Сигле играл на Prophet 2000 - самом мощном сэмплере того времени, обладавшем внутрианалоговой обработкой, флоппи-дисками и массой иных технических достоинств. До 87-го года в СССР инструменты такого калибра были, пожалуй, лишь в арсенале пионера отечественной электронной музыки Эдуарда Артемьева.
"Впервые мы услышали, как звучит сэмплер, выступая в составе "Поп-механики", - вспоминает Тихомиров. - И многие из сэмплерных звуков: звучание дудок, сверхмощные и сверхглубокие тембры нам захотелось воспроизвести на альбоме".
В нескольких местах Цой использовал шумовой материал "Новых композиторов", являвшихся пионерами советского техно и эйсид-стиля. В частности, коллекция их странных звуков слышна в финале "Прохожего", где в течение целой минуты фрагменты различных мелодий и шумов кочуют из канала в канал.
..."Группа крови" получился одним из самых танцевальных альбомов того времени, на что критики первоначально не обратили внимания ввиду явно нетанцевального содержания песен. Однако впоследствии все встало на свои места и специально для идентификации подобного размытого стиля был изобретен термин "мужественный попс". Особенно удачно это определение подходило к композиции "Мама, мы все сошли с ума", развивавшей на новом уровне ряд идей, впервые прозвучавших в песне "Транквилизатор".
"Поворотный момент и основное новшество "Группы крови" состояло в том, что романтизм в нем практически отсутствовал, а на смену ему пришел героизм, - считает Каспарян. - Цой сознательно выбрал эту трассу, по которой группа двигалась последующие три года".
В альбоме, несмотря на его боевой дух, всего три мажорные песни. Причем если "Закрой за мной дверь", положенная на абсолютно танцевальный ритм, сделана в миноре, то "Легенда", самая печальная по настроению песня, написана в мажоре.
"Группа крови" получилась цельной и монолитной - несмотря на стилистическую многоплановость. Песня "Война" была сыграна на основе ритма а-ля босса-нова, "Попробуй спеть вместе со мной" - марш, "Бошетунмай" - белый реггей, созданный под впечатлением от концерта британской группы UB40, выступавшей в Ленинграде в 86-м году. Плюс припанкованный "Прохожий" (в духе композиции "Мама-Анархия" с альбома "Ночь") и полуакустическая "Легенда в финале".
Несмотря на специфическое звучание ритм-бокса и не вполне зрелое использование сэмплера, общий саунд "Группы крови" получился весьма современным даже по меркам девяностых годов.
Впоследствии изданный в Америке компакт-диск "Группа крови" получит высокие оценки западной прессы - в отличие от экспортных альбомов "Звуков Му" и Гребенщикова, вышедших примерно в то же время. К сожалению, на обложке диска, дизайн которого с постмодернистской непосредственностью повторял плакат к довоенному кинофильму "Доктор Мабузе", не были упомянуты ни автор плаката художник Илья Чашник, ни "саунд-ассенизатор" альбома Алексей Вишня...
Несколько слов о текстах. Смесь каратэ и невской сырости, восточного спокойствия и питерской суровости дала в итоге впечатляющие результаты. Если на предыдущих альбомах Цой чаще всего выступал в роли философа-созерцателя или окутанного мечтами городского подростка, то на "Группе крови" в лидере "Кино" внезапно проснулся эдакий байроновский дух. Впрочем, будучи по природе очень ироничным человеком, он не смог удержаться от иронии и в данной работе. Правда, отражено это скорее в музыке, а не в лирике - достаточно послушать патетический рояль в конце песни "Закрой за мной дверь" или звуки засэмплированных труб в "Бошетунмае". Однако и фраза, ставшая нарицательной: "Все говорят, что мы вместе / Но немногие знают, в каком" - говорит сама за себя.
Все остальные особенности альбома характерны для менталитета группы "Кино".
Это ориентация на саунд самых модных в то время западных поп- и рок-групп - начиная от "неоромантиков" и заканчивая Cure и Talking Heads. Именно подобная музыка служила источником ритмической и аранжировочной лаконичности.
Это аккуратная игра Каспаряна на гитаре.
Это длинные хвосты песен - с плавным уводом звука в конце. (Исключение в этом плане составляла композиция "Война", в которой Цой сам вывернул ручки на пульте, приобщившись тем самым к искусству звукорежиссерской работы. Когда Вишня хотел переделать, Виктор махнул рукой - мол, пусть остается.)
Это присутствие на альбоме так называемой "сопли" - откровенно слабой песни. Такой композицией в "Группе крови" Цой считал "Прохожего", однако относился к ней не менее трепетно, чем к остальным.
...Как и планировалось, сразу после сессии Цой вылетел в Алма-Ату. Мастер-тэйп "Группы крови" был направлен в Америку, где усилиями Джоанны был издан компакт-диск. Как бы ни оправдывались впоследствии музыканты "Кино", светлая мысль выпустить "Группу крови" на родине (хотя бы в качестве магнитоальбома) их тогда не посетила.
Ситуацию в известной степени спас Вишня, который на следующий день после завершения записи продал столичным "писателям-оптовикам" несколько копий альбома на 38-й скорости. Еще через неделю кассеты с "Группой крови" продавались в кооперативных киосках по всей стране.
Благодаря раскрутке песен из "Группы крови" в неглубоких, но героических кинофильмах, эта работа в течение двух лет становилась "альбомом года" в куче всевозможных хит-парадов. Вскоре "Кино" оказалось первой советской инди-командой, реально поднятой на щит Большого шоу-бизнеса. Подобные прецеденты уже случались на Западе - с Depeche Mode и U2 до них, с R.E.M. и Cranberries - после. Тинейджерам был нужен новый идол и новый герой. И они его получили.
ДК Непреступная забывчивость (1988)
сторона А
Ветер перемен
Родом из Октября
Кочет
Один и тот же сон
Летка-енька
Му-му
Мясо, хлеб и фрукты
Миссис Розенблюм
Памяти Я.М.Свердлова (Непреступная забывчивость)
сторона В
Рыба и овощи
Москвичка
Новый день
Волосатая битла
Сектор газа (Сыграни мне, братан, блюзец)
Все впереди
Алексей Вишня и Сергей Жариков, 88 г.
Cвой последний концерт группа "ДК" сыграла в день взрыва чернобыльского реактора весной 86-го года. Гитарист Дмитрий Яншин вместе с новым вокалистом Игорем Беловым образовали "Веселые картинки", а Сергей Жариков продолжил студийные эксперименты под вывеской "ДК".
Записывая по несколько альбомов в год, Жариков умудрялся делать их совершенно непохожими друг на друга. Ушли в прошлое "фольклорно-дембельский" цикл, мимикрия под панк, рок-н-роллы "глаголом жги сердца людей-ей-ей-ей-ей" и мрачные хард-роки типа "ахтунг, ахтунг, дойч зольдатен унд официрен". Своеобразное прощание с эстетикой раннего "ДК" произошло в альбоме "На фоне Лебедева-Кумача" (86 г.), в котором советские эстрадные песни довоенной поры были аранжированы под твист, шейк и блюз. В записи этого концептуального труда участвовали музыканты "Веселых картинок" и трубач-авангардист Андрей Соловьев, впоследствии известный по сотрудничеству с "Вежливым отказом" и "Ночным проспектом".
После распада золотого состава "ДК" Жариков все чаще работает с приглашенными музыкантами - в частности, с Юрием Орловым ("Николай Коперник") и Иваном Соколовским ("Ночной проспект"). На некрофильском альбоме "Чашка чая" (86 г.) большинство вокальных партий исполнила ленинградская панк-блюзовая певица Терри, в записи "До основания, а затем" (87 г.) приняли участие музыканты "Ва-Банка", а в альбоме "Это - жизнь" (85 г.) - певец из хора Елоховской церкви, выводивший нежным баритоном "пацифистские гимны" типа "заряжай обойму в автомат".
В это же время Жариков начал самостоятельно записывать литературно-музыкальные опусы в жанре радиотеатра (утверждая, что это чисто советское изобретение, появившееся в тридцатых годах одновременно с "Радио Коминтерна").
"Жанр "радиотеатр" позволяет ввести в музыкальную ткань произведения самый различный материал - от аутентичного фольклора до отрывков из речей политических деятелей, - считает Жариков. - В рамках рок-культуры такое расширение жанра позволяет максимально заострить публицистический потенциал рока, вывести его за границы банально-песенных форм".
Первые эксперименты в этом направлении проводились Жариковым в 86-м году. Уже в "Минном поле им. 8-го Марта" и "Геенно-огненном" он попытался вместить в рамки каждого из произведений максимальное количество пластов мировой культуры. Казалось, что материал Жариков подбирал, исходя из известного принципа Мольера: "Я беру свое добро там, где его нахожу". В эти аудиополотна входили: декламация социальных четверостиший под мелодии Скрябина и Чайковского, западные шлягеры, исполненные в неповторимо провинциальной манере Игорем Беловым и Виктором Клемешевым, фрагменты из "Аппассионаты", пластинок Swingle Singers и "Бременские музыканты", заунывное пение Бюль-Бюль Оглы и какая-то речь Брежнева, названная мистификатором Жариковым "Фрагменты моего выступления".
