Он потерял терпение и схватил меня за руку.
– Или ты ведешь меня к себе домой, или я веду тебя к себе.
Я сомневалась, что мне понравится у него дома. По крайней мере, в своем собственном доме я была бы в знакомом окружении и имела шанс избежать ада.
– Ко мне, – пробормотала я. – На Вест-стрит 24.
Его брови приподнялись. Он, несомненно, знал окрестности. Превосходно. Теперь он хочет деньги в дополнение к... в общем, он хочет.
Мой похититель обхватил левой рукой мои плечи, и я напряглась, пробуя чуть отстраниться, но он не позволил. Вместо этого он притянул меня еще ближе, затем просунул правую рук под пиджак и надавил пистолетом мне на ребра. Я предположила, что звать на помощь не имело смысла. Он, очевидно, делал это и прежде.
– Кто Вы? – спросила я, поскольку мы ступили на улицу.
– Чавес.
– Это Ваше имя или фамилия?
– И то и другое.
– Конечно же.
Он пожал плечами, задев меня боком, отчего дуло скользнуло по моей коже. Я вздрогнула, а он сжал свой захват.
– Расслабься, – пробормотал он голосом, который был бы соблазнительным, если бы он не похитил меня под дулом пистолета. – Я не причиню тебе вреда, цыпочка.
– Тогда почему Вы делаете это?
– Тебе будет безопаснее со мной. Я обещаю.
Я фыркнула на это и готова была поклясться, что он рассмеялся. Звук превратился в покашливание, как только я бросила взгляд вверх.
Неоновый свет так рассеивался над нами, что его лицо казалось высеченным на западном горном склоне. Никакого намека на эмоции, никакого юмора, определенно, никакого сочувствия. Как я могла быть с ним в большей безопасности? Сейчас самой пугающей вещью в моем мире был он.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Я думала проигнорировать вопрос, но так как он тащил меня домой, он узнает это так или иначе. Или я действительно хотела, чтобы он продолжал называть меня цыпочкой голосом, который напомнил мне о текиле обжигающей летней ночью?
– Кит, – сказала я, хотя и не очень любезно.
– Что означает имя Кит?
– Прозвище. Мое полное имя еще длиннее Вашего, – я сделала паузу, и он уставился на меня сверху вниз.
– Рука, – закончила я, и его губы дернулись.
– Что за сокращение Кит?
– Мой отец называл меня...
Я внезапно осеклась, смутившись. Смерть моего отца была слишком недавней, слишком болезненной, слишком личной, чтобы говорить о ней с похитителем.
– Киттен (котенок – англ. прим. переводчика), – выпалил Чавес.
Я остановилась.
– Как Вы узнали это?
– Тебе подходит.
Никто кроме моего отца никогда не думал, что я похожа на котенка. Странно и тревожно, что этот незнакомец думал также.
Мы продолжили путь молча. Время от времени я не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него. Все в нем было чуждым мне, и я должна была быть напугана. Вместо этого, эта чуждость сменила мой страх очарованностью. Особенно когда его волосы развевались, уличный фонарь вспыхивал, и его сережка искрилась.
Крошечный серебряный крестик. Как странно.
Я опустила свой взгляд, увидела, где мы, и остановилась, кивнула подбородком, указывая на здание с другой стороны улицы.
– Это он.
Он нахмурился.
– У вас швейцар.
– И что?
– Даже не думай подать ему знак. Скажи, что я твой друг.
– Точно. Внезапно я прихожу домой с другом вроде Вас.
– А что не так со мной?
– Помимо оружия? Кожаной куртки? Сережки и...
Я запнулась, перед тем как упомянуть его татуировку. Я не была уверена, что она была, и не хотела, чтобы он думал, что я пялилась на его грудь.
– Убийство, – закончила я.
– Я никого не убивал. – Его глаза сузились. – И все же. Если нам повезет, я получу то, что хочу, и буду далеко от тебя всего через несколько дней.
– Несколько дней? – вскрикнула я, испугав прохожих.
– Ш-ш! – Он крепче притянул меня к себе. – Я не причиню тебе вреда, пока ты помогаешь мне.
– Это – то, что все похитители-психи говорят прежде, чем кого-то убить.
– У тебя большой опыт общения с похитителями-психами?
– Я думаю, что я близка к этому.
Его губы напряглись.
– Я не сумасшедший.
– А это как раз то, что говорят все сумасшедшие люди.
Он поглядел на небо, будто прося о наставлении. По некоторым причинам это успокоило меня. Если он верит в божественное, то, возможно, он мог и не быть полностью безнравственным.
– Я расскажу Вам всё, что Вы хотите знать. – Чавес опустил пристальный взгляд с небес к моему лицу. – Дома.
Поскольку у меня не было другого выбора, а у него было оружие, я позволила ему перевести меня через улицу.
Я всегда могла расслабиться в собственном доме, защищенном двумя прочными замками марки "deadbolts" и системой безопасности "ACE", не говоря уже о том, что я жила на 10 этаже.
С Чавесом, занимающим слишком много места в моей белоснежной гостиной, я сомневалась, что смогу в ближайшее время обрести покой.
– Хотите выпить? – проговорила я.
Его темные брови приподнялись, и мне захотелось забрать свой вопрос. Это не было попыткой завязать общение.
– Я не пью, – сказал он.
Теперь была моя очередь выглядеть удивленной. Чавес определенно походил на любителя выпить. Конечно, внешний вид иногда бывает обманчив.
Эрик походил на джентльмена, но он испарился, оставив меня в переулке с вооруженным маньяком. Предполагаю, что он, в конце концов, был не "единственным".
"Ты думаешь?" – спросил меня все более саркастичный внутренний критик.
Мои глаза, не привыкшие к длительному ношению линз, болели. Я носила линзы только на свидания, другими словами, единожды под голубой луной, предпочитая очки для ежедневного использования.
– Я иду в ванную, – объявила я, остановившись, когда он последовал за мной, – Я не нуждаюсь в помощи с тех пор, как мне исполнилось два года.
– Здорово. Но в мои планы не входит позволить тебе исчезнуть.
– Здесь только один выход.
– Ты о них? – он указал на французские двери, ведущие на балкон. В спальне у меня были установлены другие.
– Десять этажей вниз. Я не женщина-паук.
Он почти улыбнулся, но оборвал себя и нахмурился.
– Я буду прямо здесь.
– Держу пари, что будете, – пробормотала я, хлопая дверью ванной.
Я вымыла лицо, покрытое испариной, и захватила свои очки. Я могла позволить себе немного комфорта, даже будучи похищенной.
Когда я вошла в гостиную, Чавес рассматривал меня в течение нескольких секунд. Я ненавижу, когда на меня пялятся. Вероятно, это пошло со времен колледжа, когда такое разглядывание не предвещало ничего хорошего.
– Что? – огрызнулась я.
– Ты носишь очки.
– Я маленькая полноватая дурнушка, которая читает книги, чтобы заработать на жизнь. Конечно же, я ношу очки.
Он склонил голову.
– Ты читаешь книги для заработка?
Почему из всех пунктов моего заявления он выбрал именно этот? Я прикрыла глаза.
– Не имеет значения. Вы сказали, что ответите на мои вопросы.
– Конечно. Но сначала покажи мне все электронные письма, что ты получила от этого парня.
– Таким образом, Вы признаете, что он был там? И я не чокнутая.
Чавес вложил оружие в подмышечную кобуру.
– Он был там.
Я знала это, но почувствовала себя лучше, когда это сказал он. Я также почувствовала себя лучше, когда он убрал оружие.
– Не очень-то хорошо, что Вы пытались заставить меня думать, будто я сумасшедшая.
– Я нехороший, – он постучал пальцем по компьютеру в углу моей столовой, – Электронные письма?
Он похитил меня, чтобы посмотреть мои электронные письма? Кем был этот парень? И кем был Эрик? Я начала придумывать всевозможные виды теорий заговора.
– Ха, – сказал он, когда прочитал все сообщения, – Ничего сверхъестественного.
– А должно было быть?
– Учитывая, кто этот парень, да.
– Эрик – своего рода секретный агент?
И если так, чего он хотел от меня? Помимо очевидного.
– Агент дьявола, – Чавес бормотал, все еще уставившись на экран компьютера, – небольшой секрет.
Я нахмурилась.
– Это – условный код террориста?
– Террориста? – он глядел на меня, и в глазах было веселье, хотя на лице его ничего радостного не было. – Ты думаешь, что я из национальной безопасности? ФБР? ЦРУ?
– Что-то вроде того.
– Ты все поняла правильно.
Принимая во внимание его акцент, его внешность, присущую иностранцам, возможно, он был террористом. Правда, мы не были в состоянии войны, даже холодной, ни с одной испаноговорящей страной в течение уже долгого, долгого времени. С другой стороны, в последнее время нас изрядно ненавидел каждый.
– Отдел по борьбе с наркотиками? – выпалила я.
