюрьме. Еврея в глаза называют «жид», кавказца – «зверь», россиянина откуда-нибудь из глубинки – «кацап», уроженца западных областей Украины – «бандера». При этом никто никого не хочет оскорбить, а потому никто и не оскорбляется. [81]
