Траву и водоросли верхогляд, конечно, не ест и в иле не ковыряется, однако кроме рыбы за милую душу употребляют насекомых и их личинок, раков и креветок. В лёт поденок он от жадности просто дуреет. Я собственноручно лавливал эту рыбу и на лягушек, и на червя, и на резку. На мушку — тоже. А вот на хлеб — ни-ни!
…Веселые и теплые майские дни. Реки давно очистились ото льда, вешние воды заполняют заливы и протоки, выплескиваются на косы и едва успевшие зазеленеть осокой да вейником низкие кочковатые берега. А яростное солнце их щедро греет, и неудержимо рвется на мели отощалая за зиму рыба. И верхогляды — тоже туда. Там они жируют, там готовятся исполнить свои обязанности по продлению рода. Самцы свадебно принаряжаются: спина становится бархатно-черной, серебряные блестки-чешуйки на боках очерчиваются темными ободками, щеки вроде бы золотистыми румянами выкрашиваются, иногда и кончик нижней губы краснеет, а края нижних плавников тонко чернеют. Самкам же не до нарядов: в них дозревает несколько сот тысяч икринок — до полутора миллионов и больше!
Хабаровский ихтиолог В. В. Худякова изучила плодовитость верхогляда по полутора сотням взрослых самок с длиною тела от 51 до 92 сантиметров и весом 1400–7900 граммов. Им было от 5 до 17 лет. Абсолютная плодовитость зафиксирована в пределах от 108 до 1780 тысяч, в среднем около полумиллиона икринок. Взаимосвязь между возрастом, размерами самок и количеством икры оказалась слабой. Это особенно четко прослеживалось по относительной плодовитости — количеству икринок на грамм веса самки: она колебалась от 43 до 350 штук. Разброс восьмикратный. Важно это запомнить.
Нерест у верхоглядов происходит чаще всего возле чистых песчаных кос, иногда притоков. «Свадьбы» обычно играют на утренних зорях. Крошечные прозрачные личинки, выклюнувшиеся из икринок через неделю, растут сами по себе, по сложным генетическим программам. Через две недели они превращаются в мальков. Но к осени эти еще нежные крошки, достигнув всего-то десятка сантиметров в длину, уже питаются рыбой.
Растут верхогляды довольно быстро, да созревают долго. Для сравнения: в три года в щучке поболее 40 сантиметров, и она уже помышляет о брачных играх. Верхогляды же в этом возрасте совсем еще юны: по человеческим меркам — мальчики и девочки. Совершеннолетие к ним приходит не ранее 5–6 лет, чаще же в 6–8, когда достигнут они 50–62 сантиметров.
Почти в два раза дольше щук созревают верхогляды, а вот век им природой отпущен не больше щучьего — немногим более десятилетия. 15-летний гигант верхогляд обычно метровой длины или около того при 9—10-килограммовом весе. Это уже старик. Большие размеры нет-нет да отмечаются в книгах, а вот мне посчастливилось собственными глазами видеть и измерить старика-гиганта: 115 сантиметров в длину и 12 килограммов на весах. Было это в 1964 году у острова Салмаки, что в 20 километрах ниже Хабаровска по Амуру, а поймал его старый егерь этого острова Соснин. Рыбак — не из мастеров, не из асов. Да и поймал-то… переметом на дохлого чебака. На стремнине. И было тому гиганту 18 лет.
«Ходовые» размеры верхогляда гораздо скромнее, и год от года они давно уже уменьшаются. Пойманные в 1927–1928 годах в Хабаровском районе 14600 верхоглядов потянули около полутысячи центнеров — средний вес одного составил 3270 граммов. Длина при таком весе — 65 сантиметров. А уже через полтора десятилетия средние размеры в промышленных уловах этой рыбы уменьшились до 44–47 сантиметров и 1100–1800 граммов (год от года эти показатели разнятся).
В начале 40-х годов в советской части Амура брали до 3,4–3,7 тысячи центнеров верхогляда ежегодно. Примерно столько же ловили в китайской части реки. А к концу того десятилетия уловы сократились в три раза. В определенной мере сказался перепромысел вследствие активного использования сетей, неводов, глухих забоек. К тому же все 40-е годы пришлись на маловодный период, когда ловить рыб не составляло труда. Но стоило в 1951 году начаться периоду многоводья, как и поголовье рыб, и их уловы пошли в гору. Уже с 1954 года в наших водах стали добывать до полутора и более тысяч центнеров верхогляда за сезон. И все-таки в последующие годы рыбу опять перелавливали. До тех пор, пока не стали упорядочивать промысел построже.
О том, как много верхогляда (в числе всякой иной рыбы) было прежде, можно судить по рассказам Петра Комарова: сеткой наподобие большого сачка, привязанного к длинному шесту-рычагу, хабаровский рыбак у Амурского утеса вылавливал до 1000 верхоглядов общим весом до 8 центнеров всего за пару дней!
В любительских уловах верхогляд теперь оказывается не так уж редко, хотя и гораздо реже, чем щука или сом. Небольшие попадаются на червяка. Редко. Крупного можно подцепить на блесну при ловле щук. Иногда его блеснят специально — ищут места, подгадывают время. Чаще всего на зорях у глубоких омутов, крутящих свои воронки рядом с мощными потоками на резком повороте, у скалистого мыса, при устье крупного притока или протоки на спаде воды… Особенно хороша охота на верхогляда со спиннингом в августе, сентябре и октябре. И в лёт поденок. Опять-таки на стремнине, без которой эта неугомонная рыба не мыслится.
Представьте себе: тихое росное раннее утро, только что выкатившееся из-за горизонта, но уже горячее светило торопливо серебрит и греет просыпающийся мир… Не желая потревожить тишину, вы осторожно удите разнорыбицу. Чаще всего карася. И спиннинг заброшен в дальнюю глубину с заветной приманкой на сазана. Любуетесь красотой, гармонией и покоем природы, думаете о всяком… И терпеливо ожидаете волнующего мига.
Самое ценное в рыбалке — переживания. Даже от неприятной неожиданности. Острые мгновения — в памяти навечно, и чем дальше, тем ярче они вспоминаются. Я всегда считал — правда, оставив далеко позади свое голодное детство, когда рыба помогала выжить, — что на рыбалке не улов важнее, а эмоции. Тот — был и нет его, а эти — до самого края жизни. И год от года обостреннее. Трепетнее.
Были и у меня такие тихие серебряные зори у реки, были. И так вот однажды удил я карасей под крутым берегом, посматривал на слегка провисшую жилку спиннинга, два крепких крючка которого наживил червем и медведкой. Любовался оставляемыми всякой рыбой на рябом зеркале недалекого улова следами, поглядывал на воронки, втягивавшие в себя листья, веточки и падающих насекомых…
Неожиданно увидел и услышал, как вывернулась там из воды пара широких рыбьих хвостов и мощно ударила и раз, и два. А около потянулись утюжные следы волн от совсем близких к поверхности крупных стремительных рыб. Верхогляды! И я торопливо завертел катушкой спиннинга, чтобы заменить крючки на блесну и попытать счастья. От быстрой подмотки они шли в полводы, а вскоре даже ближе к ее поверхности, я нетерпеливо бог знает зачем дергал удилищем, и вдруг оно от сильного толчка вылетело из рук. Я подхватил его и сделал резкую, но протяжную подсечку, и сразу же почувствовал тугие тяжелые удары по вытянутой жилке, и через несколько мгновений над водой ослепительно вспыхнул горячим расплавом серебра широкий бок большого, яростно извивающегося верхогляда.
Скажу сразу, что после 15-минутной борьбы я одолел его, а потом замерил: 82 сантиметра — шесть сто. Но боролся я с ним труднее, чем с полупудовыми тайменем или сазаном, и мне не нужно рассказывать, как бешен и неутомим верхогляд на крючке.
А все же главный восторг на той счастливой зорьке — в удивлении: очень почтенный верхогляд взял… обыкновенного красного дождевого червя. И взял с ходу, без обычных осторожных поклевок…
А оказывались в моих руках эти рыбы таких размеров далеко не единожды. Мальчишкой и отроком летом и осенью мне часто приходилось, помимо почти ежедневного ужения, плавать на весельной плоскодонке или оморочке с разными заботами: на заимку и покос, по ягоды и грибы, к рыбакам на путину. Иной раз часами греб. А чтобы не зря время пропадало, волочились за мною по воде две дорожки, разведенные от бортов шестами. Одна, с блесной из небольшой ложки, с грузилом, шла вблизи дна, другая же обманка плыла поверху, потому что представляла собою крепкий тройник, оснащенный гусиным пером под рыбку. Та — на щуку или змееголова, эта — на верхогляда. Перо работало реже, однако вытаскивать верхогляда было настолько радостно и волнующе, что и десять щук таких переживаний не приносили.
Но и обыкновенную металлическую блесну он берет лишь немного реже. Из того же детства вспоминается: в малую воду, опуская с бонов блесну по течению и выбирая ее, я на ту же ложку за час вытянул четырех «около-метровых» верхоглядов, а промышлявший рядом со мной сплавщик заблеснил в два раза больше. Счет трофеям и у него, и у меня оборвался разом: стая прошла.
Верхогляд осторожен, поймать его гораздо труднее, чем, скажем, щуку или сома. И червя берет с оглядкой, и блесну не всегда жадно хватает. Да взяв или схватив, может тут же выплюнуть. Терпения и быстрой реакции рыбаку при намерении поймать эту рыбу нужно не меньше, чем при ловле сазана.
