4. Помощник-эксперт по моей теме. То, чем я занимаюсь в данный момент, диктует тип помощника, который мне нужен. Когда я писал о Холокосте и истории антисемитизма, я зависел от мудрости и опыта раввина Хаима Горовитца [Haim Horowitz]. Но когда я писал о СПИДе, я обратился к онкологу — доктору Джефри Паонесса [Jeffrey Paonessa]. Знакомство с подобными людьми начинается как общение с источниками, но чем глубже ты постигаешь предмет, тем больше они превращаются в наперсников.
5. Помощник, который заставляет других не мешать мне. Я помню, как начал писать длинный цикл статей, это более месяца ежедневного письма. Я горел энтузиазмом, вставал рано и приезжал в офис до рассвета, чтобы успеть пару часов поработать до того, как навалятся прочие редакционные обязанности. Джойс Баррет [Joyce Barrett] помогает мне во многом. Но особенно я запомнил то утро, когда Джойс зашла, увидела, что я пишу, закрыла ко мне дверь и повесила на ручку табличку по типу тех, что вешают в отелях «Не беспокоить». Это хорошая защита.
6. Учитель, который помогает мне разобраться, что работает, а что требует доработки. Больше года стажер Елен Санг [Ellen Sung]редактировала мою колонку для сайта Пойнтера. Двух более непохожих людей трудно даже представить. Я был старше, белый, мужчина, приверженец печатной продукции. Ей было 24 года, у нее американо-китайское происхождение, в онлайне — как рыба в воде. Она была начитана, любопытна и обладала навыками зрелого редактора. Она могла подчеркнуть сильные стороны колонки, задавала мне вопросы, которые вели к переработке материала и большей ясности. Критика Элен была весьма дипломатична. Сейчас Элен работает репортером, но она осталась в моем окружении, человек, готовый превратиться в помощника по первому зову.
Теперь у вас есть окружение. Но как работать с редактором, с которым Вы застопорились? Некоторые авторы начинают вести себя грубо, это своего рода защитная реакция против жестокого редактора. Кто-то избегает встречи глаз. Есть и такие, кто сдают материалы как можно позже, рассчитывая избежать разбора. Иные работают из дома: с глаз долой.
Все это формы партизанской войны. Вы только выиграете, если будете надеяться на лучшее и использовать стратегию, которая превращает редактора из противника в сторонника. Сюда относятся: установка сроков, готовность к обсуждению по ходу работы над материалом, постановка задач и разбор полетов, умение отдать материал, если тема поменялась, хвала редакторской правки, которая Вам нужна, и честное мнение о редактуре, которая сводит Вас с ума. Можно ворчать на редактора за его спиной. Но намного лучше посмотреть ему прямо в глаза и объяснить, как он может помочь Вам. Он скорее изменится, если Вы продемонстрируете готовность помочь ему на перепутье. Вызоветесь стать членом его команды поддержки.
Практикум
1. Посмотрите на шесть категорий помощников, описанных выше. Сделайте свой список из шести кандидатур. Продумайте разговор с каждым из них в надежде, что они примкнут к Вашей команде.
2. Составьте список замечаний редактора, которые помогли Вам доработать статью. Вы когда-нибудь благодарили своего редактора за помощь? В следующий раз постарайтесь не забыть это сделать.
3. Признайте. Редактор сводит Вас с ума. Прорепетируйте в голове разговор, где Вы объясняете, какого рода поведение мешает Вашей работе. Вы можете придумать, как сказать это вежливо и дипломатично? «Джим, когда я в прошлый раз предложил несколько тем для статей, ты отдал их другому репортеру. Это меня угнетает. Я хотел бы сам поработать над одной из них. Мы могли бы это обсудить?»
4. Составьте список людей, которые уже входят в команду поддержки. Рядом с каждым именем обозначьте их роль. Какие еще люди Вам нужны, чтобы делать свою работу на пять с плюсом?
Даже жесткая или циничная критика может помочь писателю. Учитесь выдерживать даже необоснованную критику — это способ профессионально вырасти.
Я оставил один из сложнейших уроков на конец. Я не знаю ни одного человека, которому понравилась бы жесткая критика, особенно когда речь идет о творчестве. Но эта критика может быть бесценной, если научиться ею пользоваться. Правильный настрой может трансформировать неприятную, мелочную, неискреннюю, предвзятую, даже пошлую критику в чистое золото.
Для такой алхимии необходим один магический подход: человек воспринимающий должен превратить спор в беседу. В споре одна сторона слушает только затем, чтобы найти контраргументы. В беседе идет обмен мнениями. В споре есть проигравший и победитель. В беседе оба могут чему-то научиться, и есть надежда, что на этом дело не остановится.
Несмотря на то, что этому очень трудно следовать, когда-то давно я принял решение, которое кажется невозможным, как подвиг Геракла: я никогда не буду защищать мои статьи от критики.
Не защищать собственную статью? Это звучит также неправдоподобно, как не задуть спичку, которая вот-вот обожжет тебе пальцы. Рефлекс защитить свою работу от нападок — это врожденный рефлекс, писательский эквивалент «все или ничего».
Возьмем чисто гипотетическую ситуацию. Представим, что я написал этот лид к новости о заседании городского совета: «Есть у полиции Сиэтла право подглядывать за подглядывающими на пип-шоу?»
Теперь, скажем, я получаю такой комментарий от редактора: «Рой, у тебя тут слишком много подглядываний, на мой взгляд. Ты превратил серьезный материал о границах частной жизни с игру слов. Хотя я ожидал, что появится Литтл Бо Пип[95]. Ха-ха».
Скорее всего, такая критика разозлит меня, и я встану в глухую оборону, но я решил для себя, что спорить бесполезно. Мне нравится все это подглядывание. Мой редактор его ненавидит. Он предпочитает лид в духе: «Городской совет обсуждает, может ли полиция Сиэтла работать под прикрытием, чтобы проверить, как бизнес для взрослых соблюдает муниципальные законы о деятельности подобных заведений». Мой редактор страдает от чрезмерной серьезности. Он думает, что я страдаю от непоправимой ветрености.
Один из старейших афоризмов об искусстве звучит так (прошу прощения за латынь): «De gustibus non est disputandum». «О вкусах не спорят». Я думаю «Моби Дик» слишком затянут. Вы думаете, абстрактное искусство чересчур абстрактно. Мое чили слишком острое. Вы тянетесь за «Табаско».
Какая, тогда, альтернатива? Если я не буду защищать свою работу, не потеряю ли я контроль над людьми, которые не разделяют мои взгляды?
Вот, альтернатива: никогда не защищайте свою работу, но объясняйте, чего Вы пытались достичь. Итак: «Джек, я понимаю, что все это подглядывание в моем лиде тебе не нравится. Я пытался найти способ донести до читателей смысл этого закона. Я не хотел, чтобы действия полиции затерялись в массе бюрократического жаргона». Такой ответ скорее превратит спор (который, автор, вероятнее всего проиграет) в разговор (который может превратить редактора-врага в редактора-союзника).
Моя знакомая Антея Пэнроуз [Anthea Penrose] раскритиковала мои короткие-короткие главы серии статей «Три маленьких слова». Она сказала: «Для меня это не достаточно. Я только-только втягиваюсь, а ты уже заканчиваешь. Мне хотелось продолжения».
Как я мог изменить ее отношение? И зачем мне делать это? Если для нее главы слишком короткие, значит они слишком короткие. Вот, что я ответил: «Антея, ты не первая, кто так реагирует на коротенькие главы. Они естественно не подходят для некоторых читателей. Но, используя короткие главы, я пытался привлечь к материалу читателей, которые никогда не читают больших материалов. Я получил несколько писем от читателей с благодарностью за то, что я ценю их время, и что это первая серия публикаций в журнале «Time», которую они прочли целиком.
Другое замечание: «Терпеть не могу, как ты закончил статью на моменте, где Джейн сдала кровь на СПИД, а ты не дал нам результат немедленно. Я хочу знать сразу. Но ты заставил ждать завтрашнего выпуска. Ты нас эксплуатировал».
Мой ответ: «Ты знаешь, сама Джейн сдавала кровь несколько раз, ей приходилось ждать результат по две недели. Я начал понимать, насколько мучительно такое долгое ожидание, когда на кону жизнь и смерть. Поэтому я решил, если я заставлю читателя подождать ответа одну ночь, это заставит проникнуться ее судьбой и начать сопереживать».
Такой ответ всегда смягчал критику и разбивал стену между нами. Убрав препятствие, создавалось пространство для общения, для вопросов, для узнавания нового с обеих сторон.
Вкратце:
— Не попадайтесь в ловушку споров о вкусах.
— Не защищайте инстинктивно свою работу от нападок критика.
— Объясняйте критикующему, что Вы намеревались достичь.
— Превратите спор в беседу.
Даже если нападки имеют личный характер, постарайтесь перенаправить их на работу. «Что такого было в статье, что вызвало такую злость?» Если Вы научитесь так использовать критику, Вы будете расти как автор на протяжении всей журналистской карьеры.
