Название «картечница», хоть и употреблялось широко, было слишком условным, официальное название «скорострельная пушка» вскоре перестало отвечать действительности, а с появлением скорострельных артиллерийских орудий с упругим лафетом просто рождало путаницу. Это заставило ввести уже в 1880-е годы новый термин — «пулемет». В его происхождении тоже можно уследить французское влияние — для картечниц во французском языке кроме mitrailleuse использовали еще и название canon aballes, т. е. «пулевая пушка». В том, что потом слово «пулемет» перешло на новый, автоматический тип оружия, нет ничего необычного — во французском слово mitrailleuse сохранилось для обозначения автоматического оружия, да и англоязычное machinegun тоже поначалу применялось к картечницам. Первые автоматические образцы в США именовали «automatic machine gun», а в России — «автоматическими картечницами».
Ну а пока производство «4,2-линейных скорострельных пушек» 1871 года поставил завод Нобеля (впоследствии — «Русский дизель»). Загоскин на основе системы Гатлинга создал 8-ствольную картечницу под старый 6-линейный патрон. Завод Нобеля выпустил только 8 таких картечниц, зато отработал на них производство. А.А. Фишер на основе лафета этой картечницы разработал облегченный лафет к картечнице Горлова — до того использовали лафет полевой пушки. В обоих случаях картечница с передком, патронным и зарядными ящиками имела четверочную запряжку.
К тому времени энтузиазм сторонников «скорострелок» несколько поостыл. В ходе Франко-прусской войны 1870–1871 гг. батареи 25-ствольных картечниц Реффи не принесли особой пользы в боях. Баварцы были не слишком довольны своими немногочисленными картечницами Фельдля. Тем не менее в 1871 году в России в артиллерийских бригадах сформировали четвертые — «скорострельные» — батареи, вооружив их картечницами Гатлинга — Горлова. С переходом в 1872 году в полевой артиллерии к 6-батарейной структуре артбригад «скорострельные» батареи стали в них шестыми.
Не забыли и 6-ствольную картечницу Гатлинга. Ее усовершенствованием занялся инженер B.C. Барановский, и уже через два года после горловской на вооружение приняли картечницу обр. 1873 г. Гатлинга — Барановского. При облегченном лафете и парной запряжке возросла маневренность картечницы. Немаловажно было и уменьшение ее расчета с 7 до 3 человек. Картечница Барановского производства Л. Нобеля была признана лучшей на «смотре митральез», организованном египетским хедивом (турецким правителем Египта).
Эта система уже могла стать «ближе» к пехоте и кавалерии, но пехотные и кавалерийские офицеры в опытах с картечницами не участвовали, вопросы их взаимодействия почти не рассматривались, что способствовало «узкой специализации» картечниц. В том же 1873 году по приказу Главнокомандующего войск гвардии и Петербургского военного округа великого князя Николая Николаевича-старшего провели сравнительные стрельбы четырех картечниц («скорострельных пушек») и полувзвода пехоты по одинаковым мишеням и с одинаковых дальностей. Оказалось, что «пехота скорее определила расстояние, скорее выпустила свои патроны» и притом — с большей меткостью. В сочетании с выявленными эксплуатацией частыми задержками в работе механизмов это не прибавляло рукояточным картечницам популярности. Картечницы в целом нашли довольно ограниченное применение. Во время Хивинского похода 1873 года две картечницы (взвод) имелись в отряде генерал-майора Головачева, составленном из пехоты и казаков. На походе картечницы двигались обычно вместе с горными орудиями. Ночью 15 июня отряду Головачева пришлось отражать нападение туркмен близ Чандыря. После коротких перестрелок с небольшими группами противника основная часть отряда начала выдвижение в Ильяллы и тут же подверглась нападению конных туркмен, которое отразила огнем стрелков, ракетной и пушечной батарей и ударом в штыки. В это время обе картечницы с двумя ротами стрелков обороняли обоз в лагере, стреляя практически в упор. В ходе этого похода картечницы обычно вели огонь вместе с «ружейными» стрелками на дальности до 1000–1100 м. Такой огонь позволял «отбрасывать» отряды туркмен, атакующие плотной массой.
Уже в 1876 году последовало распоряжение об упразднении «скорострельных» батарей и передаче картечниц в крепости, на склады и частью — на флот. После этого картечницы выдавались в войска по специальному распоряжению и использовались как «дополнительное», нештатное (или сверхштатное) вооружение. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. со складов Одесского военного округа выдали 27 картечниц для самообороны черноморских береговых батарей на случай вражеского десанта — 8 в Одессу, 8 в Очаков, 4 в Севастополь, 4 в Балаклаву, 3 в Евпаторию. На флоте в этот период использовали вместе с картечницами системы Гатлинга картечницы Пальмкранца калибра 4,2 линии и 1 дюйм (25,4 мм) с качающейся рукояткой. В 1877 году по одной-две картечницы Пальмкранца или Гатлинга ставили среди прочего вооружения на корабли береговой обороны типа «поповою», а также на мобилизованные гражданские суда. На кораблях турецкой Дунайской флотилии также имелись тогда американские «Гатлинги», но ранних и менее надежных моделей.
Десятиствольная картечница Пальмкранца
В 1877 году Рущукский отряд русской Дунайской армии получил со складов Киевского округа 8 картечниц, образовавших «полевую скорострельную батарею» под командой капитана Мешетича. По данным С. Федорова, за всю кампанию батарея Рущукского отряда расстреляла всего 6422 патрона (в среднем по 802–803 на картечницу). Еще 8 картечниц действовали в береговых батареях на Дунае под Никополем, под Плевной, на Шипке. Эти картечницы считались в составе осадной артиллерии и применялись активнее, расстреляв всего 42 052 пули или в среднем по 5256–5257 на одну картечницу. Так, 18 июня, когда шла переправа русских войск через Дунай, батарея обстреляла турецких стрелков на противоположном берегу Дуная, выпустив 176 пуль с расстояния 625–675 саженей (примерно 1330–1440 м), заставив турок отойти, чего до этого безуспешно добивалась артиллерия, стреляя шрапнелями. Под Турну-Магурели скорострельная батарея Голощапова расположила свои картечницы в 450 саженях (960 м) от турецких позиций, быстро пристрелялась по ним и через четверть часа заставила турок прекратить огонь, чем помогла последующему взятию Никополя. 14 октября батарея картечниц капитана Голощапова прибыла под Плевну. Здесь генерал Тотлебен выдвинул идею формирования «подвижного стрелкового отряда», включающего несколько рот стрелков с винтовками Мартини и Бердана, а также нарезными крепостными ружьями и картечницами. В составе отряда генерал-лейтенанта Скобелева сформировали «летучий отряд» из двух рот стрелков, 6 картечниц и команды в 50 человек с крепостными ружьями. Перед последним штурмом Плевны картечницы расположили в передовых траншеях для фланкирования подступов к траншеям и обстрела местности впереди. Это было, пожалуй, единственной попыткой применить картечницы наилучшим образом. В этом отряде можно увидеть и отдаленный прототип совместных действий отборных стрелков, крупнокалиберных снайперских винтовок и пулеметов. Поставленные на позиции картечницы отбивали атаки турок на русские траншеи, обстреливали рабочих на выдвинутых вперед турецких укреплениях, прикрывали отход разведчиков после вылазок. Так, позицию русских частей от люнета до Тученицкого оврага прикрывала полубатарея из четырех картечниц от батареи Голощапова. Эти четыре картечницы несколько раз огнем с расстояния 470 саженей (около 1000 м) с успехом подавляли огонь турецких стрелков. Потом половину картечниц передали в отряд Скобелева, и осмелевшие турки на этом участке попытались обстрелять ружейным огнем Радищевскую позицию, но и две оставшиеся картечницы подавили их огонь. Генерал В.Л. Чебышев приводил слова турецкого писателя, что огонь русских картечниц был «убийственен и страшен».
Картечницы, доставленные на Шипку во второй половине ноября, предполагалось использовать для отражения возможных атак непосредственно перед позициями и прикрытия промежутков между артиллерийскими батареями («противоштурмовое средство»), но здесь они не принесли заметной пользы.
16 своих картечниц русские передали болгарскому Земскому войску.
Малочисленность картечниц не позволила сделать определенных выводов об их боевой ценности. Тем не менее, во время Ахал-Текинской экспедиции 1880–1881 гг. генерал М.Д. Скобелев попросил выделить ему кроме артиллерийских орудий также «картечницы, ручные гранаты и ручные мортиры». С Кавказа были выделены 8 картечниц Гатлинга — Горлова из Александропольской крепости. Эти картечницы использовали для защиты «этапных пунктов коммуникационной линии». Кроме того, Скобелев получил «морскую батарею» (ее формированием занимался капитан 2-го ранга С.О. Макаров), в состав которой вместе со скорострельными 1-фунтовыми пушками вошли 6 «морских» картечниц того же калибра 4,2 линии на легких десантных лафетах. Картечницы с двумя пушками относительно удачно применили при передовом отряде экспедиции под командованием полковника Гродекова. Картечницами прикрывали лагерь отряда при остановке на отдых. 6 июня 1880 г. отряду пришлось отступить после столкновения с противником у Янги-Кала, при этом картечницы вместе с артиллерийскими орудиями прикрывали отход, отражали атаки и рассеивали «группы неприятельских всадников». Другие картечницы вместе с залповым огнем стрелков отразили нападение текинцев на обоз. Картечницы включались во все рекогносцировочные отряды. В рекогносцировке на Янги-Кала, проведенной 4 декабря под личным командованием Скобелева, отряду пришлось столкнуться с любопытной тактикой противника: из крепости выскакивали группы всадников со стрелками на крупах лошадей, стрелки соскакивали на ходу и открывали огонь из-за бугров с 300–400 шагов. Подавить этот огонь и отразить атаки снова помогли картечницы. Во время следующей рекогносцировки 12 декабря отход разведывательного отряда прикрывали 4 картечницы — в этот день каждая из них расстреляла в среднем по 200 патронов. 20 декабря две картечницы были приданы пехоте колонны полковника Козелкова — одной из двух, участвовавших в штурме Янги-Кала. Причем картечницы вместе со стрелками должны были очищать огнем последовательно занимаемые кварталы кишлака. В этом бою они расстреляли по 100 патронов на картечницу. Затем при последовательном захвате укреплений противника на подступах к крепости Денгиль-Тепе картечницы вместе с орудиями ставили на занятые укрепления для защиты от контратак. С 22 по 28 декабря их использовали для прикрытия осадных работ русских частей и отражения вылазок из крепости (только за день 22 декабря все картечницы расстреляли 3800 патронов), а также для стрельбы с малых расстояний по противнику при штурме, проведенном полковником Куропаткиным 29 декабря. Для решительного штурма крепости Скобелев сосредоточил 4788 пехотинцев, 1043 кавалериста, 1068 артиллеристов — всего 6899 человек при 58 пушках, 5 картечницах и 16 мортирах. Инструкция, объявленная Скобелевым для штурма крепости, предусматривала нахождение картечниц «непосредственно при войсках в виде прежних полковых орудий, для ближайшей поддержки пехоты» (позже и автоматическим пулеметам придется побыть в роли своеобразных «полковых орудий»). При штурме 12 января 1881 г. картечницы и горные пушки продвигались за штурмовыми колоннами, чтобы обеспечить поддержку на каждом этапе штурма и отражать контратаки. В целом действия «морской батареи», включая картечницы, были весьма удачны. После ее расформирования Скобелев писал: «От глубины сердца и убеждения благодарю флигель-адъютанта, капитана 2-го ранга Макарова, командира батареи лейтенанта Шемана, мичманов Голикова и Майера, молодцам-матросам еще раз спасибо». Стоит отметить, что в сообщениях о действиях картечниц можно встретить словосочетания «противник отогнан», «принужден к молчанию» и т. п., но редко есть данные о количестве убитых или раненых (впрочем, и численность противника редко уточняется). По-видимому, психологическое действие картечниц намного превосходило их поражающее действие. Тем не менее применение картечниц в Ахал-Текинской экспедиции, несмотря на малочисленность, было наиболее разнообразно и активно, к тому же здесь они действовали в наиболее тесном взаимодействии с пехотой и кавалерией в обороне и в наступлении.
